Когда он, по ее просьбе, сыграл еще несколько произведений ее любимых композиторов-романтиков — Шопена, Листа, Рахманинова, Мендельсона, она, благодарно посмотрев на него, произнесла проникновенно и тихо:

— Борис, огромное вам спасибо. Поверьте, в эти минуты я была очень счастлива.

По ее щекам побежали слезы, которые она не вытирала, как будто совсем не обращая на них внимания.

— А вот это — зря!.. Глаза Прекрасной Елены всегда должны сиять радостью и весельем!

Он достал платок и осторожно начал промокать ее мокрые щеки…


Майкл, наконец, смог пройти на террасу. Там никого не было. Он вернулся в гостиную, но Елену так и не нашел. Больше всего его раздражал тот факт, что и Билла тоже нигде видно не было.

«Если я не найду сейчас Эли, я сойду с ума! — в отчаянии думал Майкл.

— Но если я найду ее с Биллом… Я убью их! И себя убью! «Одолеваемый подобными кровожадные мыслями, взбешенный до крайности, Майкл начал педантично обходить все комнаты особняка и вдруг услышал доносившиеся звуки рояля. Пока он дошел до библиотеки, где находился инструмент, там стало тихо. Майкл ворвался туда, яростно сверкая глазами и сжимая кулаки. Оторопев, он удивленно вымолвил:

— Боб?!!

— Майкл, ты напугал нас! Нельзя же так врываться, — с укором сказал Борис, пряча платок в карман.

Майкл увидел заплаканное лицо Елены и с недоумением посмотрел на Боба. Тот, понимая, насколько неудобно Елене перед внезапно появившимся мужчиной за свой зареванный вид, как можно беззаботней стал объяснять:

— Ты нарушил наше сентиментальное настроение. Мы с Прекрасной Еленой, растроганные композиторами-романтиками, объединенные общими профессиональными интересами и своими чувствительными музыкальными душами, наслаждались редкостными мгновениями полного духовного слияния, когда ворвался ты. Но так и быть, мы тебя простили. И я, если очень попросишь, даже представлю тебя Прекрасной Елене, в случае ее благосклонного согласия.

— Не утруждайте себя, Борис… — тихо попросила Елена. — Мы знакомы.

Борис переводил свой взгляд с одного на другого, пытаясь сориентироваться и понять, что связывало этих людей, каковы их отношения.

— Действительно, Боб, — подтвердил Майкл, — нас представлять не надо.

Видя, что Борис не знает, как вести себя с ними, с едва уловимой усмешкой пояснил:

— Боб, та, с которой ты так мило проводил время, Елена Кренстон. Моя жена.

— А я и не знал! Вот что значит все время гастролировать! О всех новостях узнаешь последним. Примите мои поздравления! — быстро заговорил Борис. — Майкл, я рад за тебя! Но завидую тебе чертовски! В кои-то веки Па-рис, — он выговорил это имя почти, как «Борис», — встретил Прекрасную Елену, и, увы, она принадлежит другому. Но великой Троянской войны не будет! Па-рис добровольно передает невольно похищенную им Прекрасную Елену ее повелителю-мужу царю Менелаю. Льщу себя надеждой, что буду для вас, Прекрасная Елена, добрым другом, каковым, надеюсь, считает меня и Майкл. Всегда буду рад видеть вас на своих концертах. И всегда готов играть только для вас! — он немного помолчал, а потом, наклонившись к Елене, проникновенно сказал: — Я хочу думать, что ваши слезы — это всего лишь дань композиторам-гениям и моему исполнительскому мастерству. Меня очень огорчило бы, Прекрасная Елена, если это — не так, и есть другие причины. Прощайте, Прекрасная Елена! Па-рис покидает вас! Пока, Майкл. Увидимся!

— Пока, Боб!

— До свидания, Борис.

Тот быстро удалился. А Майкл пристально посмотрел на Елену и холодно спросил:

— Ну и как прикажешь все это понимать?

— Я хочу домой… — тоскливо произнесла Елена. — Я хочу домой…


Даже после возвращения Майкла все никак не оставляло гнетущее чувство негодования и ревности, которые охватили его на вечеринке. Он понимал, что отсутствие Елены не оставили без внимания некоторые из гостей и, уж конечно, мать и отец. Майкл с раздражением представил, каким идиотом выглядел, когда бегал по всему особняку в поисках пропавшей жены!

От этих мыслей настроение Майкла окончательно испортилось. Он с ожесточением расстегивал рубашку. В результате, часть пуговиц была не просто оторвана, а вырвана «с корнем». В голове раздавался шум от противоречивых эмоций.

Не в силах справиться с собой и желая немедленно объясниться, он, без предупреждения, ворвался к Елене. Ее в спальне не было. По едва слышному шороху Майкл догадался, что Елена — в гардеробной. Он стремительно прошагал туда и резко распахнул дверь.

Елена только что сняла платье и поэтому оказалась перед ним в тонких чулках и кружевном белье. Она раскалывала волосы, высоко подняв руки. Освобожденные пряди рассыпались по ее спине и плечам. Внезапность появления Майкла повергла Елену в смущение и испуг. Она заметалась по комнате, но кроме вечернего платья на виду ничего не лежало. Елена судорожно схватила его, прижала к груди и возмущенно взглянула на Майкла.

