— Ладно шутить, — отмахнулась от него Боцманова.

— Я не шучу, я серьезно. Папаня Гуменюка, когда цены на землю и недвижимость падали, скупал за бесценок участки, а теперь вот распродает. Задорого. На эти деньги виллу в Испании купил.

— А ты откуда знаешь? — изумилась Лиза.

— Антон сам сказал.

— И ты молчал? — с укоризной покачала головой Боцманова. — Не мог на вечере встречи рассказать? Мы бы этого Гуменюка на ящик шампанского раскрутили…

— Так он же только недавно ее купил. Подарок к свадьбе.

— Везет же некоторым, — вздохнула Боцманова. — У этой Лариски и так всего до фига, ресторан у папашки и клуб какой-то. А теперь еще и вилла в Испании. А тут ни жениха, ни виллы…

— Сама виновата, надо было хватать Гуменюка, пока бесхозный был, — усмехнулась Света. — Я всем вам говорила, что он мальчик из очень обеспеченной семьи.

— Сама-то чего не хватала?

— Он не в моем вкусе, — засмеялась Света. — Я же его с детства знаю, в школе вместе учились.

Машкина тоже замуж собиралась, только об этом не распространялась, чтобы не сглазить. Она преподавала в медуниверситете русский для иностранцев, а ее Сергей читал курс лекций по судебной медицине.

— А вы даже на свадьбу не пригласили, — с упреком произнесла Боцманова, обернувшись к Лизе.

— Да не было у нас никакой свадьбы, — сказала Лиза. — Сходили с родителями в ресторан, вот и все.

— Мы бы и в ресторан не ходили, но мои предки туда поволокли, — добавил Лешка.

У нас другое отношение к подобным мероприятиям, хотела сказать Лиза, но не сказала. Потому что Боцманова, как и большинство девчонок, мечтала именно о такой вот свадьбе, как у Ларисы, с катанием на машинах, большим застольем и кучей подарков. Но Лиза с Лешкой ни за какие коврижки не стали бы выставлять себя на всеобщее обозрение в подобном спектакле. Лиза вообще не любит, когда на нее глазеют. И в такой одежде, как сейчас на Ларисе, ей было бы очень неудобно. Говорят, что все девушки мечтают о свадебном платье, но Лиза точно не мечтала. Они с Лешкой регистрировались в августе, стояла жуткая жара, и она предпочла короткое батистовое платье тому шелковому, которое долго и безуспешно пыталась напялить на нее Таисия. И Лешка был без костюма и галстука. Единственная уступка, на которую он пошел — сменил шорты на джинсы. А в ресторан они ходили уже в начале сентября. После того, как Лешкины родители, узнав, что они тайно зарегистрировались, подняли шум.

Лешка обнимал Лизу и думал о том, кого ждать в начале сентября — мальчика или девочку. Лиза наотрез отказалась проходить узи для определения пола ребенка. Кто будет, тот и будет, сказала. Вбила себе в голову, что узи эти для ребенка вредны. Если бы она чувствовала себя плохо, тогда ладно, проверилась бы. А так зачем? У нее никакой тошноты, никакого токсикоза. И без разницы ей, девочка родится или мальчик. Лешка тоже так говорил, но втайне желал, чтобы у них все-таки был мальчик. Лизин отец тоже на внука надеялся — «поместье» уже для него готовил. И все намекал, что неплохо бы и им с Лизой насовсем в деревню переселиться. Свежий воздух, выращенные собственными руками экологически чистые продукты, чистая вода из источника, приволье — где еще детей растить? Дом большой, всем места хватит — пять комнат внизу, да еще и на чердаке три новых спальни. Весь этот год Лиза с Лешкой на каждые выходные ездили к Лизиным родителям, поскольку в их городской квартире шел ремонт. Причем немаленький. Таська подошла к делу профессионально, с размахом. Уж если делать — так делать, сказала. Став женой Толика и хозяйкой дизайнерского бюро, она мыслила масштабно.

— А видели, как Сабанина растолстела? — нарушила молчание Света. — Талия совсем исчезла. Если бы я ее в городе встретила, ни за что не узнала бы.

— Она никогда не была худенькой, — сказала Лиза.

— Издержки хорошей жизни, — усмехнулся Лешка.

— А где она работает? — спросила Машкина.

— Лариса говорила, у своего отца пиаром занимается. Или имиджмейкером… что-то в этом роде.

— Имиджмейкером! — фыркнула Боцманова. — Работает! Да она и понятия не имеет, что означает слово работа. Скорее всего, как моталась с мамашей по курортам, так и мотается…

— Я думала, что они с Ларисой навсегда рассорились, — сказала Лиза. — После той истории с Минковой. После той статьи, которую якобы Инна написала.

— Как говорится, по секрету всему свету… Сильно Сабанина тогда ее подставила, — согласилась Боцманова.

— Да, — кивнула Лиза. — И не только ее.

Она до сих пор чувствовала и себя виноватой во всей той истории. Зачем ей понадобилось знакомить Лазаревскую с байкером?

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Машкина.

— Из-за нее Минкова домой не вернулась.

— Из-за сабанинской статьи? — удивилась Света. — Ну и ну, первый раз слышу.

