Не отдавая себе отчета в своих действиях, я будто под гипнозом сделала несколько шагов навстречу, приблизилась и обняла его со всей силой, вдыхая аромат его кожи и чувствуя, как мое лицо заливается жаром.

— Привет, Иван! — тихо сказала я ему на ухо.

Он легко поцеловал меня в щеку и ответил: «Привет, солнышко!»

Потом он поздоровался с Олей и Кащем, встал рядом со мной и тоже закурил.

— Ваня, ты так изменился, такой стал крепкий, сильный, — не удержалась Оля, — Что с тобой? Ты что в качалку ходишь?

— Да, — сказал Иван и странно кашлянул.

— Мощно, — заметил Кащ, — а куда? Я тоже хочу записаться. Говорят, у нас в главном корпусе в этом году зал откроют. Можем вместе ходить.

— Да, — снова сказал Иван.

И в этот момент, внезапно выделившись из общей толпы, к нему подошла невысокая, пухленькая девочка с высветленными до желтизны волосами. На ней были какие-то нелепые джинсы расшитые аппликациями с цветами и оранжевая кофта ажурной вязки, обтягивающая пышную грудь. Девочка широко улыбнулась и прощебетала писклявым голоском:

— Вань, я в столовую, ты идешь? Тебе взять запеканку?

— Я сам, я скоро приду, — тихо ответил Иван.

Вместо ответа девочка с силой притянула его к себе и вдруг крепко и основательно поцеловала в губы, совершенно не стесняясь никого вокруг. С минуту они целовались у всех на виду, а когда, наконец, разлепились, она игриво взвизгнула и побежала вверх по ступенькам в здание колледжа.

При виде этого зрелища мы трое пооткрывали рты. Первым нашелся Кащ и воскликнул:

— Ты попал, чувак! Какая запеканка…бери омлет, не ошибешься!

— Ваня, а кто это? Твоя девушка? — проговорила я, не веря своим глазам.

— Это качалка, — тихо, так чтобы слышала только я, ответил он. Затем бросил сигарету, затушил ее носком кроссовки и, не глядя на меня, пошел за девчонкой.

В последующие несколько дней, как и в конце прошлого учебного года, Иван избегал меня. Он редко ходил на пары, при встрече только здоровался и с жутко деловым видом проходил мимо. И я не знала, как мне вести себя с ним и о чем разговаривать, учитывая последние события моей жизни, поэтому даже не настаивала на общении.

Оля и Кащ тоже сильно изменились за лето. Оба начали подрабатывать и зарабатывать. Оля теперь была администратором в недавно открытом в нашем городе первом боулинг-клубе, а Саня в этот же клуб устроился барменом. Ну как барменом, помощником бармена — собирал посуду со столов, откупоривал бутылки, приносил небольшие заказы и все такое прочее. Но он искренне считал, что это его первый шаг к главной мечте — открыть когда-нибудь собственный бар.

Кроме того оба записались в автошколу, и теперь прогуливали пары под предлогом того, что им надо на вождение. Они постоянно вели разговоры, типа:

— Ох, я так боюсь заглохнуть на эстакаде!

— Там дают две попытки. Если заглохнешь, попробуешь еще раз.

— А сколько заглыханий можно допустить в городе?

Было ясно, что теперь мои друзья стали серьезными и деловыми. У Оли даже появился служебный пейджер, на который то и дело приходили многозначительные зашифрованные сообщения, что-то вроде — «06.09.19-00-2-VIP», которые она аккуратно фиксировала в пухлый ежедневник. Все их интересы отныне сводились только к работе и деньгам.

Когда я рассказала Оле, что все лето провела в компании Насти, Кати и «Монстровой» тусовки, а еще мучима страданием по Д., она пристально посмотрела на меня и сказала:

— Извини, мать, но мне кажется, ты поглупела! Твои подруги — ведьмы неформалки тянут тебя в какой-то порочный мир!

Я не обиделась. Я решила, что она просто не понимает. Я знала, что мой мир гораздо интереснее и ярче их нового мира. Я верила, что скоро тоже смогу зарабатывать деньги, и не какой-нибудь там торговлей или обслуживанием, а своим творчеством. И хотя это очень трудно, я все равно буду идти к своей цели, а найти скучную работу по уборке столов, если понадобится смогу в любой момент. Поэтому я решила не обращать внимания, не завидовать их заработкам, продолжать отлично учиться и не прогуливать. Уж этим Оля и Кащ точно не могли похвастаться.

Спустя неделю после начала учебного года, мы с Катей пришли в гости к Насте, и я поведала им все новости своих друзей. Настя сделала очень серьезный вид и сказала:

— Фу, мерзкая идиллия!

— Почему идиллия? И почему мерзкая? — удивилась я.

— Идиллия, потому, что каждый нашел, что искал. Твой Ваня нашел себе девушку, которая его не стесняется, а Оля и Саня нашли легальный отмаз от учебы, теперь у них есть уважительные причины. И все счастливы. А мерзкая, потому, что они этим кичатся! — растолковала Настя.

— Иван не кичится, мне показалось, что он стесняется ее, — сказала я.

— Тем хуже для него! Пусть поймет, что ты чувствовала тогда, — ответила Катя.

