Лиза Клейпас - И снова магия

– Миссис Фэрклот!

– Мы уже почти закончили, – отозвалась экономка.

– Я понимаю, но плита...

– Еще одно словечко с поваром, миледи.

– Миссис Фэрклот, я не уверена, что девушке следует...

Алина не договорила, ее слова прервал резкий хлопок. Брызги масла вспыхнули... Пламя, объяв сковороду с рыбой, мгновенно взметнулось к потолку, и тут же все кругом превратилось в ад. Оцепенев от ужаса, Алина видела, что кухарка в растерянности стоит рядом с пламенем. Отпрянув от плиты, она ударилась спиной о край тяжелого стола, крик вырывался из горла...

Глотая воздух, словно рыба, выброшенная на берег, Алина слышала испуганные вопли девушки, которые перекрывали резкие крики миссис Фэрклот. Экономка звала на помощь, просила кого-то принести воду из кладовой, чтобы утихомирить пламя. Алина вертелась на месте, пытаясь увернуться от жара и дыма, но, казалось, она была окружена ими. Внезапно ее тело пронзила чудовищная боль; понимая, что на ней вспыхнула одежда, она в панике бросилась бежать, но это не могло спасти ее от огня, который уже жег кожу... Она видела ужас на лице миссис Фэрклот... И потом кто-то резко толкнул ее на пол... мужской голос выкрикивал проклятия... удары сыпались на ее ноги, тело, видимо кто-то пытался сбить огонь... Алина кричала и сопротивлялась, но вскоре силы покинули ее. Она не могла ни думать, ни дышать, ни видеть... Темнота поглотила ее.

Двенадцать лет спустя

— Кажется, прибыли американцы, – сухо заметила Алина, когда они с сестрой Ливией подошли к дому после утренней прогулки. Она замолчала, глядя на четыре витиевато украшенные кареты, остановившиеся перед светло-бежевым фасадом особняка. Слуги суетились посреди большого двора, между конюшней с одной стороны и помещениями для прислуги – с другой. Гости прибыли с изрядным количеством багажа, рассчитанным на долгое пребывание в Стоуни-Кросс-Парке.

Ливия – обаятельная молодая женщина двадцати четырех лет со светло-каштановыми волосами, ореховыми глазами и хрупкой, стройной фигурой – подошла и остановилась рядом с Алиной. По манере вести себя можно было подумать, что ей дела нет до остального мира. Но постепенно каждому, кто хоть раз заглянул ей в глаза, становилось ясно, что эта молодая женщина заплатила высокую цену за редкие моменты счастья, которые испытала когда-то.

– Что за бестактность, – пожимая плечами, проговорила Ливия, имея в виду гостей. – Разве их не предупредили, что не следует приезжать так рано?

– Видимо, нет.

– Все у них напоказ, – пробурчала Ливия, осматривая позолоченные украшения и расписные дверцы карет.

Алина усмехнулась:

– Когда американцы тратят свои деньги, то непременно хотят продемонстрировать это.

Обе женщины рассмеялись, обменявшись насмешливыми взглядами. Уже не в первый раз их брат Марк, теперь лорд Уэстклифф, приглашал американцев в имение на охоту и прочие развлечения. Казалось, Гемпшир создан для этого во все времена года: рябчики в августе, куропатки в сентябре, фазаны в октябре, грачи весной и летом, кролики круглый год. Традиционно охота устраивалась дважды в неделю, леди выезжали верхом в сопровождении своры охотничьих собак. Это мероприятие предусматривало также и балы; среди гостей были влиятельные политические деятели и богатые дельцы. Во время подобных визитов Марк искусно и незаметно устраивал свои дела, привлекая нужных людей на свою сторону в том или ином вопросе или соглашаясь на какое-то деловое предложение, отвечавшее его интересам.

Американцы, приезжавшие в Стоуни-Кросс, обычно относились к числу нуворишей: они нажили свое богатство на мореплавании, торговле землей или производстве таких вещей, как мыльные хлопья и туалетная бумага. Алина всегда поражалась предприимчивости заокеанских гостей. Ей импонировал их здоровый дух и бесхитростное желание понравиться. Не боясь прослыть старомодными, они одевались в то, что было на пике прошлого или позапрошлого сезонов. За обедом были очень озабочены тем, где им придется сидеть и предоставят ли им почетные места рядом с хозяином. И обычно очень заботились о том, чтобы не уронить себя в глазах общества, заявляя, что обожают китайский фарфор, итальянскую скульптуру, французские вина... и английских пэров. Американцы изо всех сил стремились к трансатлантическим бракам, чтобы подпитаться голубой британской кровью. И никакая кровь не была более желанна, чем кровь Марсденов, принадлежавших к старейшей аристократической династии Англии.

Ливия обожала пошутить над стремлением американцев улучшить породу, утверждая, что родословная Марсденов может сделать даже такую черную овцу, как она, привлекательной для удовлетворения амбиций какого-нибудь американца.

– Так как ни один английский джентльмен не пожелает жениться на мне, может быть мне надо выйти за кого-то из этих богатых янки и переплыть с ним Атлантику?

Алина улыбнулась и обняла сестру.

– Ты не сделаешь этого, – прошептала она, зарывшись в ее волосы. – Я буду очень скучать по тебе.

