– Возможно, это было бы лучше, чем оставаться здесь и мучить себя.

– Ах, Айан, не знаю, смогу ли я? Мне невыносимо слушать всю эту бессмысленную болтовню. Я еще не готова. – Она посмотрела на брата, который совсем недавно был в самой гуще кровавой бойни при Ватерлоо. – Тебе должно быть понятно, что я чувствую. Я видела раненых и убитых в Брюсселе. Их было так много! – Она отвернулась, чтобы Айан не увидел, как ее глаза наполнились слезами.

Но разве она могла что-то скрыть от своего любимого брата? И хотя он старался не показывать вида, печаль сестры разрывала ему сердце.

– Сделай это хотя бы ради бабушки. В последние дни она страдает от страшных болей. Она это скрывает, но твое согласие поехать в Лондон будет для нее лучше всякого лекарства. Ее мысли будут заняты твоими нарядами и предстоящими балами, и она отвлечется от болей в суставах.

– Я не знала об этом, Айан. Она всегда кажется такой бодрой.

– Так оно и есть, дорогая. Но она очень страдает, поверь мне. И боюсь, ей становится все хуже.

Индия скомкала ладонями длинные манжеты рубашки, которую она много лет назад стащила из гардероба Айана.

– В таком случае я заслуживаю вашего осуждения. Как я могу отказать больному человеку? Но я не потерплю, если меня начнут возить по Лондону и выставлять на всеобщее обозрение, словно кобылу на аукционе чистокровных лошадей. И уж конечно, не потерплю, чтобы меня обсуждали все эти самодовольные дамские угодники.

Айан расхохотался:

– Значит, ты такого о нас мнения, любовь моя? Сурово, ничего не скажешь.

Индия прикусила нижнюю губку, задумавшись.

– Скажи мне, Айан, как человек может понять… ну, как ты, например, понимаешь, что полюбил? Ты чувствуешь, что встретил ту единственную, предназначенную именно тебе? Что с тобой происходит? Твое тело дрожит от радости, а сердце, как обычно говорят люди, поет?

– Я не уверен, что знаю, дорогая. Конечно, тебя охватывает радость, но думаю, что больше об этом говорит боль. У тебя возникает страшное ощущение потери, когда вы не вместе; словно это что-то вроде смерти.

У Индии перехватило горло.

– Ты кого-то встретил, Айан. Какая же я дура. Я так замкнулась в собственном мире, что не замечала ничего вокруг.

Поддавшись импульсу, она поцеловала брата в щеку. Айан сначала напрягся, а потом рассмеялся:

– У тебя слишком пылкое воображение! Но сестру не так-то легко было обмануть.

– Она просто дура, Айан, – вспыхнула Индия. – Она недостойна даже минуты твоего внимания. Ни одна девушка, если она обладает хотя бы каплей разума, не отвергнет тебя!

– Ты так считаешь, сорванец? – Айан взъерошил ей волосы. – И ты так за меня заступаешься после того, как я столкнул тебя в лягушачий пруд и разбросал твой любимый набор красок, когда тебе было шесть лет?

Губы Индии дернулись.

– А я в отместку сломала всех твоих оловянных солдатиков, а потом сбросила тебя с сеновала.

– Да, так оно и было. У меня до сих пор остались шрамы.

– Ну, тогда будем считать, что мы квиты. Она обернулась, услышав шаги. Кто-то приближался к ним по тропинке, усаженной кустами роз.

– Айан? Индия? Где вы? Не смейте прятаться от меня!

– Это бабушка! – Индия посмотрела на брата. – Что она здесь делает?

У Айана был слегка виноватый вид. Он знал, что герцогиня уже разослала приглашения на большой праздник, который должен был состояться в их городском доме в Лондоне в конце следующей недели. И хотя Индия еще ничего об этом не знала, она должна была быть на этом празднике почетной гостьей.

– Думаю, она что-то задумала…

– Надеюсь, она не вызвала из Лондона эту модную портниху с рулонами тканей.

– Многие женщины отдали бы все за то, чтобы носить наряды, сшитые самой лучшей лондонской модисткой, – хихикнул Айан.

– Только не я, – отрезала Индия. – Корсет всегда слишком тугой, а туфли жмут.

Индия не успела перечислить все неудобства, которые доставляют модные наряды, как их с братом обнаружила герцогиня Крэнфорд. Она шла, опираясь на палку, но совершенно прямо держа спину.

– Я везде вас ищу. – Герцогиня в ужасе оглядела мужской костюм внучки. – Мне казалось, мы договорились, что эту одежду следует сжечь, Индия Деламер!

– Нет, не договорились, – твердо заявила Индия. – Это ты потребовала. А я просто тебя выслушала. К тому же эта одежда слишком удобная, чтобы ее сжигать.

– И как ты надеешься выйти замуж, если предпочитаешь одеваться как нищий деревенский мальчишка? Боже милостивый! У тебя все лицо в веснушках, а с твоими волосами никто не справится…

– Я не собираюсь замуж, – пожала плечами Индия. В ее голосе была такая печаль, что герцогиня и Айан невольно переглянулись.

– Не собираешься? – Герцогиня грозно стукнула палкой. – На этой неделе, девочка моя, уже трое просили у меня твоей руки, и все они не вызвали у меня возражений.

– Хм-м…

– Тебе это неинтересно?

– Хм-м.

– Ты даже не хочешь знать, кто были эти трое?

– Не очень.

Айан рассмеялся и взял обеих женщин под руки.

