Конечно, ее не ждали папарацци. Не домогались журналисты.

Но она поругалась с Захаром. И что стоит за этим «поругалась» — разрыв, ссора, — она не знала.

Он обещал вырвать у Ани руки и засунуть их ей в задницу. «В тощую хитрую задницу», — так он выразился. Стучал себя по лбу костяшками пальцев и удивлялся, как это Оксана не понимает, что ее использовали, как бумажный платок при насморке.

Обещал стать либо геем, либо монахом.

— Одно другого не исключает! — сострила Оксана, за что получила самый злобный в мире взгляд.

— У меня такое чувство, словно я попал в ад, — с грустью признался Захар и вскоре ушел.

И ничего. Тишина.

Может, он правда стал геем?

Могла бы она выйти замуж за гея? Легко! Но только за гея — Захара.

Он появился поздно ночью. «Спишь?» — пришло сообщение.

Оксана немедленно перезвонила.

— Могу я заехать? — спросил он.

Уж, наверное, она ему не отказала!

— Есть хочешь?

Через час Захар притащил пакет с контейнерами — видимо, взял у себя в ресторане.

Оксана ела, несмотря на то что аппетита не было. Надо же было чем-то заняться. А Захар смотрел на нее.

Неожиданно она разозлилась. Он ей изменил! Он! А она почему-то чувствует себя виноватой!

Оксана отложила вилку.

— Ты мне что хотел сказать? — произнесла она, сдвинув брови.

Захар развел руками.

— Нам определенно надо поговорить, — заявил он. — Только я не знаю, о чем.

— Например, о свадьбе, — напомнила Оксана.

— Ну да. — Он кивнул. — О нашей свадьбе с плясками и песнями.

— А тебя что не устраивает? — завелась Оксана. — Ты, вообще, зачем пришел? Напомнить, что я просто сентиментальная дура, в отличие от Даши, которой нужен только твой член?!

Захар выставил руки ладонями вперед.

— Спокойствие…

— Спокойствие?! У-уу! — взвыла Оксана. — Ты болен? Или притворяешься? Какое, к чертовой матери, спокойствие, если ты все это время трахался с другой женщиной?! Ты собирался жениться на мне, эгоистичная сволочь! Ты ненормальный!

Слезы подступали. Вот сейчас она из разъяренной амазонки превратится в ничем не примечательную обманутую дурынду!

Черт!

— Да, я м…ак, — согласился Захар. — И «фамилие» мое Говнов. Что делать?

— Не знаю… — Оксана устало опустилась на диван. — Иди домой, а?

— Оксана, я не знаю, что делать. И я понимаю, что не прав. Не могу просить прощения, потому что не заслуживаю его. Но ты мне не безразлична. Я не хочу сейчас сыпать соль на раны, не хочу даже случайно на тебя давить…

— Боже мой… — Оксана запустила руки в волосы. — Как же это унизительно… Ты говоришь с позиции человека, который меня никогда не любил, не любит и любить не будет, а я за неделю облазила все стены в квартире, потому что мне было без тебя плохо… Это гадко, Захар. Гадко.

— Мы ничего не можем поделать с тем, что уже случилось… — Он склонился к ней и протянул руку, но Оксана завизжала:

— Не трогай меня!

— Извини… — испугался Захар. — Не знаю, что происходит у меня в голове, но я не хочу тебя терять. Это все. Давай переждем. Подумаем.

— Давай, — вздохнула Оксана.


Что он здесь делает?!! Хорошо, что она хотя бы отлично выглядит…

Свободный топ, завязывающийся на шее, с совершенно открытой спиной, а под ним еще один, в виде ленты, обвивающей грудь, малиновый с блеском, потертые джинсовые шорты, колготки в сеточку телесного цвета и роскошные лакированные полусапожки.

А еще конский хвост на макушке — настоящие восьмидесятые.

Это же клуб, где играет электронная музыка!

Диско!

Не его формат.

Наверное, это рок. Злой и угрюмый такой рок вкупе с божьим наказанием. Оценив косой взгляд Вити, Даша поспешно отошла от приятеля, с которым обсуждала творчество Тима Бертона, и попыталась скрыться — с глаз долой!

Но Витя не отставал.

— Что? — не выдержала она, когда он подошел.

— Даш, ты делаешь вид, что это не ты? — Он расхохотался.

— Представь себе! — с вызовом произнесла Даша. — Я не понимаю, чего тебе надо? Ты еще не всем рассказал в деталях, как я делаю минет?

— У нас уже был разговор на эту тему, — ухмыльнулся он.

— Я вышла на второй круг, — подтвердила Даша. — А почему? Да потому, что нам не о чем говорить!

— Даш, я не понял, это все из-за того альбиноса?

— Какого еще альбиноса? — растерялась она. — Ты про Егора, что ли? Нет, конечно, не из-за него. Из-за того, друг мой, что ты ведешь себя как конченый м…ак!

— Да я ничего такого и не сказал! — воскликнул Витя. — Но, кстати, раз уж зашла об этом речь, минет — не твой козырь.

— Пошел ты на хрен, засранец! — Даша оттолкнула его. — Напиши об этом в газету! Всем об этом расскажи!

