Юджиния Райли - И нет преград…

К ее удивлению, он вздохнул:

— Зря ты затеяла этот побег. Я вовсе не хотел причинить тебе боль.

Но Энни не собиралась мириться, взвинченная его недавней физической близостью.

— Конечно, ты не хочешь причинять мне боль, — невесело усмехнулась она, борясь с обжигающими слезами, — ты просто хочешь отвезти меня на казнь и получить за это денежки. Ты настоящий герой, не так ли?

— Это моя работа! — огрызнулся Сэм.

— А насиловать меня по дороге — тоже твоя работа? Его лицо потемнело от гнева.

— Замолчи — или я заткну тебе рот кляпом! И не ты ли только что пыхтела и краснела, лежа подо мной?

— Я говорю не об этом!

— А я об этом!

Энни шагнула ближе и закричала:

— Наживаться на смерти невинной женщины — это твоя работа?!

С губ Сэма сорвался ехидный смешок.

— Ничего себе невинная женщина! Удрала от меня, а потом извивалась, как змея, пока я снимал с нее ремень!

Энни потрясла кулаком у него перед носом.

— Моей жизни грозит опасность. Учти, Сэм Ноубл: если ради собственного спасения мне придется тебя убить, то я это сделаю!

Она резко развернулась и подняла с земли свою сумку.

— Спасибо за предупреждение, — проворчал Сэм ей в спину.

Поразительно, как быстро он терял самообладание! И это уже не в первый раз. Обычно женщины не вызывали в нем столь неистовых чувств. Но перед этой женщиной, хоть она и была преступницей, Сэм Ноубл устоять не мог.

— Так и будешь дуться весь день? — спросил Сэм. — Ведь я согласился вернуться в Прери-Стамп, чтобы ты собрала оставшиеся вещи.

Они уже несколько часов ехали рысью по лугам, расположенным к северу от Прери-Стамп. Ландшафт постепенно менялся — вчерашние столовые горы и зияющие ущелья уступили место более плоской территории, изрезанной каменистыми оврагами и покрытой желтой почвой. Редкие карликовые дубы, заросли кедра и огромные пространства бизоновой травы перемежались вездесущими кактусами и полынью. Воздух был настоян на сладких ароматах хвои, свежей росы и луговых цветов. Над бесконечными желтыми полями носились звонкоголосые горные пташки и стайки жаворонков.

После того как они во второй раз уехали из гостиницы, Энни почти не разговаривала с Сэмом, с удовольствием наблюдая его смущение.

— Буду ли я дуться весь день? — язвительно повторила она. — А по-твоему, у меня нет на это никаких причин?

Он сердито сверкнул глазами.

Энни нарочито долго поправляла свою шляпу.

— Сначала ты меня похитил… меня — женщину, которая не совершила никакого преступления, — и протащил по трем штатам. Я много раз повторяла тебе, что я не преступница и не убийца, но ты отказываешься в это верить. Ты даже не хочешь заглянуть в удостоверение личности, которое лежит в моей сумке, чтобы убедиться в своей ошибке. Ты собираешься отправить меня в тюрьму и получить за это денежное вознаграждение только потому, что мое лицо похоже на портрет, напечатанный в объявлении о розыске. Я уже не говорю о тех издевательствах, которым ты подверг меня вчера вечером, в гостинице, и сегодня утром, на дороге. И после всего этого ты еще хочешь, чтобы я была с тобой любезна?

Сэм скрипнул зубами.

— Я только хотел сказать, что до Сентрал-Сити еще далеко и не стоит нам смотреть друг на друга волком.

— Предлагаешь перемирие? — удивилась она.

— Для тебя же будет гораздо лучше, если ты перестанешь со мной пререкаться. Черт возьми, даже если бы тебе удалось бежать, ты все равно не смогла бы добраться до округа Гилппп и погибла в пути. В одиночку женщине нечего делать в этих диких краях.

Голос Энни зазвенел от негодования:

— Минуточку, мистер Сэмюел Ноубл! Вы противоречите сами себе. Кажется, раньше вы считали меня матерой преступницей — отпетой бандиткой, которой нипочем любые трудности. Неужели вы наконец поверили моим словам?

К ее удовольствию, лицо Сэма помрачнело. — Ну так как, мистер Ноубл? Кто я, по-вашему, — жестокая убийца или хрупкий парниковый цветочек?

— Я говорю лишь о том, что ты не знаешь этих мест, — проворчал он.

— Если я не знаю этих мест, каким же образом я попала из Роудивилла, Колорадо, в Дэденд, Техас?

Он смущенно отвел глаза и почесал подбородок.

— Пожалуй, ты права. И все-таки ты женщина…

— Это мы уже установили, — перебила его Энни. — И хотя ты считаешь себя существом высшего порядка, могу тебя заверить, что я вовсе не так беспомощна, как ты думаешь.

— Сколько можно колоть мне глаза? — раздраженно вскричал он.

— А чего бы ты хотел? — парировала Энни. — Впрочем, я с радостью стану послушной — как только ты мне поверишь и отпустишь с миром.

Он сдвинул брови и уставился на дорогу.

В душе Энни все кипело. Сэм Ноубл просто невыносим! Он считает ее лгуньей, смеется над ее женской беззащитностью и хочет, чтобы она мило улыбалась, пока он везет ее на казнь! Что ж, она улыбнется и даже, быть может, скажет несколько добрых слов — но только после того, как зароет его в землю!