— Я не чувствовала стеснения, я его почти любила. Это совсем другое!

— Да точно такое же! Это как в серии «Секса в большом городе», про тайных любовников. Некоторые люди предпочитают скрыть свои отношения от друзей и близких, потому, что стесняются, считают, что этот партнер им не подходит по разным веским причинам! — объяснила Катя.

— Точно! — вдруг вскричала Настя, — Я поняла, почему Илья меня бросил! Он посчитал, что я недостаточно хороша для него.

— Это он для тебя не хорош! — сказали хором мы с Катей.

— Нет, вы подумайте и все поймете. Он совсем молодой, живет с родителями. Я малолетка, живу с родителями. Оба не работаем. Ну, я могу пошить на заказ одежду, заработать рублей триста. Ну, он может играть на свадьбах, еще триста. И все! Ни жилья снять, ни семью прокормить. Работать он не любит и не хочет. Значит, ему идеально подойдет взрослая женщина, красивая, с деньгами, с квартирой желательно. А пока она ему не встретилась, можно продолжать встречаться все время с разными, а не увязать в моногамной любви. Возможно, что все это ему втолковал Димон. Он же старше и опытнее, посмотрел на наши отношения и сказал Илье: «Брось ее!»

— Настя, по-моему, ты бредишь, — ласково сказала Катя, — ты уже всю душу себе истравила этим Ильей. Забудь о нем, найди себе нового. У тебя же куча поклонников. Позвони кому-нибудь, пригласи на свидание! Сейчас как раз выходные!

— Я не хочу ни с кем встречаться, — грустно сказала Настя.

— Ну, давайте втроем куда-нибудь сходим или компанию соберем? Я могу своим панкам позвонить, погуляем, развеемся, погода шикарная? — все продолжала говорить Катя.

Настя слегка поморщилась. За время общения с Катькой мы узнали, что ее многочисленные «друзья из тусовки» — обычные ребята, половина которых косят под панков, половина истинные панки. Все когда-то учились с ней в одной школе или жили в ее дворе. Всем по 18–19 лет. Апогеем их развлечений было напиться пива на каком-нибудь панк — концерте и подраться с местной гопотой, а потом завалиться на Катину хату и орать песни «КиШа» и «Гражданской обороны». И хотя почти все они носили косухи и длинные волосы, никого мало-мальски похожего на «Монстров» или хотя бы просто симпатичного среди них не было.

— Нет, Катюш, с твоими друзьями я тоже гулять не хочу, — сказала Настя.

— Ты считаешь, что они недостаточно хороши для тебя? Может и я нехороша? — спросила Катька и хитро прищурилась.

Из этой словесной ловушки Настю спас звонок телефона. Она вышла в коридор и через минуту вернулась с совершенно ошалевшим выражением лица:

— Ника, там Данила звонит, скорее ответь!

Д. говорил как обычно, вкрадчивым и при этом шутливым тоном. Поинтересовался, хорошо ли я училась на этой неделе, много ли получила «пятерок», и когда мы будем обмывать мой «красный диплом». Я все ждала, что он заговорит о встрече, а он все тянул, и был явно настроен поболтать. Говорил о погоде, о каких-то мультфильмах, о своем коте. И лишь когда я потеряла всякую надежду на свидание, спросил:

— А кстати, что ты завтра делаешь? Может быть, увидимся?

Я чуть не подпрыгнула до потолка от радости.

— Давай, — с готовностью откликнулась я, и Д. назначил время и место.

Когда мы закончили говорить, я положила трубку и увидела горящие нетерпением глаза Насти и Кати.

— Когда встретитесь, выведай у него все про Илью и Мэри! — тоном палача приказала Настя.

— И надень мою джинсовую юбку! — не менее суровым тоном приказала Катя.

Д. повел меня гулять по центру города, и улицы знакомые и любимые с детства стали мне еще милее и дороже. Только оказавшись с ним наедине, в романтической обстановке, я осознала, насколько же сильно он мне все-таки нравится. Мы с ним были словно персонажи фильма, а наша прогулка — эпизод счастья героев, который затем должен смениться драматическим поворотом.

Но пока светило солнце, и природа дарила нам красивейший сентябрьский день, все было хорошо. И я поняла, почему в фильмах эти романтичные прогулки показаны под музыку и почти никогда не слышно, о чем говорят герои. Все потому, что разговор не так уж важен, он может быть скучным и нелепым, его может вообще не быть, главное, что двое хотят идти по улице вместе.

Из нашего разговора с Д. я узнала, что ему двадцать шесть лет, он закончил радиофак и работает инженером на заводе трансформаторов тока. Снимает однокомнатную квартирку недалеко от завода. Родители живут отдельно. Фамилия у него — Юрьев. И услышав ее, я конечно сразу, словно повинуясь древнему инстинкту, начала представлять в уме, сочетается ли с этой фамилий мое имя.

«Ника Юрьева» — произнесла я про себя, и мне понравилось.

Еще он рассказал мне историю, как однажды снимал комнату в квартире у выжившей из ума старушки бывшей учительницы биологии. Бабка решила, что Д. ее лучший ученик, и постоянно читала ему лекции по фотосинтезу, инфузориям туфелькам и многим другим темам школьного курса.