– Ей-богу, сегодня я выполнил свой долг, перетанцевав со всеми старыми перечницами в этом зале, не пытайтесь спорить со мной, дорогая… Я просто не мог найти вас раньше, иначе послал бы их всех к черту… – с чувством произнес Рауль.
Мы танцевали сейчас у открытого балкона, сквозь который в зал вливался мягкий ночной воздух.
– Именно это я и сделаю сейчас, – добавил он.
Я поняла, что он имеет в виду, когда мы плавно, в такт музыке, выскользнули из зала на балкон, отделившись от остальных танцующих так же плавно и незаметно, как плывущая по воде ветка забивается, наперекор течению, в укромное местечко у самого берега. Музыка, лившаяся из высокого окна, сопровождала нас; в саду светила весенняя луна и, словно маленькие привидения, колыхались тени первоцвета. Моя юбка коснулась нарциссов, которые росли по краям террасы. Рауль задел плечом за куст жасмина, и на нас полился дождь белых лепестков – маленьких сверкающих звездочек. Мы молчали. Все было словно овеяно волшебными чарами. Мы танцевали вдоль испещренной лунными тенями аркады балкона, потом сквозь открытые двери вошли в темный пустой салон, где полумрак казался теплым от зажженного камина, куда музыка доносилась лишь приглушенно, словно издалека.
Мы были одни. Рауль остановился, и его руки крепко обвились вокруг меня.
– Ну а теперь… – сказал он.
Позже, вновь обретя дар речи, я дрожащим голосом сказала:
– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя…
И конечно, после этих необдуманных и неблагоразумных слов довольно долго не могла не то что говорить, но даже дышать.
Когда наконец Рауль отпустил меня и заговорил, я с трудом узнала его голос. Он был прерывистым и каким-то неуверенным, но в нем звучала свойственная ему насмешливая дерзость:
– Ну а теперь ты не спросишь меня?
– О чем?
– О том, что сразу же спрашивают все женщины в мире: «А ты меня любишь?»
– Обойдусь тем, что ты сам захочешь сказать, – ответила я.
– Прошу тебя не скромничать больше, чем нужно, Линда.
– Ничего не могу поделать. Ты на меня так действуешь.
– О господи! – сказал он каким-то странным, неестественным голосом и снова притянул меня к себе. На этот раз он не целовал меня, просто крепко прижал к груди и сказал, глядя в темноту поверх моей головы: – Линда… Линда, послушай.
– Я слушаю.
– То, что ты сказала насчет любви… Я не знаю. Честно говоря, не знаю.
У меня сжалось сердце от непонятного чувства. Если бы это не было так нелепо, я бы сказала, что это была жалость к нему.
– Не важно, Рауль. Это не имеет значения.
– Имеет. Ты должна знать. У меня были другие женщины, как ты понимаешь. И довольно много.
– Да.
– С тобой все по-другому. – Молчание. Легкая усмешка. – Я должен был это сказать в любом случае. Но это правда. Чистая правда. – Он прижался щекой к моим волосам. – Линда. Чертовски неподходящее имя для француженки, верно? Ну вот, теперь ты знаешь. Я хочу тебя. Ты мне нужна, очень нужна, честное слово. Если ты называешь это любовью…
– Сойдет и так, – ответила я. – Можешь мне поверить, сойдет.
Снова молчание. Ровно горел огонь в камине, наполняя комнату тенями. На одном из поленьев пузырем вздулась и зашипела смола.
Рауль еле слышно вздохнул и немного отодвинул меня. Голос его снова звучал обычно – хладнокровно, небрежно, немного резко:
– О чем вы говорили с Карло?
Вопрос был столь неожиданным, что я даже вздрогнула.
– Мы… я забыла. О разном. И… да, о моем платье. Да, мы говорили о платье.
Рауль улыбнулся:
– Ну-ну, признавайся. Вы говорили обо мне.
– Откуда ты знаешь?
– Ясновидение.
– Ах ты, черт, – сказала я. – Только не говори, что ты такой же.
– Такой же?
– Твой отец колдун, разве ты не знаешь?
– Ах так? Ну, скажем, у меня отличный слух. Наверное, Карло предупредил тебя, что вряд ли у меня честные намерения?
– Конечно.
– Честное слово?
– Более или менее. Это было сделано намеками и в высшей степени мягко.
– Не сомневаюсь. Что он сказал?
Я засмеялась и процитировала слова Флоримона:
– «Вы и Рауль? Нет, нет и еще раз нет». Не стоит сердиться на мсье Флоримона. Я его обожаю, и он говорил со мной ради моего же блага.
Рауль мрачно посмотрел на меня сверху вниз:
– Вряд ли я могу сердиться на него. Он чертовски близок к истине. Какие бы ни были у меня мотивы, но, может быть, мы… – Он остановился. – Я говорил, какие у меня к тебе чувства. Но ты утверждаешь, что любишь меня.
– Да, да и еще раз да, – ответила я.
– Снова троица? Ты очень щедра, – улыбнулся он.
– Я цитирую слова Карло, только наоборот. Кроме того, у нас, англичан, есть стихи, в которых говорится: «То, что я скажу тебе трижды, будет верно».
Пауза. Потом он сказал, все еще не выпуская меня:
– Значит, ты рискнешь выйти за меня замуж?
Меня охватила дрожь.
– Но твой отец… – хрипло сказала я.
Он так крепко схватил меня за плечи, что мне стало больно.
– Мой отец? А какое ему дело?