Все утро они молчали, а в полдень, после привала, когда Энни вскочила в седло, Сэм подошел к ее лошади, чтобы снова связать руки своей строптивой пленнице.

— Черт возьми! — испуганно воскликнул он. — У тебя на запястьях кровь! Почему ты ничего не сказала?

Его неожиданное сочувствие поразило Энни.

— Я думала, что тебя это не интересует, — ответила она сиплым от волнения голосом.

Подняв голову, Сэм заглянул в ее выразительное лицо и понял, что она вот-вот расплачется. В нем зашевелились угрызения совести. Ослепленный гневом, он не подумал о том, какие жуткие следы оставит веревка на нежной женской коже! Ему захотелось прикоснуться губами к этим болезненным ссадинам.

Он сдержал стон. Эта женщина доведет его до беды!

А впрочем, она права. Откуда ей было знать, что его могут обеспокоить ее стертые в кровь руки? Тем не менее они его беспокоили.

Как же быть? Она уже дважды пыталась сбежать, и он не мог ей доверять. Но и продолжать связывать ей руки он тоже не мог. Веревка еще больше разбередит раны, они нагноятся от дорожной пыли, и Энни умрет.

Конечно, участь этой женщины уже была решена, и другой на его месте не стал бы так за нее волноваться. Но Сэм Ноубл полагал, что при всех своих грехах Энни все же заслуживает простого человеческого участия.

Сэм поднял глаза и наткнулся на ее растерянный взгляд.

— Слезай! — Он подал ей руку.

Энни хоть и настороженно, но все же приняла его помощь.

Как только она спрыгнула на землю, Сэм положил руки ей на плечи и проникновенно сказал:

— Послушай, я должен взять с тебя слово, что ты больше не будешь убегать.

— Вот как? — усмехнулась она.

— Если ты мне это пообещаешь, я не буду связывать тебе руки. Мне не нравятся эти ссадины.

Энни была удивлена и даже тронута его сочувствием. Да и не стоило упускать такую возможность.

— Ладно, — произнесла она, вздохнув, — обещаю. Он недоверчиво вскинул бровь.

— Это правда?

Энни закатила глаза к небесам.

— Что значит — правда? Ты сам мне это предложил.

— Я не хочу, чтобы ты заболела до нашего приезда в Сентрал-Сити, — проворчал Сэм. — Но если ты опять попытаешься удрать, мне придется тебя застрелить.

Энни испытала горькое разочарование. Она-то думала, что Сэм Ноубл искренне о ней заботится, а оказывается, он просто не хочет задерживаться из-за ее болезни.

— Не волнуйтесь, мистер Ноубл, я приму ваши слова к сведению, — хрипло отозвалась Энни. — Я знаю, что вы намерены отдать меня в руки правосудия и получить ваши чертовы деньги. При этом вам все равно, живая я буду или мертвая.

Увидев выражение лица Сэма, Энни подумала, что он сейчас на нее набросится, но он только покачал головой и взял ее за руку.

— Прежде чем ехать дальше, мы промоем и перевяжем твои раны.

Когда они тронулись в путь, Энни немного успокоилась и попыталась рассуждать здраво. Каковы бы ни были мотивы Сэма, развязав ей руки, он поступил великодушно. Мало того, он помог ей промыть раны и даже порвал на бинты одну из своих чистых рубашек. Его удивительно нежная забота. К глазам ее опять подступили слезы, веревка больше не натирала ей руки. Она избавилась от постоянной боли, и это было невероятным облегчением.

Но при всей своей благодарности Энни не забывала о том, что Сэм взял ее в плен и везет на казнь, хоть она и не сделала ничего плохого. Утром он предложил ей быть терпимее друг к другу. Возможно, это был ее единственный шанс на спасение. Надо завоевать доверие охотника за головами и убедить его в том, что она вовсе не Грязная Рози. Конечно, это нелегко, но если они будут продолжать ссориться, то это уж точно не приведет ни к чему хорошему.

Придется набраться терпения, а может быть, даже очаровать своего похитителя. «Не угодить бы в еще большую беду», — подумала Энни, вспоминая свою реакцию на его пылкий поцелуй и бурные ласки. Хотя что ей терять? Этот человек — отнюдь не чудовище. И пусть он даже исходил из своих корыстных интересов, но ведь проявил же он некоторую порядочность, защитив ее от грозы и сняв с ее рук веревки, хотя никаких оснований ей доверять у него не было. Не говоря уж о том, что другой мужчина на его месте наверняка изнасиловал бы свою пленницу.

Энни решила получше изучить своего врага.

— Расскажи о себе, охотник за головами, — небрежно попросила она.

Сэм взглянул на нее с удивлением.

— Ты опять со мной заговорила?

— Ты же сам предложил наладить отношения. Он пожал плечами:

— И что же тебе рассказать?

— О твоей семье, о том, где ты провел детство, и все такое. — Она посмотрела на него с любопытством. — Ты говорил, что ты наполовину индеец…

— На четверть шайенн.

— Как это получилось?

Губы Сэма сложились в задумчивую улыбку.

— Наверное, все началось с моего деда. Пятьдесят лет назад он приехал к индейцам в качестве миссионера.