— Договорились! — донеслось ей вслед.

Не сильна в минетах? Ха! Но в общем, да. Она не фанат. Хоть это и гнусная ложь. Она сильна. И Вите, между прочим, все очень даже нравилось!

Часа два она его не видела. Наверное, уехал домой спать. Старость не радость.

С горя Даша взяла на грудь пару-тройку «Б52», заглушив голос разума, напомнивший, что, когда она в прошлый раз пила этот так называемый коктейль, ничем хорошим это не закончилось.

Даша тогда поссорилась с молодым человеком и решила широко отметить ссору на один из первых гонораров. Они с подругой выпили дома немного мартини, хлопнули в баре по рюмке текилы, после чего достаточно расхрабрились для экспериментов с напитками — бармен красиво поджигал кому-то «Б52», и девицам захотелось того же.

Даша хохотала, танцевала и флиртовала с двумя геями (это выяснилось позже), а потом вдруг помрачнела и засобиралась к своему молодому человеку. Причем мириться она не хотела — ей почудилось, что он о чем-то там сказал с особенной, пренебрежительной интонацией, и вот именно сейчас стоило разрешить все сомнения.

На такси Даша добралась до Солнцево, но водитель что-то напутал и привез ее к стройке, которую можно было либо обойти по тропинке, либо еще часа два ездить вокруг на машине — у таксиста наметилась склонность все время поворачивать не туда.

И Даша пошла. Завидев то ли бомжей, то ли еще черт-те кого, она проломилась сквозь кусты, вляпалась в лужу и вышла на свет божий злая и на первый взгляд трезвая.

Даша знала код. Но дверь в квартиру долго не открывали, пока наконец не заскрежетали замки и на пороге не показалась разъяренная женщина лет пятидесяти. Мама.

Это было прозрение. Он живет с мамой?!

А строил из себя супермена! Видимо, в это время мать была на даче.

Она сказала, что Антона нет дома.

Денег у Даши не было.

Соображений, как добраться до дома, тоже.

Ни кафе. Ни ресторана. Ни клуба. Тишина.

До центра города Даша шла три часа, напевая: «Если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день»…

На «Алексеевской» сигареты закончились. Даша ловила машину в надежде, что уж от «Проспекта Мира» до «Аэропорта» ее довезут, а там она как-нибудь выкрутится.

Но город умер. Ни одного человека. Пара грузовиков.

И вдруг к ней подкатил сверкающий новенький «Мерседес» с тонированными стеклами. От неожиданности — она уже собиралась умереть здесь — Даша испугалась. Мало ли что за ряха прячется за стеклом?

Но в машине сидел ее друг Андрей.

Он купил ей сигарет. Бросил машину у себя на Маросейке, и они пошли пить в «Пробку». «Пробка» была закрыта, так что они напились, сидя у него на балконе. Антон был стерт с жесткого диска.

Начался идиотский роман с Андреем, который потом окажется наркоманом и украдет у нее последние пятьдесят долларов, но сегодня это не имело значения — сегодня он был богатеньким мажором на папином «Мерседесе», с квартирой в центре и бутылкой текилы.


«Может, это и есть старость, когда замечаешь, что ошибки совершаешь по кругу?» — думала Даша, глядя на то, как пьяный в лоскуты Витя приближается к ее компании. К милой компании обычных людей — менеджеров, рекламистов, редакторов.

Она встретила Олю, знакомую из издательства, и прибилась к ее друзьям — надоели горячие творческие парни.

— Привет! — обрадовал всех Витя своим нежданным появлением. — Ну, мне стоит упомянуть, что ты не умеешь делать минет или все уже сами убедились в этом?

И тут Даша сорвалась. Она отвесила Вите такую оплеуху, что у него на лице остались багровые следы от ее пальцев, после чего схватила бутылку шампанского, разбила о барную стойку и заорала:

— Пошел вон!

Далее — немая сцена.

Менеджеры, рекламисты и редактор смотрели на нее, как на тигра, вкусившего человеческой крови.

Даша не знала, сколько времени прошло, она лишь смотрела, как к ним устремляются взявшиеся ниоткуда охранники, как пятятся назад ее новые знакомые, и вдруг увидела «розочку» в своей руке.

Осторожно положила «розочку» на стойку.

Откашлялась. Извинилась. И ушла в туалет, где горько рыдала, пока не пришла Оля, редактор.

— Даша! — позвала она. — Я знаю, ты здесь. Открой!

— Принеси мне выпить! — взвыла та. — Виски!

Оля принесла, и Даша впустила ее в кабинку.

— Я бездарная и тупая… — завывала Даша, растирая по лицу слезы и запивая горе виски. — Я останусь здесь жить!

Но Оля кое-как умыла ее, вывела на свежий воздух, посадила в такси.

— Спасибо тебе огромное! — Даша обняла девушку. — Преогромное! Оль! — окликнула она ее уже из машины. — А иди ко мне работать!

— Завтра поговорим, — усмехнулась Оля.

— Послушай, я пьяная, конечно, но все соображаю! Ты хотела бы или это значит «нет»?

— Надо подумать, но я не против, — сообщила Оля.

— Ты сделала меня счастливой! — Даша помахала рукой. — Пока-пока!