— О, нет! Только не это! — с испугом запротестовал он.

— Ну Майкл… пожалуйста!.. Я же вижу, что ты тоже хочешь покататься! — настаивала Елена, подталкивая его к ослику, смирно стоявшему чуть поодаль. — Ну, пожалуйста, Майкл!..

Засмеявшись, он схватился за голову, потом, сделав неуловимо быстрое движение, выдававшее умелого наездника, оказался на спине животного. Свесив длинные ноги, Майкл покорно взял из рук Елены удочку, на конце которой перед мордой ослика раскачивалась морковка, и слегка пришпорил животное. Когда тот начал движение, Майкл, подбоченясь, принял гордую осанку, высоко подняв вверх голову. Через секунду он, громко хохоча, кубарем слетел с ослика.

Елена тоже хохотала, такой комичной была эта пара: маленький невозмутимый ослик и длинноногий Майкл, обычно солидный и полный достоинства, теперь же — невероятно смешной с нелепой удочкой в руке.

— Ты абсолютно не умеешь кататься на ослике, — со знанием дела проговорила Елена. — Я тебе сейчас покажу!

Майкл снова, взяв на руки, усадил ее, подал удочку с морковкой, которую Елена взяла двумя руками, и пошел рядом, крепко обнимая за талию.

— Вот видишь, как надо! — поучала она. — И ничего смешного в этом нет. Посмотри, как хорошо ослик топает за морковкой!

— Эли, он не обращает на нее ни малейшего внимания. Уверяю тебя, — убеждал ее Майкл, — ты совершенно напрасно надрываешься этой тяжеленной удочкой!

С трудом сдерживая смех, Майкл наслаждался забавным видом Елены.

— Ты просто завидуешь мне! Что я так славно управляюсь с осликом! — самодовольно заявила Елена и злорадно добавила: — А тебя он сбросил!!! Я все видела!!!

Когда ослик был отправлен домой, наступил вечер. После ужина Майкл, провожая Елену до ее комнаты, предложил:

— Эли, хочешь завтра съездить в Коньяк? Это городок, давший свое имя твоему любимому напитку.

— Конечно, хочу! — радостно согласилась Елена.

— Тогда, до завтра. Спокойной ночи, Эли, — ласково попрощался Майкл.

— Спокойной ночи, Майкл. Спасибо тебе! — Елена обвила его шею обеими руками, на секунду прижалась к нему всем телом и, привстав, поцеловала в щеку. — Я сегодня была невероятно счастлива! Альба и ослик!.. Ты подарил мне больше, чем мечту, Майкл!

Она благодарно взглянула на него, тронутого ее непосредственным и открытым проявлением чувств, и ушла. Он довольно улыбнулся и, безмерно счастливый, отправился к себе.

Майкл долго сидел в кресле, думая об Эли и их отношениях. Радость, теплота и счастье наполняли его душу. То, что происходило между ним и ею, было чем-то неизведанным и новым. Эли открыла ему целый мир — многогранный и красочный, который теперь состоял из тысяч и тысяч полутонов и оттенков, делающих палитру жизни многоцветной и яркой. С Эли Майкл узнал всю прелесть тонкого ухаживания, когда пронзительное наслаждение доставляет слово, жест, взгляд, да просто присутствие любимого человека. В Майкле боролись два желания: продлить эту мучительно-сладкую игру-ожидание или как можно скорее сделать Эли своей. И ни одному из них он не мог бы теперь отдать предпочтение. Майкл был уверен, что, как она подарила ему счастье чистых, открытых, нежных отношений, так и он откроет ей тайны плотской страсти и наслаждения. А все вместе даст им обоим познание наивысшего человеческого чувства — настоящей любви.

Конечно, как опытный мужчина, Майкл понимал волнение и беспокойство Эли. И та легкость, с которой он пообещал не добиваться ее поцелуев, на самом деле таковой не была. Он хотел большей близости, желая Эли неистово, пронзительно, ощущая любое прикосновение всем своим существом. Ему каждый раз приходилось сдерживать собственные порывы невероятным усилием воли. Но Майкл знал, что иначе поступать нельзя. Он сможет добиться любви Эли, лишь постепенно делая шаг за шагом к сближению, давая ей возможность привыкнуть к нему. И она уже откликалась на его призыв. Он вспомнил, как Эли, прощаясь сегодня с ним, сама обняла и поцеловала его, подарив радость и счастье его душе. И теперь, когда мучительная неизвестность осталась в прошлом, когда он получил согласие Эли быть его женой, Майкл готов был терпеливо ждать ту, столь близкую и столь реальную минуту, когда он назовет Эли своей навсегда.

33

Проехав виноградники, казавшиеся бесконечными, Майкл свернул с дороги в рощу и через некоторое время остановил машину на берегу реки.

После посещения Коньяка и дегустации изумительного напитка, который здесь производили, Елена была в веселом и беззаботном настроении, усиливавшимся действием спиртного.

Майкл повернулся к ней и, усмехнувшись, заметил:

— Эли, по-моему, ты совершенно пьяна! Все-таки ты маленькая бочечка, на которой ты остановила свой выбор после того, как перепробовала коньяк из двух десятков других, завершила процесс его воздействия. Когда ты возвратилась к ней в пятый, наверное, раз, я думал, что мы в этих погребах останемся навсегда!