— Да что же это?.. Без предупреждения!!!

Ко всем прочим чувствам, которые испытывал Майкл, теперь добавилось еще и чувство неловкости. Но его заглушила ярость, кипевшая в крови.

— Вот уж что меня сейчас меньше всего волнует, так это твои прелести! — резко и жестко сказал он.

— Тогда выйди или отвернись хотя бы! — категорично потребовала Елена.

Майкл отвернулся, пристально, не мигающим взглядом, взирая на дверь. А Елена быстро открыла шкаф, схватила халат, набросила его на себя, туго затянула пояс и строго спросила:

— Что ты хочешь?

Майкл понял, что Елена переоделась и, повернувшись к ней, произнес, чеканя каждое слово:

— Это я тебя намерен спросить, чего ТЫ хочешь?

Она безразлично отозвалась:

— Ничего.

Майкл глубоко засунул руки в карманы брюк и оперся плечом на шкаф. Затем несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Елена, ты, вообще, отдаешь отчет в своих действиях? Ты хоть сколько-нибудь соображаешь, когда позволяешь себе поступать самым неприличным образом, ставя меня в дурацкое положение, да и себя заодно? Или ты ведешь себя так нарочно? Тогда можешь быть довольна. Твоя месть удалась в полной мере!

Она видела устремленные на нее глаза Майкла, пылающие гневом и возмущением. Елена никак не могла понять, чем вызвана такая буря эмоций. Но его слова она нашла оскорбительными.

— О чем ты? — взволнованно заговорила она. — Какое неприличное поведение? Идиотское положение? Моя месть? О, Майкл, это — не моя месть, а твоя! И самая изощренная, какую только можно придумать! Ты, после того, что произошло между нами, повез меня на эту помолвку. А ты подумал, каково мне? Думаешь, легко изображать весь вечер счастливую и влюбленную молодую жену, смотреть на тебя сияющим взглядом, когда сердце сжимается от невыносимой боли? Опираться на твою руку, прижиматься к тебе, танцевать, чувствовать твои объятья? Это же — пытка, до которой не додумалась инквизиция! А теперь ты меня же и обвиняешь в чем-то?!!

— Мои объятья — пытка?!! А я — инквизитор?!!

Майкл резко двинулся к ней, схватив, сильно сжал руки и, почти задохнувшись от ярости, прошептал:

— То, что ты сказала, правда?

Побледнев и собрав всю свою волю в кулак, Елена решительно ответила:

— Да. Правда. Настолько же, насколько и те слова, что ты говорил мне после свадьбы и перед выездом.

Он долго, изучающе смотрел на нее, потом разжал руки и, снова возвратившись на прежнее место, принял ту же позу. Вдруг обретя спокойствие, он спросил:

— Я хочу понять, ты намерена вести себя подобающим образом или нет?

— Как я могу ответить на этот вопрос, если не понимаю, в чем ты меня обвиняешь? — возмутилась Елена.

Майкл криво усмехнулся и, оглядев ее снизу доверху, поинтересовался:

— Действительно?

— Да, — последовал короткий и категоричный ответ Елены.

Не выдержав его продолжительного молчания и внутренне ругая себя за это, она нетерпеливо добавила:

— Может быть, объяснишь причину своего недовольства? Иначе я настаиваю на прекращении этого бессмысленного разговора.

Майкл покачал головой, слегка прищурил глаза, потом возразил:

— Не такой уж он — бессмысленный. Лично я узнал много нового. Но я готов к объяснению. Что за отношения у тебя с моим братом? Ты их считаешь нормальными? Ты…

Елена перебила его:

— Майкл, ты о чем? Что ты подразумеваешь под моими «отношениями» с Биллом? Мне казалось, что у нас с ним — самые обычные, теплые…

Теперь Майкл перебил ее:

— Слишком теплые! И впредь я не желаю, чтобы они таковыми были.

Удивлению Елены не было предела. Она пыталась вспомнить хоть что-нибудь, что объяснило бы ей гнев и недовольство Майкла. Она с недоумением взглянула на него, а Майкл, расценив ее взгляд как вопрос, продолжил:

— И вот еще что меня интересует. Ты считаешь нормальным уединяться на довольно продолжительное время в отдаленной комнате с мужчиной, которого видишь первый раз в жизни? Или это какой-то новый современный показатель высокой нравственности? Так поясни мне. Я, знаешь ли, не в курсе последних веяний моды!

Елена видела, что Майкл пытается скрыть за иронией произносимых фраз свое раздражение и недовольство.

— Прости, — взволнованно заговорила она, — но я совершенно не согласна с тобой. Какая удаленная комната? Тебе прекрасно известно, что это — не так. И почему с незнакомым мужчиной? Он мне представился. Я тоже. Мы поиграли на рояле. Подумай, в каком я была настроении на помолвке! Мне было тяжело. А Борис своим замечательным исполнением и открытым, добрым отношением согрел мою душу! Для меня это были единственные минуты искренности, когда до этого мне пришлось так долго играть роль счастливой новобрачной. Я — не актриса, Майкл. Но я очень старалась. И претензии я приму только в той части, что, возможно, мне не хватило сил доиграть свою роль до конца. Но это — только дебют. И скоро я, вероятно, в полной мере овладею должными навыками изощренного лицемерия, и ты будешь доволен!