– Давайте не будем ссориться. Почему бы нам не вернуться в дом и не выпить по чашке того чая, который тебе прислали из Китая, бабушка? Когда Индия обживется в Лондоне, я уверен, что она не будет возражать против нескольких платьев.

– Хм-м. И не забудьте про накидки. И про туфли, и перчатки, и шали, и…

Айан бросил на сестру предостерегающий взгляд.

– Хм-м, – повторила Индия, но не вырвалась из рук Айана и позволила ему повести себя мимо кустов роз и через сад с подстриженными в классическом стиле деревьями к великолепному дому на склоне холма.

Выражение лица герцогини было по-прежнему недовольным, но она не стала возражать, когда волчица вошла вслед за ними в дом.


– Корсет слишком тугой, бабушка. Мне даже дышать трудно.

– Не говори глупостей, Индия. Платье сшито великолепно и сидит на тебе превосходно.

Индия стояла перед огромным зеркалом. Весь салон, который герцогиня приказала отвести для примерок, был завален рулонами узорчатых шелковых тканей и тонкими дорогими кружевами. Нахмурив брови, Индия смотрела на ярды бежевого шелка, переливавшегося вокруг ее стройной фигуры.

– Тебе легко говорить, бабушка. Тебе не надо все это надевать.

– Молодая леди выглядит обворожительно, – заявила портниха, вынув изо рта булавку. Она умело прикалывала бархатную ленту к завышенной по моде талии. – А цвет платья выгодно оттеняет великолепные волосы миледи.

Герцогиня оглядела платье критическим взглядом.

– Сойдет, – одобрила она. – А с твоими рыжими волосами ты возьмешь Лондон штурмом, моя дорогая. Жаль, конечно, что ничего нельзя поделать с твоими веснушками и мозолями на руках. Может, попробуешь надеть на ночь мои перчатки из куриной кожи и намажешь лицо моим кремом из розовых лепестков?

– Даже ради тебя, бабушка, я этого не сделаю. Перчатки из куриной кожи! Подумать только! Я не хочу ехать в Лондон, я не хочу надевать это платье, и я совершенно определенно не хочу выходить замуж! – Ее голос сорвался. Она отвернулась от зеркала и подошла к окну.

– На сегодня все, мадам Грэ, – тихо сказала герцогиня. – Фроггет проводит вас на половину прислуги, где вас напоят чаем.

– Спасибо, ваша светлость.

Дождавшись, пока закроется дверь за портнихой, герцогиня подошла к внучке. Как она и подозревала, щеки Индии были мокрыми от слез.

– Он этого не стоит, – рассвирепела она. – Ни один мужчина на свете не стоит твоих слез, Индия. А теперь расскажи мне, что произошло в Брюсселе и почему ты вернулась оттуда в таком состоянии, будто у тебя вырвали из груди сердце.

Индия судорожно сжала в кулаке кружевную занавеску и глубоко вдохнула.

– Не могу. – Ее глаза блестели от слез. – Я не могу об этом говорить, бабушка.

Герцогиня Крэнфорд нахмурила седые брови.

– Уже разосланы приглашения, Индия. Пятьсот человек в Лондоне ожидают встречи с тобой на следующей неделе.

– Я не могу поехать в Лондон, бабушка. Я не готова.

– Что значит не готова? У тебя был целый год на то, чтобы оплакивать этого мужчину. Но траур должен закончиться. Кем бы он ни был, он уже не вернется.

– Мужчину? Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Герцогиня фыркнула:

– Только из-за мужчины у тебя мог появиться этот печальный взгляд. Только из-за мужчины ты перестала смеяться. Твое сердце разбито, и не надо убеждать меня, девочка, что это не так. Но настала пора снова жить. У тебя есть обязанности перед семьей и перед собой, Индия. Ты слишком долго жила своей печалью.

Индия посмотрела в окно. Перед ней расстилались зеленые луга поместья. Восемь поколений Деламеров жили здесь, служили английским королям, удивляли своими чудачествами соседей и приумножали богатства. Удастся ли ей сделать то же самое?

– Я говорю себе это каждый день, бабушка. Даже чаще, чем каждый день, если это возможно. Но потом я слышу чей-то голос или вижу чью-то тень – и тут же в своих мыслях оказываюсь на том последнем балу, который давала леди Ричмонд в Брюсселе. К ее дому подъезжают кареты с гостями, а мимо уходят солдаты со своими полками. Мне никогда этого не забыть. Я знаю, что он любил меня не за то, что я была какая-то особенная. Я думаю, что он считал меня… храброй. Но я вовсе не храбрая. В последнее время у меня не хватает духу заняться хоть чем-нибудь. Я не могу заставить себя поехать к леди Джерси и сплетничать о том, как опрометчиво вел себя принц-регент, словно ничего в мире не произошло. Я изменилась, бабушка. Все изменилось. – Ее взор затуманили воспоминания. – После Ватерлоо сотни раненых погрузили на телеги и повозки. Не было ни чистых бинтов для перевязок, ни кроватей, ни мало-мальски подходящей пищи. – Ее так передернуло, будто она снова оказалась в том темном прошлом. – Мы работали помногу часов подряд, многих раненых мы потеряли, но некоторых все же спасли. И все это время я молилась о том, чтобы среди этой грязи, дыма и суматохи увидеть одного человека, чтобы он улыбался и его походка была, как всегда, легкой. Но он не появился, бабушка. Ни тогда, ни в те долгие недели, что прошли потом. Теперь уже никогда не будет так, как было. – Она больше не скрывала слез.