Но едва он сказал эти слова, как повалился на подушки, словно это усилие, это небольшое напряжение истощили все его силы.

— Я попробую, но не обещаю, что мне это удастся. — Маргарита понимала, как нелегко, даже, пожалуй, невозможно будет вырвать его из-под ревнивой опеки Елизаветы.

— Извини, мне пора. Мне разрешили побыть с тобой две-три минуты.

Константин бессильно выругался:

— У меня уже нет больше сил терпеть это сюсюканье, эти нежности. Осточертело!

Маргарита, дойдя до выхода, повернулась, чтобы еще раз попрощаться с ним. С трудом присев опять в постели, Константин горячо сказал:

— Я люблю тебя. Знай, я люблю тебя больше всего на свете.

— Я знаю.

Выйдя и затворив за собой двери, она замерла на месте, закрыв обеими ладонями глаза. На душе у нее было тяжело. Она уже не любила больше Константина. На смену любви пришло терпение. Он же любил ее, в этом не было никаких сомнений. Несмотря на его нынешнее отношение к императрице, он по-прежнему оставался покорным рабом Елизаветы, ее любовником.

Маргарита сообщила Михаилу о просьбе Константина. Но, поговорив с врачом Самсоновым, Михаил сказал, что сделать ничего нельзя: воля императрицы — закон для всех.

— Императрица ни за что не отпустит из дворца Константина. Об этом не может быть и речи. Однако пусть это послужит для вас утешением, его лечат лучшие врачи, и они уверяют, что он поправится.

Несколько дней спустя Маргарита получила от императрицы повеление — явиться к ней. Снедаемая беспокойством о здоровье мужа и мучимая догадками, Маргарита прибыла во дворец в указанное время. Елизавета приветствовала ее добродушно и даже весело, словно между ними ничего не произошло.

— Ряда видеть вас, мадам Дашкина. Почему вы так долго не несете новых нарядов?

— У меня нет ничего, ваше императорское величество. У меня нет ни сил, ни желания что-либо придумывать.

Маргарита увидела, как Елизавета нахмурилась, как злобно сверкнули ее глаза. Обе женщины прекрасно поняли друг друга.

— Какая чепуха! — угрожающе воскликнула Елизавета. Улыбка исчезла с ее губ. — Вы должны работать и дальше. Нельзя зарывать в землю ваш волшебный дар. — Неприкрытая угроза вдруг прозвучала в ее словах. — Кто знает, найдет ли вас дома муж, когда вернется домой после выздоровления.

Маргарита вспомнила, как и предупреждал ее Константин, что в России никто не может противоречить императрице, деспотичной и злобной женщине. Однако в нее словно бес вселился, она не могла совладать с собой.

— А где же еще может быть жена, ваше величество? Только дома.

Слова ее прозвучали дерзко, и Елизавета с грустью взглянула на это строптивое создание, мнящее из себя бог весть кого. Ах, если бы не ее умение шить великолепные наряды или если бы нашлась другая, не менее талантливая портниха, то с каким бы удовольствием Елизавета проучила эту зазнавшуюся выскочку.

— Я намерена отослать полковника Дашкина в Екатерининский дворец. Там ему будет гораздо лучше. Сейчас его мучает сильный кашель, но врачи уверяют, что кашель скоро пройдет. Вы поедете вместе и будет ухаживать за ним. Кроме того, я уверена, что в столь прекрасном дворце, как Екатерининский, вам будет легко и приятно работать. И вы сможете порадовать меня новыми нарядами. Вы согласны?

Маргарита поняла, что императрица предлагает ей сделку, но еще не хотела соглашаться.

— Для Константина было бы лучше остаться дома, тем более что на дворе зима.

— Нет-нет. Поскольку я намерена отъехать в Москву, то больше не смогу присматривать за ним. Кроме того, врачи единодушны, они говорят, что больного следует окружить теплом и заботой, что помогло бы ему выйти из апатии. Он такой вялый и равнодушный. Екатерининский дворец — это идеальное место. Дорога туда короткая, а ему всегда там нравилось.

Маргарита поняла, что возражать дальше не только бесполезно, но и опасно. Елизавета приняла твердое решение, и переубеждать ее было бы бессмысленно.

— И как скоро нам придется отправиться в путь?

— Врачи полагают, что на следующей неделе.

Наступил день отъезда. Им подали закрытые сани, и они помчались на них по заснеженным зимним просторам. Раны Константина еще не зажили, бледные исхудавшие черты лица яснее всего говорили о его нездоровье, но он радовался тому, что ему наконец удалось вырваться из дворца, из-под надоевшей ему опеки императрицы. Впрочем, две-три недели после того, как Константину стало немного лучше, прошли для него весело. Во дворце его все время посещали друзья и приятели по службе, они поздравляли его с выздоровлением, шутили, смеялись, пили вино. Но на Рождество весь императорский двор уехал в Москву, и в последние дни во дворце стало тихо и спокойно.

— Теперь у нас много времени, чтобы наверстать упущенное, — шутил Константин, мчась в санях вместе с Маргаритой.