— Но почему, Майкл? — подняв брови, спросила Елена.

— Да потому, что не сможем оттуда выйти! Не хватит сил! — объяснил он, засмеявшись.

— Но ведь вышли же! — возразила Елена.

— Точнее сказать, вышел же! Я имею в виду себя. А кое-кого вынесли!

— Ты имеешь в виду меня, — констатировала Елена.

Майкл окинул ее взглядом и произнес:

— О, Эли!.. Даже коньяк не смог замутить трезвость твоего рассудка.

— Чего не скажешь о моей координации движений! — объявила она и попросила: — Майкл, пожалуйста, помоги мне выйти.

Когда он открыл дверцу с ее стороны и подал руку, то понял, что последние слова Эли отражали действительность полностью. Майкл заключил ее в свои объятья и прижал к груди.

— Ой! — воскликнула Елена. — Скорее поставь меня на землю!.. У меня слабый ветси-бу… нет!.. вес-ти-бу-ляр-ный аппарат!

— Эли!.. — захохотал Майкл, опуская ее на землю. — Почему надо было употреблять такой сложный термин, вместо того, чтобы просто сказать, что закружилась голова?

— Потому что не надо искать легких путей и простых решений! — убежденно пояснила Елена. — В любой ситуации надо уметь бороться с трудностями.

Майкл, улыбаясь, взглянул на Елену. Опьянение сделало ее беззащитной и забавной. Впечатление это усиливалось серьезностью фраз, которые она произносила.

— Конечно, надо, — согласился он. — Только не пойму, зачем самому их создавать, а потом самому же и преодолевать?!!

— Чтобы не расслабляться! — заявила она и восхищенно огляделась вокруг.

— Как же здесь красиво! А этот изгиб реки — само совершенство! Майкл, давай погуляем по берегу?

— Давай, — кивнул он.

Заметив, какой нетвердой походкой Елена не спеша пошла вдоль реки, Майкл догнал ее и обнял за плечи, стараясь попасть в такт ее шагам. Дойдя до живописного невысокого обрыва, они остановились, глядя на воду, и долго молчали. Майкл, повернув голову, посмотрел на Елену. Она спокойно и доверчиво стояла рядом, не делая, как раньше, попыток выскользнуть из-под его руки, обнимавшей ее плечи. Он осторожно притянул Эли к себе и нежно погладил ее волосы. Затем медленно обвел, едва прикасаясь кончиками пальцев, контуры ее лица, темный изгиб бровей, зардевшиеся щеки, маленькие розовые ушки… Майкл чувствовал, как трепетно бьется сердце Эли, как наслаждается она новыми для нее ощущениями, прикрыв глаза и прислушиваясь к себе. Он и сам испытывал восторг от этой сладостной неповторимой минуты первой ласки и первого узнавания друг друга любящими людьми. Майкл наклонил голову, приблизился к ее лицу… чуть ослабив объятья, скользнул рукой, державшей Эли за плечи, по ее спине…

В это мгновение Елена неожиданно покачнулась и импульсивно сделала шаг в сторону. Майкл в последний момент удержал ее, но она, уже обретя равновесие в прямом и переносном смысле, выскользнула из его рук.

— Все! С этой минуты список напитков, которые я ненавижу, возглавит коньяк! — решительно объявил Майкл.

— А я не согласна! — категорично возразила Елена, глядя на хмурое лицо Майкла. — Коньяк, в отличие от других напитков, хорош тем, что оставляет рассудок здравомыслящим.

— Так зачем тогда его пить?

— Он согревает душу и тело, бодрит и веселит одновременно!.. — восторженно начала объяснять Елена.

Но Майкл, усмехнувшись, перебил ее, быстро добавив:

— … нарушает функции вестибулярного аппарата!

— Да, кружит голову, — многозначительно согласилась Елена. — О чем я ни капельки не жалею!

Майкл стремительно шагнул к ней и, притянув к себе, прошептал, наклонившись к ее уху:

— Тогда, может быть, мы… сделаем сейчас так… чтобы не жалел и я?

Елена тряхнула головой и, отстранившись, с мягкой улыбкой сказала:

— А тебе и жалеть-то не о чем. С чего кружиться твоей голове, если ты не пил?

Майкл оценивающим пристальным взглядом оглядел ее и с иронией спросил:

— Ты считаешь, не с чего?

Елена неопределенно повела плечом и направилась к машине. Майкл с сожалением посмотрел вслед Елене и, вздохнув, пошел за ней.

34

Это утро и свое пробуждение Елене, наверное, запомнится на всю жизнь. Голова была пустой, во рту пересохло, явно ощущалась легкая тошнота. Ей казалось, что она умирает. Не хотелось не то что двигаться, но даже открывать глаза. От одной мысли о еде становилось плохо.

— Эли, я войду? — раздался голос Майкла.

— Я еще не встала, — едва шевеля губами, заставила себя откликнуться Елена. — А что ты хотел, Майкл?

И тут же услышала его насмешливое объяснение:

— Я принес ту бутылку коньяка, которую мы привезли с собой. Я подумал, что, возможно, ты захочешь продолжить начатое вчера.

Протяжный мучительный стон был ответом на его слова. Майкл толкнул дверь и вошел в комнату. Елена, не открывая глаза, вздохнула и жалобно сказала: