— Теперь я буду видеть тебя очень редко, да и то только в случае крайней необходимости, — злобно сказал он ей. — Как ты мне надоела, чем скорее я от тебя избавлюсь, тем лучше.

Устроившись в отведенных для нее покоях, Екатерина вскоре объявила, что она растянула себе лодыжку и не сможет появляться на приемах и выходить гулять в течение нескольких недель. Она опять была беременна, но благодаря искусству Маргариты это удалось скрыть от всех. Никто во дворце ничего не заподозрил, в том числе и сам Петр, который точно мог знать, что не был отцом будущего ребенка. Придворные, приходившие осведомиться о здоровье императрицы, всегда находили Екатерину лежащей в постели и укрытой шелковым одеялом. Тщательно соблюдаемая осторожность была совсем не лишней. Когда на свет появился ребенок, то во дворце никто не узнал об этом, кроме самых доверенных лиц, без помощи которых никак нельзя было обойтись. После родов повитуха тут же унесла из дворца младенца и отдала его в семью к простым людям, взявшим на себя все заботы по его воспитанию.

Страх Екатерины за свое положение был далеко не беспричинным. Пока она лежала у себя с якобы растянутой лодыжкой, Петр наградил свою любовницу Елизавету Воронцову новым придворным званием — он присвоил ей титул повелительницы императорского двора. Разумеется, император требовал надлежащего отношения к повелительнице. Такие выходки императора возмущали придворных, особенно дам, которые начинали уже ненавидеть императорскую пассию. Масла в огонь подлила и сама Воронцова. Подобно всем выскочкам, она не умела поставить себя должным образом. Порой, разговаривая с придворными, она не замечала, как на ее губах появлялись слюни, что отнюдь не красило ее. Более того, во время обеда она часто неприлично громко смеялась, отчего крошки пищи вылетали у нее изо рта. Ее новый титул окончательно вскружил ей голову. Потеряв всякое благоразумие и забыв, кто она на самом деле, Воронцова сделала крайне глупое и вредное для себя заявление. Она потребовала, чтобы придворные приветствовали ее реверансом, а дамы почтительно кланялись!

Они вместе с Петром были настолько наивны, что считали свою глупую и бестактную затею блестящей шуткой.

В отличие от них придворные были совсем другого мнения. Многие сановники были оскорблены до глубины души, а двое из почтенных старичков, делая реверанс, даже упали, при этом один из них сломал себе руку. Одним словом, все это очень напоминало самые дурные и жестокие выходки недавно умершей императрицы, отчего сердца придворных охватывал невольный трепет.

На одном из банкетов, устроенных по каким-то политическим соображениям, Петр самым жестоким образом унизил Екатерину. Рядом по правую руку от императора за блестяще украшенным и уставленным серебряной посудой столом сидела Воронцова. Улучив момент, она встала и провозгласила тост за императорскую семью. Все встали, выражая верноподданнические чувства, за исключением одной Екатерины, которая, будучи женой императора, сочла себя вправе остаться на месте. Но не успели все гости опять занять свои места, как Петр вскочил с искаженным от бешенства лицом и закричал на жену:

— Ты должна была встать вместе со всеми, дура!

В зале воцарилась гнетущая тишина. Все буквально онемели от такой необузданной вспышки императорского гнева. Подобное публичное оскорбление всеми было воспринято однозначно: Петр ясно давал понять, что он не считает больше Екатерину своей законной женой.

Вскоре он воспользовался другой возможностью, чтобы опять унизить Екатерину. Во время дворцового приема по случаю награждения Петр во всеуслышание потребовал от жены, чтобы она отказалась от ордена Святой Екатерины, явно считая ее недостойной этой награды. Все присутствовавшие хорошо понимали значение этой почетной награды, которая справедливо считалась одной из самых высоких наград в России. Орденом Святой Екатерины награждались только члены царской семьи, а также избранницы наследников трона. Екатерина имела законное право носить орден до конца своей жизни.

Екатерина стояла совершенно бледная, вся краска отхлынула от ее лица. Она всегда гордилась орденом Святой Екатерины, которым наградила ее умершая Елизавета в день ее помолвки с Петром. Для умной Екатерины этот орден значил очень многое. Она понимала, что его ношение дает ей право царствовать в этой огромной стране, которая после ее замужества стала ее родным ломом. Безмолвно, с невозмутимым видом, но бледная, как смерть. Екатерина сняла с себя орденские знаки и ленту и передала их камергеру, который был до глубины души поражен и возмущен всем этим безобразием, впрочем, как и другие придворные. Творилось нечто неслыханное, только император Петр и его любовница не замечали, какую волну негодования вызывали в их окружении подобные безрассудства.

