Владимир Гурвич - И корабль тонет…

– За спасибо, конечно, спасибо, но сыт им не будешь.

– Что же вы хотите? – удивился Ромов.

– В общем немного. Понимаешь, Женечка, я в трудном положении, в долгах, как в шелках. Вот если бы в знак благодарности ты мне немного помог. Впрочем, я не настаиваю, это дело сугубо добровольное.

– Да я готов помочь. Но в чем конкретно?

Суздальцев сделал паузу и набрал в рот воздуха, как перед прыжком в воду.

– Их тех пятидесяти процентов половину отдал бы мне. По-моему, это совсем немного за то, что я для тебя сделал.

– Да, конечно, – упавшим голосом согласился Ромов.

– Вот и хорошо, что договорились, – сделал вид, что не замечает огорчения Ромова Суздальцев. – Смотри, не подведи меня. Ты должен накатать суперсценарий. Справишься?

Ромов не очень уверенно кивнул головой.

– Мы с тобой еще такие дела сотворим, – пообещал продюсер. – Давай выпьем за успех нашего безнадежного дела, как любят выражаться у нас в кино. – Суздальцев сам разлил остатки виски по бокалам. Они выпили. – Ну, все, я пошел. – Суздальцев потрепал Ромова по плечу. – Все будет хорошо.

Продюсер вышел из каюты. Несколько мгновений Ромов пьяным взглядом смотрел ему вслед.

– Сволочь! – вдруг пробормотал он

Весь день погода была отличной, с чистого голубого неба ярко светило солнце, яхта легко и резво скользила по плоской, словно шахматная доска, морской равнине. Но к вечеру все стало быстро меняться, сизые тучи грозно нависли над судном, а море вздыбилось хребтами волн.

Яхту раскачивало из стороны в сторону, и она напоминала идущего по дороге пьяного, потоки воды заливали палубы.

Марина чувствовала и невыносимый страх, и постоянные позывы к рвоте. Еще ни разу в жизни она не попадала в шторм, да и не могла попасть, так как это было первое ее морское путешествие. До сих пор она наслаждалась им, ничего прекраснее она еще не переживала. Но сейчас все было с точностью наоборот, она переживала самые ужасные минуты в жизни. У нее не было даже мужества смотреть в иллюминатор, вид несущихся с ревом прямо на нее водяных валов вызывали ужас. Как и их удары по корпусу. Марине казалось, что после каждой такой атаки яхта непременно должна перевернуться и отправиться на дно. И то, что она еще была на поверхности, казалось ей настоящим чудом. Как может такая хрупкая посудина устоять против разгула могучей стихии. Это противоречит всем законам природы. По крайней мере, в ее понимании.

Шторм, без всякого сомнения, усиливался, вещи носились по каюте, словно к каждой был приделан моторчик. Марина случайно взглянула в иллюминатор и закричала от ужаса: на яхту надвигалась гигантская волна. Это была самая настоящая великая китайская стена воды. То, что у судна не было ни малейшего шанса уцелеть, девушка больше не сомневалась.

Страх смерти пронзил все ее существо. Ничего подобного она еще не испытывала. Марина вжалась в пол, и в этот момент корабль потряс могучий удар. Что-то упало и сильно ударило Марину, но ее сознание лишь на мгновение зафиксировало боль, которая тут же исчезла. Да и какая может быть боль у погибающего человека, которому осталось жить считанные секунды.

В ожидании смерти Марина что-то орала, но ей самой почти не было слышно собственного голоса; рычанье шторма поглощало все другие звуки. Прошла то ли вечность, то ли несколько секунд, но Марина оставалась все еще живой. Она даже осмелела до того, что снова взглянула в иллюминатор. Но вместо морского дна увидела все тоже бушующее море.

Она вдруг пожалела, что яхта не утонула; в таком случае все было бы уже кончено. Она бы покоилась на морском дне и ничего бы не ощущала. А так весь этот ужас продолжается. И конца ему не видно.

Очередная волна ударила в корпус, яхта накренилась. Марина завыла, как раненный зверь. У нее не было больше сил переживать весь этот кошмар в одиночку, нужно непременно кого-то найти. Так ей станет легче выдержать это испытание. А также смерть, которая ждет ее уже совсем скоро.

Марина поползла к двери, не без труда ее открыла и вывалилась в коридор. Попыталась было встать, но ударившая по яхте очередная волна толкнула молодую женщину к противоположной стенке. На этот раз сознание не погасило резкую боль в плече. Марина завыла и снова опустилась на пол.

Сейчас ей не надо было ничего: ни квартиру в Москве, ни главную роль в фильме, весь спектр ее желаний сконцентрировался в одной точке – только бы выбраться из этого ада.

Вместе с очередной водной атакой, к горлу подступила тошнота. Сама не зная для чего, Марина попыталась в очередной раз подняться. Мощный удар сотряс яхту и бросил Марину на стену на этот раз головой. И все действительно померкло в глазах.

Марина лежала на полу в коридоре без сознания, но в полной отключке не находилась. Что-то смутное доходило до нее. Правда, происходит ли это на самом деле или ей что-то мерещатся, определить она была не в состоянии. Подхватил ли ее кто-то на руки, или ей это кажется, она не знала. Впрочем, ей было все равно, что происходит с ней, гораздо было важней, что она больше не испытывала ни страха, ни тошнотворных позывов.