– Что мы за пара? – отвечала Ливия, качая головой. – Кончится тем, что мы так и состаримся старыми девами в окружении полчища кошек.

– Упаси Бог, – смеясь, вздохнула Алина. И, обняв сестру за плечи, вернулась к разговору. – Да, дорогая, тебе предоставляется возможность заполучить амбициозного америкашку с туго набитым кошельком. Ты не должна терять надежду!

Ливия коротко рассмеялась.

– Я пошутила, ты же знаешь. Потом, с чего ты взяла, что в этой партии гостей найдется подходящий джентльмен?

– Вчера вечером Марк ввел меня в курс дела. Ты что-нибудь слышала о клане Шоу из Нью-Йорка? Они богачи в третьем поколении, а в Америке деньги – это все. Глава семьи – мистер Гидеон Шоу. Он холост и, кажется, весьма привлекателен.

– Бог с ним, – отмахнулась Ливия. – Меня не интересует муж-охотник. Пусть даже он будет писаный красавец.

Алина покрепче сжала плечи сестры. После того как умер ее жених, лорд Эмберли, Ливия поклялась больше никого и никогда не любить. Тем не менее было очевидно, что ей нужна своя собственная семья. По натуре чувственная и нежная, Ливия никак не подходила на роль старой девы. Она действительно очень любила Эмберли и, несмотря на то что со дня его смерти прошло два года, все еще носила траур. Но разумеется, Эмберли, будучи чудесным молодым человеком, никогда бы не пожелал, чтобы Ливия оставалась одинокой до конца своих дней.

– Никто никогда не знает, что будет завтра, – сказала Алина. – Вполне возможно, что ты встретишь мужчину, которого полюбишь если не больше, то так же, как лорда Эмберли.

Она ощутила, как напряглись плечи сестры.

– Господи, надеюсь, что нет. Это очень больно – любить кого-то так сильно. Ты знаешь это не хуже меня.

– Да, – обронила Алина, стараясь отогнать воспоминания, внезапно возникшие в ее голове. Воспоминания, которых она избегала касаться ради самой же себя.

Они стояли молча. Каждая понимала печаль другой. Как странно, думала Алина, что младшая сестра, которую она всегда считала существом легкомысленным и надоедливым, оказалась ее ближайшим другом и компаньоном. Вздохнув, Алина повернулась к одной их четырех башен, которые украшали главный фасад особняка.

– Пойдем в дом, – быстро сказала она, – только пройдем через половину слуг. Я не хочу встречаться с нашими гостями, пока не приведу себя в порядок после прогулки.

– Я тоже. – Ливия шла следом. – Алина, тебе не надоело принимать гостей Марка?

– Нет, конечно... Это вносит хоть какое-то разнообразие в нашу жизнь, и потом, всегда приятно услышать новости из Лондона.

– На прошлой неделе старый лорд Торрингтон сказал, что ты обладаешь умением заставить других чувствовать себя умнее и интереснее, чем они есть на самом деле. Он сказал, что ты самая лучшая хозяйка из всех, кого он знает.

– Он так сказал? За эти добрые слова я налью побольше бренди в его чай, когда он посетит нас в следующий раз. – Улыбаясь, Алина остановилась у входа в башню и оглянулась на толпу гостей и их слуг, которые вносили во внутренний двор чемоданы, саквояжи, сундуки и прочий багаж. Скорее всего эта шумная толпа – свита мистера Гидеона Шоу.

Рассматривая гостей, Алина заметила мужчину, который выделялся среди остальных высоким ростом. Большой, темноволосый и широкоплечий, он держался уверенно, даже несколько напыщенно. Как и остальные американцы, одет он был в добротный, но вышедший из моды костюм. Он беседовал о чем-то с другим гостем, стоя вполоборота к Алине.

При взгляде на него в душу закралось странное беспокойство, и ее обычное самообладание внезапно изменило ей. Издалека Алина не могла разглядеть его хорошенько, но даже на расстоянии ощущала его силу. Она сквозила в каждом движении, в гордой манере держать себя, в высоко поднятой голове. Без сомнения, это был человек влиятельный, может быть, даже мистер Шоу...

Ливия тоже остановилась у входа в дом.

– Ты идешь, Алина? – спросила она.

– Да, я сейчас... – быстро проговорила Алина, продолжая разглядывать гостя, чья харизма заставляла других мужчин померкнуть рядом с ним.

Закончив короткий разговор, незнакомец направился ко входу в особняк. Поставив ногу на первую ступеньку, он внезапно остановился... словно кто-то окликнул его по имени. Его плечи напряглись под черным сюртуком. Алина внимательно следила за ним, удивившись его неожиданной остановке. Он медленно повернулся и посмотрел прямо в ее сторону. Сердце Алины совершило крутой вираж, и она поспешила исчезнуть в башне прежде, чем их взгляды встретятся.

– Что случилось? – насторожившись, спросила Ливия. – Ты вдруг покраснела. – Она взяла Алину за руку и нетерпеливо потянула за собой. – Пойдем. Тебе надо ополоснуть лицо холодной водой.

– Нет-нет, со мной все в порядке, – ответила Алина, хотя чувствовала, что дрожит. – Просто тот джентльмен во дворе...

– Тот брюнет? Да, я тоже обратила на него внимание. Почему все американцы такие высокие? Может, у них климат такой, что они растут, как грибы после дождя?