Маргарита молчала, не желая его разочаровывать. Хотя после той страшной сцены с императрицей в спальне их дома прошло немало времени, Маргарита не могла — сильно жгло душу нанесенное ей оскорбление — рассказывать ему обо всем, что произошло, чтобы не расстраивать его. Но она твердо решила: как только он окончательно выздоровеет, они расстанутся, причем навсегда. Как она решила, так оно и будет. Она не сомневалась, что он по-прежнему будет тайком пробираться в покои императрицы, стоит той лишь поманить его пальцем.

Усыпанный снегом Екатерининский дворец выглядел необыкновенно красиво. Деревья стояли голые, с чернеющими сучьями, листва не заслоняла собой дворец. Вдоль подъездной аллеи по обеим сторонам возвышались мраморные статуи с шапками снега на головах.

Как только сани подъехали к лестнице перед входом, из дворца выбежали слуги. Они похватали вещи, а кое-кто из них попытался поддержать под руку бального Константина, но он с раздражением оттолкнул их прочь. Как только он вошли внутрь, их сразу обдало блаженным теплом, шедшим от натопленных изразцовых печей. Константин скинул шапку, снял перчатки и откинул их в сторону, затем сбросил шубу прямо на пол.

— Мне уже лучше здесь! — радостно заявил он.

Во многом дворец предназначался для влюбленных, не только из-за своей внешней красоты и богатого внутреннего убранства, но благодаря кое-каким техническим новшествам. Так, можно было обедать без присутствия слуг, поскольку блюда подавались снизу из кухни через внутреннее отверстие в полу. Иногда Маргарита и Константин пользовались данным преимуществом, но не как любовники.

— Я люблю тебя, но у меня нет сил заняться любовью, — как-то раз с горечью признался он, расставаясь с ней возле дверей ее спальни. Маргарита промолчала.

Сначала время текло для супругов очень приятно. Во дворце была обширная библиотека, а им обоим нравилось читать. Да и от гостей не было отбоя. К ним часто наведывались друзья. Однако ослабевшего Константина эти визиты скоро совсем вымотали, и Маргарита начала тактично ограничивать число гостей.

Каждый день, невзирая на снег и мороз, она совершала прогулки по парку. Парковые дорожки тщательно чистили от снега, так что вскоре по обеим сторонам дорожек выросли сугробы в человеческий рост, из-за которых, кроме стволов и крон деревьев, ничего не было видно. Константин на улицу не выходил, он гулял по дворцу с тростью в руке вдоль длинной анфилады позолоченных залов.

— Словно входишь сквозь золотые ворота на небо, — пошутил он однажды.

Сначала Маргарита сопровождала его, но его раздражало ее присутствие, ведь по сравнению с ней он ходил очень медленно, часто задерживаясь на одном месте, мучимый приступом кашля.

— Чего ты ходишь за мной как привязанная! — однажды нагрубил он ей. — Ты можешь оставить меня в покое хотя бы на пару часов!

После этого случая Маргарита больше не докучала мужу. Вместо этого она дала подробные наставления его камердинеру не спускать с хозяина глаз, но делать это осторожно и незаметно для самого полковника. Однажды Константин намеренно оставил свою трость, решив проверить свои силы, но вскоре настолько ослабел, что, оступившись, так и рухнул на пол, к счастью, он ушибся не сильно.

Обычно Константин подолгу спал днем. В эти часы Маргарита набрасывала эскизы новых платьев, подбирала расцветки, придумывала узоры. Богатая внутренняя отделка дворца, Янтарная комната, зал в греческом и римском стиле будоражили ее творческое воображение, она создавала один наряд за другим, одно платье красивее другого.

Рождество они провели с Константином вдвоем, им было приятно и спокойно. Но когда их пригласили на торжественный праздник, устраиваемый в честь Нового года, Константин настоял, чтобы Маргарита приняла приглашение.

— После стольких недель в постели, после невыносимой скукоты я с удовольствием повеселюсь на празднике, — признался он. — Мне кажется, еще немного и я сойду с ума от такой однообразной жизни.

Кроме того, было еще одно обстоятельство, сильно волновавшее Константина, — утрата влечения к женщине. Однажды вечером он пришел в спальню Маргариты, но все его попытки оказались безуспешными. Расстроившись, он присел на кровати и заплакал от отчаяния. После этого случая Маргарита начала догадываться, что болезнь приняла затяжной характер, что сильный и непреходящий кашель — это грозный симптом, что ее муж болен гораздо тяжелее, чем считали врачи.

Ночь перед Новым годом, когда они уезжали из дворца, выдалась очень морозной и звездной. На другой день похолодало еще сильнее, хотя они ночевали в гостях и обратно вернулись только под конец следующего дня. Константин тяжело перенес новогодний сильный мороз. Ему стало хуже, сильный кашель не давал ему покоя, он настолько ослабел, что вынужден был опять целыми днями лежать в постели. Встревоженная Маргарита срочно послала за врачом. Однако разыгравшаяся снежная буря, длившаяся около двух дней, задержала приезд врача. Маргарита ни на минуту не покидала сильно ослабевшего мужа, с нетерпением ожидая приезда доктора. Наконец врач приехал, но у Константина уже началось кровохарканье. Следы крови ясно виднелись на его белом платке.