— Ее мать так считала, — объяснила Лиза. — Я ей справку отвозила, которую в деканате дали, ну, о том, что Минкова три с половиной года в университете проучилась. Она мне и рассказала тогда, что Вероника вот-вот должна была вернуться домой, но когда узнала, как ее здесь прославили, решила не возвращаться.

— Она вообще нормальная была, Вероника, — помолчав, сказала Света. — Жаль, что ей так не повезло в том турне. Интересно, как у нее дальше жизнь сложилась?

Этого никто не знал.

— А Байкер сейчас в Германии, — вспомнил вдруг Лешка. — Я в интернете вчера прочитал, что «Евробайкеры» устраивают очередной пробег по Европе.

— Байкер это кто? — спросила Боцманова.

Ответить Лешка не успел. Из церкви повалила толпа, забегали фотографы, организуя народ для большой коллективной фотографии во дворе на фоне церкви. Операторы начали снимать выход жениха и невесты из церкви. Потом все стали рассаживаться по автобусам.

В то самое время когда Лариса Лазаревская и Антон Гуменюк венчались в церкви, Байкер в составе большой команды, состоящей из пары-тройки «Харли-Дэвисон», а также множества «Судзуки», «Ямах» и лошадок поскромнее, несся на приличной скорости по автобану в сторону Берлина. Его и еще нескольких человек из группы «Ветер свободы» пригласили принять участие в очередном европейском мотопробеге. Всю зиму Влад усиленно учил английский и немецкий.

А когда вечером в «Волшебном Замке» на Ларисиной свадьбе вовсю веселились гости, он тоже веселился, сидя в одном из берлинских баров, где обычно тусовались байкеры. Там, в шумной интернациональной толпе, неожиданно встретил Марио.

— Я знал, что ты тоже будешь здесь, — заорал тот, увидев Влада.

После крепких объятий потащил его к своему столу.

— Садись и жди меня здесь, — распорядился как когда-то. — Гостиница недалеко, я сейчас тебе кое-что принесу.

Вскоре вернувшись, он положил перед Владом потрепанный, раскрытый на одной из страниц журнал.

— Наверное, надо было переслать тебе этот little present раньше, да все руки не доходили. Взгляни на эту фотографию.

Влад поднял недоуменный взгляд на своего итальянского друга. Реклама нижнего женского белья? Шутник, этот Марио. Хотел ответить шуткой, сказать, что у них сейчас в любом киоске можно купить порнографию покруче, но что-то остановило. Посмотрев снова на фотографию, он закусил губу. Он знал эту девушку в шортиках, которая, откинув назад голову и слегка наклоняясь вперед, демонстрировала кружевной бюстгальтер.

— Она? — спросил Марио.

Она, кивнул Влад.

— Если бы ты тогда ее спас, — ухмыльнулся Марио, принимаясь за свое пиво, — то сейчас бы она кормила этой грудью твоего сына, а не шагала по подиуму, демонстрируя нижнее белье.

О таком можно только мечтать, подумал Влад, глядя на снимок. Он имел в виду, о сыне, но вслух этого не сказал. За какой год и месяц этот журнал? Как давно сделана фотография? И, главное, где?

— В прошлом году, — сказал Марио. — А вот где — на этот вопрос трудно ответить. Индустрия моды — она везде.

В тот самый год, год неудачной поездки в Италию, Влад сделал еще одну попытку узнать о судьбе Вероники. Весной, во время очередного тура на юг, оторвавшись от группы, заехал в ставший уже знакомым город, на знакомую улицу и отыскал нужный дом. Оставив байк во дворе, поднялся по лестнице и нажал кнопку звонка. Дверь открыл хмурый мужик, из-за спины которого выглядывала встрепанная тетка. Влад отступил назад. Уж не ошибся ли он адресом?

— Здесь девушка жила, — пробормотал неуверенно. Вообще-то надо было о ее матери спросить, но он не знал ее имени. Или знал, но забыл.

— А теперь мы живем, — сказал мужик, с подозрением оглядывая его. — Купили эту квартиру.

И захлопнул дверь.

Влад медленно спустился по лестнице. Увидев его выходящим из подъезда, ребятня, окружавшая байк, бросилась врассыпную. Но двое мальчишек постарше, лет двенадцати-тринадцати остались стоять на месте, рассматривая теперь уже не только его мотоцикл, но и его самого. «Байкер, — толкнул один другого. — Я же говорил, на таких только настоящие байкеры ездят…»

— Эй, — позвал Влад. — Идите сюда.

Мальчишки осторожно приблизились.

— Веронику знаете?

Те переглянулись.

— Так ее… тут нету давно, — запинаясь, произнес тот, что повыше.

— А где ее мать?

Этого они не знали.

— Она этим хмырям квартиру продала. Уехала.

— Куда?

Мальчишки дружно пожали плечами.

— Вон тетя Люба идет, она в этом подъезде живет, — тот, что поменьше указал на женщину с тяжелыми сумками. — Может она знает? Теть Люба! — позвал.

Женщина обернулась.

— Вот он про Веронику спрашивает, — указал на Влада мальчишка.

— Мы учились вместе, — поспешно произнес Влад, боясь, что тетка не станет ничего говорить.

— Она уж с полгода здесь не живет. И мать недавно уехала.

— Не знаете куда?