А Даша и так слишком часто появлялась в ее мыслях.
Может, к врачу сходить? Ведь это наверняка не совсем здорово — всю жизнь сравнивать себя с другим человеком.
Что-то произошло с ее сознанием, когда она первый раз попала к Даше в квартиру. Все началось с коридора. В просторной прихожей (планировка трехкомнатных квартир в их доме отличалась друг от друга) Оксана столкнулась с огромной горой обуви. Туфли «на каждый день» валялись кучей, коробки с дорогими шпильками и ботинками лежали нестройными рядами, разнообразные тапочки были раскиданы повсюду — отчего-то все на левую ногу.
У матери Оксаны было не меньше возможностей, но туфель у нее имелось всего пять-шесть пар, так как она не терпела спонтанности — покупала лишь то, что увязывалось с остальным гардеробом.
Своего отца Оксана каждый день встречала за завтраком — он мог бы просыпаться на полчаса позже, но считалось, что завтракать и ужинать семья должна вместе.
На завтрак мама пекла оладьи, подавала творог с фруктами. Когда отец соблюдал диету, оладьи заменяли печеные груши с орехами и медом.
По субботам ездили на обед к бабушке с маминой стороны, и, будьте уверены, суп там всегда подавали в супнице, молоко — в молочнике, а к каждому блюду выкладывали свою вилку.
Дедушку бабушка называла либо Иннокентий Константинович, либо, если выпивала облепиховой наливки, — Кеша, но на «вы».
На Рождество у бабушки наряжали елку до потолка — три с половиной метра, верхушку украшали старинной хрустальной звездой, а игрушки в семье хранили почти сто лет: остались даже совсем древние, прабабушкины.
Дети — Оксана, два ее двоюродных брата, кузина и приемная кузина — обязательно ставили этюд: бабушка преподавала сценическое мастерство и всегда лично руководила внуками.
За хорошую игру (впрочем, и за плохую) детей награждали особыми подарками — сладостями и какой-нибудь игрушкой.
Оксана точно знала — детство у нее было счастливое.
Зимой — каникулы на Домбае, горные лыжи, снежки, санки. Летом — Крым, Кавказ, знакомые хозяйки или дом отдыха литераторов, в зависимости от настроения родителей. Весной — Боржоми, где у мамы жила старинная подруга, а на выходные, когда уже тепло, но еще нельзя купаться, — чудесная дедушкина дача в Переделкино.
Осенью Оксану также увозили на дачу — с подругой или двумя, чтобы не было скучно, и там, в большом каменном доме с камином, они прятались в мансарде и сочиняли страшные истории.
А в квартире Даши Оксана столкнулась с другим миром. Параллельным.
Все ее, Оксаны, родственники были чиновниками. Бабушка преподавала, дедушка занимал большой пост в Союзе писателей, отец служил в Министерстве культуры, а мама работала на «Мосфильме».
Родственников Даши они величали богемой.
Дашин папа писал сценарии и для фильмов, и для телепередач, мама была художницей, рисовала театральные декорации, декорации для праздничных торжеств, расписывала шали и шила вечерние наряды для избранных клиенток.
— Тише! — рявкнула Даша, когда Оксана споткнулась об обувные коробки. — Папа спит!
Было два часа дня — Оксана только что пообедала.
— Обувь не снимай! — не понижая тона, распорядилась Даша и провела подружку в гостиную.
Гостиную, что было тогда в диковинку, объединили с кухней — получилась несколько несуразная, но большая комната. На диване лежала груда барахла — заготовки для нарядов, которые шила мама, а на самом верху красовался лифчик.
С точки зрения Оксаны, это было ужасно — ее учили убирать за собой, и уж точно ни в коем случае не показывать чужим такие интимные части гардероба, как бюстгальтер.
На столе в кухне с вечера осталась грязная посуда — Оксану даже передернуло, — Даша быстро сгребла все в раковину, но помыть не удосужилась.
— Помочь тебе помыть посуду? — предложила деловитая Оксана.
— Домработница в понедельник придет, не волнуйся! — отмахнулась Даша.
Была суббота.
— Как я понимаю, уже день, и надеюсь, он добрый! — послышался из коридора низкий женский голос.
Дашина мама Оксану ошарашила.
Несколько раз она видела ее издалека и знала, что ее собственная мать осуждает Дашину за слишком дорогие шубы.
Но сейчас, вблизи, та ее просто шокировала.
Ее мама никогда не появлялась при отце несобранной, неумытой. А Дашина явно не успела зайти в ванную — светлые волосы собраны в какое-то воронье гнездо, под глазами — остатки косметики, в руке — сигарета. Дашина мать куталась в красивое черное кимоно.
И Оксана даже не могла сказать, что та плохо выглядит — было в этой небрежности нечто притягательное.
— Даш, ты мне кофе сделаешь? — томно произнесла та.
— Мам, сделай сама, я же ребенок! — возмутилась Даша.
— Ты завтракала? — поинтересовалась мама.
— Как обычно. Шоколад и торт «Полет», — усмехнулась Даша.
Оксана чуть не подпрыгнула. На завтрак? Шоколад?! Такого просто быть не может!
Дашина мама сварила себе кофе, девочкам налила чаю с молоком, выставила на стол остатки торта, конфеты и мармелад.
— Я есть хочу, — заявила Даша.