Суздальцев принес Марину в свою каюту и положил на кровать. От удара затылком о стену была рассечена кожа, и немного крови запеклось на волосах. Он внимательно оглядел ее на предмет того, не надо ли позвать доктора. Но ему показалось, что ничего ужасного с женщиной не случилось, и она скоро придет в себя.

Сам же Суздальцев чувствовал себя отлично, ему давно было известно, что у него идеальный вестибулярный аппарат. И никакой шторм не принесет ему никаких беспокойств. Разве что существует опасность пойти ко дну. Но он надеялся на плавучесть судна, так как знал, что яхта была построена в одной из самых лучших верфей мира. И для нее это далеко не первое подобное испытание.

Марина застонала. Суздальцев внимательно посмотрел на нее. Внезапно им овладела похоть. Короткая юбка молодой женщины задралась, обнажив почти целиком ноги. Он даже видел кончики ажурных трусиков. Грудь соблазнительно торчала из плотно облегающей майки.

Суздальцев взял бутылку с водой, набрал ее в рот и прыснул на лицо женщины. Как ни странно, но это средство подействовало почти моментально, Марина открыла глаза. Несколько мгновений она с удивлением взирала на продюсера, потом обвела глазами каюту.

Она слегка приподнялась и тут же поморщилась

– Болит? – участливо спросил Суздальцев.

– Немного. А как я тут оказалась?

– Ударилась о стену и потеряла сознание, – пояснил Суздальцев. – Я вышел из каюты и увидел тебя. Взял на руки и принес к себе.

– Спасибо вам, – поблагодарила Марина. – Я очень испугалась шторма. Была такая страшная волна.

– Судно устойчивое, – успокоил ее Суздальцев.

– Вы думаете, мы не утонем?

– Мне кажется, шторм стал чуть потише. Таких ударов волн уже нет.

– Это было бы здорово! Это самые ужасные минуты, что я пережила. Нет ничего страшнее шторма.

– Не бойся, все будет хорошо.

– Вы уверены?

– Уверен. Хочешь выпить?

Марина нерешительно посмотрела на Суздальцева.

– А у меня не выплеснется все наружу?

– Наоборот, будут только лучше. Вот увидишь.

– Хорошо, давайте.

Суздальцев разлил водку по рюмкам.

– А чего ты мне выкаешь, говори ты. А чтобы было бы легче перейти, давай на брудершафт.

Марина не без колебания кивнула головой. Она не была уверенна в целесообразности этого мероприятия. Но и возражать не было сил.

Их руки переплелись, они выпили водку и поцеловались. Губы Суздальцева буквально вцепились в ее губы, а его язык настойчиво стал проникать ей в рот.

Марина хотела оттолкнуть продюсера, но внезапно очередная волна обрушилась на яхту. Марина почувствовала, как из живота к горлу подступила противная волна. Без сил она откинулась на подушку.

Суздальцев навалился на нее всей массой своего большого и тяжелого тела. Сопротивляться у нее не было ни сил, ни желания, ей вдруг стало совершенно все равно, что сейчас произойдет. Продюсер уже хозяйничал на ее груди, срывал с нее одежду.

Марину удивило то, что когда он в нее вошел, она ощутила прилив удовольствия; ей казалось, что после всего пережитого, она утратила всякую чувствительность. Она быстро поняла, что как любовник продюсер едва ли не по всем параметрам превосходит ее предыдущего партнера – Ромова. Она вдруг обняла Суздальцева за шею и прижалась к нему всем телом. А еще через несколько секунд расслабленно рухнула на постель – ей казалось, что оргазм разнес все ее внутренности.

Они кончили почти одновременно. Суздальцев лежал рядом и искоса посматривал на Марину. Она же к своему удивлению ощущала, что хотя по-прежнему за иллюминатором завывает шторм, былого страха больше не испытывает. Зато вдруг дала о себе знать присущая ей осторожность.

– Мне надо вернуться к себе, – сказала она.

Эта идея не вызвала у Суздальцева возражения.

– Тебя проводить?

– Нет, я дойду сама. – Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-либо увидел бы их вместе.

Марина стала поспешно одеваться. О том, что только что произошло, она почти не думала, на эту тему она поразмышляет в более спокойной обстановке.

Марина оделась, направилась к выходу. У двери остановилась, но поймала себя на том, что не знает, что сказать на прощание. Вместо слов она помахала рукой и вышла из каюты.

Марина сделала несколько шагов по коридору и остановилась, как вкопанная. Прямо перед ней стоял Филипп и смотрел на нее в упор. Марина испугалась даже раньше, чем осознала, что ничего хорошего в этой неожиданной встрече нет.

– Что ты тут делаешь? – пролепетала она.

– Я шел к тебе спросить, не нужна ли помощь? – ответил юноша. – Но тебя не оказалось в каюте.

– Я упала в коридоре, и меня отнес к себе Суздальцев, – снова пролепетала Марина. Она никак не могла понять, как следует себя вести в такой щекотливой ситуации. Напротив нее в коридоре висело зеркало, и оно отразила ее растерзанный вид. Юбка съехала вниз, кофта была лишь наполовину заправлена и наполовину застегнута, волосы так растрепаны, словно бы их никогда не причесывали. А на шее ярко выделялось багровое пятно засоса. Даже такой сексуально необстрелянный юноша, как Филипп, легко мог догадаться, чем она только что занималась в каюте продюсера. И, судя по его взгляду, он об этом догадывался.