Следующий шаг Петра еще сильнее понизил его популярность, более того, этот шаг вызвал откровенную неприязнь к нему в армии. Император, не посоветовавшись ни с военными, ни со своими министрами, неожиданно объявил войну Дании. После стольких жертв, после стольких убитых и покалеченных на полях сражений, армия нуждалась в пополнении, но последний приказ Петра делал все принесенные жертвы совершенно бессмысленными, что не могло не пробудить среди военных злости против императора. Петр же был в полном восторге: его союзником в будущей войне будет его кумир, Фридрих II. Во дворце не проходило ни одной пирушки, чтобы Петр не провозгласил тост за прусского короля, кроме того, он носил кольцо с выгравированным на нем изображением Фридриха. Войска по приказу императора должны были грузиться на корабли. Для того чтобы поднять настроение солдат и офицеров, Петр приказал салютовать из пушек каждый раз, когда какая-нибудь военная часть проходила мимо Петропавловской крепости. Император с наслаждением продолжал играть в войну.

Екатерина из окна наблюдала за военными частями, которые после торжественного марша мимо императора шли на пристань, чтобы на судах переправиться в Кронштадт. Там они должны были ждать приказа о точной дате выхода в море. Екатерина, понимая шаткость своего положения, искала себе сторонников. Братья Орловы активно ей помогали, вербуя друзей среди гвардейских офицеров. Положение было сложным и, как обычно в таких случаях, необходимы были деньги. Екатерина обратилась за помощью к французскому королю через его посла, но получила отказ. Тогда она попросила денежной помощи у Англии, и английский посол любезно предоставил ей денежный заем. Оказываемая щедрая денежная помощь впоследствии помогла Англии установить особенно тесные и дружественные отношения с Россией. Проигравшей стороной, как это ни странно, оказалась Франция.


Стоял июнь. Петр недвусмысленно дал понять жене, что он скоро собирается с ней развестись, чтобы жениться на Воронцовой. Это был бы конец, нельзя было терять больше ни минуты. Нетрудно было предположить, какая ждала ее участь, если бы Петр осуществил свое намерение. Екатерина опасалась, что если откроется то, что она затеяла, ее могли немедленно схватить и бросить за решетку. Ее могли задушить подушкой во время сна или убить, представив все как несчастный случай.

Екатерина не на шутку встревожилась, когда к ней пришло распоряжение Петра переехать в Петергоф, располагавшийся неподалеку от Ораниенбаума, где император веселился со своей любовницей. Екатерина понимала: уехав из Петербурга, она тем самым подвергала себя большой опасности.

Екатерина не знала, на кого она могла положиться. Среди ее придворных, переехавших вместе с ней в Петергоф, могли оказаться наемные убийцы. В Петергофе Екатерина по совету Григория Орлова поселилась в небольшом павильоне, тогда как вся ее многочисленная прислуга расположилась в главном дворце, где было много комнат и темных переходов, где убийцам легко было затеряться и устроить покушение, которого боялась Екатерина. В личном услужении она оставила только Шаргородскую и одного надежного лакея. Каждый раз, когда она слышала стук проезжавших мимо ее павильона колес или топот копыт, она замирала от ужаса, опасаясь своего ареста, и всякий раз, когда эти звуки удалялись прочь, она вздыхала с облегчением.

Вскоре к Екатерине с визитом пожаловала Маргарита. Они не виделись давно, еще с момента похорон Елизаветы. Хотя Маргарита часто видела и в церкви, и во дворце погруженную в траур Екатерину, она не решалась подойти к ней, так как не хотела нарушать ее скорбное одиночество. Глубоко присев в реверансе, она ждала, что ей скажет императрица.

— Как мне радостно видеть вас, Маргарита! — воскликнула Екатерина, бросаясь ей навстречу. Ей было приятно увидеть перед собой друга, в верности которого она нисколько не сомневалась. Кроме того, сегодня Екатерину сильно взволновало письмо от Петра, в котором он сообщал, что он приедет к ней завтра из Ораниенбаума. Она подозревала, что Петр приедет в сопровождении солдат, которые арестуют ее, а затем препроводят в тюрьму. Приезд Маргариты отвлек Екатерину от мрачных мыслей, и она предложила Маргарите остаться у нее, чтобы вместе пообедать.

— Какие новости в Петербурге? — спросила Екатерина. — Какие слухи ходят по городу? Здесь скучновато, и мне было бы приятно услышать какие-нибудь интересные новости. Вы не расскажете?

Маргарита растерялась, так как не слышала ничего такого, что могло бы развеселить императрицу. Девэнтер еще не приезжал, да и вряд ли это можно было считать новостью, которая заинтересовала бы Екатерину. Саския не получала от него пока никаких известий, но обещала, что как только ей что-нибудь станет известно, она непременно сразу известит об этом Маргариту. Каждый раз, проходя мимо дома Девэнтера и его галереи, у Маргариты тревожно замирало сердце. Но двери были по-прежнему заперты. Уоррингтон после того памятного вечера не делал никаких попыток сближения, однако, сильно переживая смерть Сары, он невольно искал утешения в компании Маргариты, которая тоже грустила по умершей подруге. Между ними возникли новые, отличающиеся от прежних отношения, более похожие на дружбу. Они по-прежнему часто встречались, потому что эти встречи скрашивали их одиночество.