– Он страшно рассердится. Может быть, он сделает что-нибудь, чтобы помешать этому… Заставит тебя уехать из Бельвиня, или…
– Ну и что? Я не связан ни с ним, ни с Бельвинем. – Он коротко и сердито рассмеялся. – Ты боишься ухудшить мое положение? Мое будущее? Честное слово, это мне нравится!
– Но ведь ты любишь Бельвинь? – неуверенно сказала я. – Ты сам мне об этом говорил, и миссис Седдон…
– А, она тоже говорила обо мне!
– Все говорят, – просто сказала я.
– Значит, она сказала тебе, что у меня в будущем нет ничего, кроме Бельвиня, да и то до тех пор, пока Филипп не стал настоящим хозяином Вальми?
– Да.
– Ну что же, она права. – Потом он добавил немного мягче: – Ну а твоя трижды верная любовь позволит тебе выйти замуж за человека без будущего?
– Я ведь говорила, что сойдет и так, верно?
Еще одна короткая пауза.
– Да. Значит, ты выйдешь за меня замуж?
– Да.
– Несмотря на все страшные предупреждения?
– Да.
– Не ожидая ничего хорошего от будущего?
– Да.
– Об этом тебе не стоит беспокоиться, – торжествующе засмеялся он и загадочно произнес: – Любыми средствами я завоюю себе будущее.
– Ты просто авантюрист, – сказала я.
Он смотрел на меня сверху вниз, и его черные глаза снова подернулись поволокой.
– А ты?
– Мне кажется, тоже, – медленно проговорила я.
– Знаю, – подтвердил Рауль. – Алмаз можно резать только алмазом, дорогая. Поцелуй меня, и завершим нашу сделку.
Когда он разжал руки, я неуверенно спросила:
– Нам надо… сказать им?
– Конечно. А почему бы нет? Мне бы хотелось кричать об этом во все стороны, взобравшись на крышу, но, если хочешь, можем подождать до завтра.
– Да, пожалуйста.
В полутьме блеснули его зубы:
– Неужели это так трудно, крошка? Ты боишься моего отца?
– Да.
– Правда? – Он с удивлением взглянул на меня. – Не стоит. Но если хочешь, я скажу им сам. Ты можешь просто держаться до тех пор в стороне.
– Они страшно рассердятся, – сказала я.
– Рассердятся? Ты себя недооцениваешь, моя милая.
– Ты не понимаешь. Я… они все равно меня выгонят. Но от этого мне не легче.
– Выгонят? Что ты имеешь в виду?
– То, что слышишь. Я так или иначе ожидала, что завтра мне об этом скажут. Поэтому и не хотела спускаться.
– Но за что? В чем твое преступление? Из-за чего?
Я подняла на него глаза и слегка улыбнулась:
– Из-за тебя.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить это.
– Ты хочешь сказать, потому что Элоиза видела, как мы целовались? За это тебя хотят выгнать? Ерунда! – решительно сказал он.
– Нет, не ерунда. По крайней мере, я так думаю. Ты… ты ведь слышал, каким тоном мадам говорила со мной после этого, а сегодня я, спустившись в Субиру, поняла, что там уже все известно. – Я рассказала Раулю, как меня встречали в селении. – Альбертина, горничная мадам, разносит сплетни, потому что не любит меня, но думаю, она знает, как мадам хочет поступить со мной.
– Какое это имеет значение? – Рауль безразлично пожал плечами. – Сейчас ты не должна ни о чем беспокоиться. Во всяком случае, я уверен, что ты ошибаешься. Элоиза ни за что не захочет отпустить тебя.
– Я сама так думала, – робко сказала я, – из-за Филиппа.
– Из-за Филиппа? – быстро переспросил он.
– Да. Я… пойми меня правильно: не думаю, что я уж очень много сделала для Филиппа, и не ставлю себе в заслугу этот случай с выстрелом в лесу. Я просто не потеряла голову и не стала волновать его еще больше, но я… действительно спасла ему жизнь, когда он чуть не упал с балкона, и твой отец сказал…
– Когда это было? – спросил Рауль. – О чем ты говоришь?
– Разве ты не знаешь? – удивилась я и рассказала о неприятном инциденте, которым завершилось памятное путешествие в Тонон.
Он слушал, отвернувшись от меня, глядя в огонь. В пляшущем свете камина я не могла разглядеть его лицо. Рауль рассеянно достал и зажег сигарету. Когда спичка вспыхнула, осветив его, я увидела, что он нахмурился.
– И в ту ночь твой отец понял, что мы целовались, – добавила я. – Уверена в этом.
– Помнишь?
– Помню.
Его лоб разгладился.
– Тогда не было никаких разговоров об увольнении. Но теперь они есть.
Он засмеялся:
– Ну что же, любовь моя, мы дали разговорам новую пищу. Утешься этим. Сейчас каждый в зале знает, что ты вышла со мной, и думает, зачем и куда.
– Не думаю, что у них могут быть сомнения относительно «зачем и куда», – едко возразила я. – Вы устраиваете свои любовные делишки в стиле знатного вельможи, графа де Вальми. Я ведь простая гувернантка! Нет, пожалуйста, не смейся. Завтра мне придется с ними встречаться.
– Вместе со мной, помни об этом, дорогая. А сейчас забудем о завтрашнем дне. Завтра еще не наступило, и мы помолвлены. – Он взял меня за руки. – Если мы не можем кричать об этом во всеуслышание, по крайней мере, отпразднуем нашу помолвку вдвоем. Пойдем достанем немного шампанского.
"И девять ждут тебя карет" отзывы
Отзывы читателей о книге "И девять ждут тебя карет". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "И девять ждут тебя карет" друзьям в соцсетях.