Мать с неприязнью уставилась на нее.
— Какой жуткий ребенок! — пожаловалась она в никуда. — Хочет есть три раза в день. Куда это годится? Сейчас Андрей проснется, поедем в ресторан.
— Ура! — обрадовалась дочь.
В ресторан? У Оксаны кружилась голова. Просто так — «поедем в ресторан»? Средь бела дня?
Андрей проснулся спустя четверть часа.
Отца Даши Оксана вблизи не видела, но знала, что он «интересный мужчина».
Оксаниному папе было тридцать семь, Дашиному — тридцать девять, но ее собственный отец выглядел солидно, как положено — полнеющий мужчина в костюме, рубашке и галстуке, с короткой стрижкой, залысинами, небольшим животиком.
А Дашин… Высокий, поджарый, загорелый красавец, в которого вполне можно было влюбиться без памяти. Бритый налысо. Чем-то он ей напомнил Микки Рурка. Или Брюса Уиллиса. В нем определенно было нечто голливудское.
Дашина мама как-то плотоядно улыбнулась и приветствовала мужа продолжительным поцелуем.
Родители Оксаны не допускали даже намека на то, что у них есть секс. Сама мысль об этом была Оксане неприятна — будто она становилась третьей в их любовных утехах. Но вот то, что родители Даши занимаются сексом, не казалось ей отвратительным. А уж мысль о том, что Дашин отец мог бы ее обнять…
Обедали они в ресторане «Олимп» в Лужниках, на открытой террасе. Все официанты знали Андрея, усадили за лучший столик, сообщили, что сегодня самое свежее и вкусное.
Ближе к десерту к ним присоединились друзья Дашиных родителей: томная, немного унылая блондиночка с каре, темпераментный грузин — известный режиссер и его жена, актриса одной роли.
Андрей и грузинский режиссер выпили.
Мама Даши скучала в обществе заторможенной актриски.
На Дашину мать Оксана косилась с удивлением. Из растрепухи в мятом кимоно та превратилась в диву — пышные волосы падали на плечи, черные укороченные брючки с низкой талией обтягивали стройные ноги, а довольно пышную грудь облегала маечка с глубоким вырезом.
Ее мама никогда так не одевалась. На работу — костюмы, на праздники — платья, скромные, шелковые, цвета овсянки или бледно-зеленые, в быту — слаксы и рубашки.
И уж конечно, ее мама никогда не ходила на таких каблучищах — тоненьких, как спица, и высоких, как Эйфелева башня.
Она слышала, что другие женщины из их двора говорят о Дашиной маме. И о ее папе. О его предполагаемых любовницах. Но она своими глазами видела, как эти двое любят друг друга. Они держались за руки, украдкой, словно незаметно для самих себя, целовали друг друга то в шею, то в висок, Андрей прижимал к губам руку жены, а она отвечала ему чувственным взглядом…
В ресторан вызвали такси и заплатили водителю за то, что он отвез всех домой на их же машине.
Конечно, Оксана рассказала матери, что ужинала в ресторане. Та не без раздражения передернула плечами. Из разговора матери с отцом Оксана поняла — они осуждают Дашиных родителей за то, что те бездумно тратят деньги, шикуют, напропалую наслаждаются жизнью.
Но это было так соблазнительно!
И Оксана стала дружить с Дашей. Ей хотелось хоть одним пальцем прикоснуться к этой, может, и безалаберной, но красивой и притягательной жизни.
Мама этого не одобряла — боялась, что Даша дурно повлияет на ее дочь, — но и не запрещала.
Мама была права. Оксана, хоть сама и осуждала их, и сплетничала, и презирала, не могла оторваться от этих странных людей, с ни на что не похожим жизненным укладом.
Она не могла понять, каким образом эти успешные люди, родители, так и не повзрослели — сохранили совершенно детский эгоизм, наивную веру в то, что у них-то все будет хорошо, что жизнь создана для наслаждений…
Переезд Даши на Остоженку стал настоящим горем. Оксана знала — как прежде уже не будет.
С глаз долой — из сердца вон: Даша ее забыла. Оксана превратилась в «девочку, с которой я дружила, когда жила на „Аэропорте“.
Все бы ничего, но семена упали на благодатную почву и взошли — Оксана уже не хотела жить по правилам, за которые радели отец с матерью. Она боялась и новой, знакомой-незнакомой странной жизни, где не было никаких правил, кроме одного: «Получай удовольствие, пока можешь!», и той, к которой ее готовили, — пристойного буржуазного существования с супницами, молочниками и семейными традициями.
Она застряла посредине.
И сейчас вдруг ощутила, как выбирается из своего болотца, почувствовала себя, свою силу. Поняла, чего хочет.
Наверное, ее воспитали в строгости, а Дашу — в любви, и это жизнелюбие и делало Аксенову такой необыкновенной, а Оксану все эти «но»: «ты, конечно, вольна поступать, как хочешь, но…»; «мы отпустим тебя на всю ночь, но…»; «если ты уверена, что хочешь стать журналистом, — твое дело, но…» — превратили в какого-то зомби, который все присматривается, принюхивается, но никак не может начать жить.
"Хроники амбициозной брюнетки" отзывы
Отзывы читателей о книге "Хроники амбициозной брюнетки". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Хроники амбициозной брюнетки" друзьям в соцсетях.