Томас хмуро взглянул на все еще стоящую рядом Мари Энн и начал говорить на удивление спокойным голосом, но постепенно снова перешел на крик.

— Кто вбил тебе в голову, что Лизи мой ребенок? Или тебе удобно это думать и ты до сих пор полагаешь, что я женюсь на тебе? Нет, Мари Энн, этого не произойдет, я уже не раз говорил тебе и не хочу возвращаться к этому вопросу вновь. Сколько можно шантажировать меня? Если ты хочешь, чтобы я признал девочку, почему не идешь на генетическую экспертизу, куда я уже несколько раз предлагал съездить вместе, но у тебя вечные отговорки? Повторяю, если Лизи от меня, то я обеспечу ее будущее, но не твое! А теперь, ты вместе с Гаем взяла на себя право не только вмешаться в мою жизнь, но и разрушить ее!!! Я уезжаю немедленно, обратно в Лондон, а ты передай ему, что к моему возвращению ни тебя ни его в Торнбери быть не должно! Ты все поняла???

Томас не помнил, когда он повышал голос на женщину, он вообще не мог вспомнить, когда он выходил из себя последний раз. Старый Дом уже много лет не слышал под своими сводами отчаянные крики хозяина.

Мари Энн ловила воздух ртом, как рыба, выброшенная волной на берег, а ее небесно — голубые фарфоровые глазки налились слезами. Увидев, что девушка сейчас бросится в истерику, Томас опомнился и резко развернувшись, оставил Мари Энн в одиночестве.

Сейчас его волновало лишь одно, как быстрее связаться с Элен. Он с горечью вспомнил, что забыл взять ее мобильный номер у своего агента в Москве и постарался найти его телефон в списке контактов. Но, прослушав несколько минут длинные гудки и автоматический ответ на конце линии, что абонент вне зоны действия сети, Томас в отчаянии отключился. Возможно, связаться с Москвой удастся позже. Он несколько раз проклял свою рассеянность и непредусмотрительность, с ужасом думая о том, как он вновь будет ее искать, не зная телефона, в случае, если его агент будет и в дальнейшем недосягаем… Стараясь не планировать негативное развитие событий, Томас сел в машину и поехал обратно в Лондон, перебирая в голове контакты людей, которые могли бы ему помочь в столь непредвиденной ситуации. Таких среди его знакомых и друзей не было, последняя надежда на Саймона?

Он немедленно набрал телефон брата

— Хай, Саймон, прости, не отвлекаю? Нет, все нормально, ничего не случилось… пока — Томас старался говорить спокойно.

Он попытался вкратце объяснить свою странную просьбу брату, нет ли у него связей в службе безопасности аэропорта, и если есть — то не мог ли он к этому человеку обратится по очень личной проблеме?

Саймон не стал задавать лишних вопросов, понимая, что скорее всего Томас не сможет по телефону дать на них вразумительные ответы и назвал имя своего хорошего знакомого, главного системного администратора службы безопасности Хитроу, возможно, он мог бы тебе посодействовать, джуниор. Сошлись на меня. Но очень надеюсь, что твоя просьба будет стоить его внимания!

Томас искренне поблагодарил брата и записал контактный номер.

Нет смысла рассказывать, скольких усилий ему стоило договориться с Кевином Эшли, бывшим однокашником Саймона, чтобы тот проверил списки улетающих в пятницу пассажиров. Но к огромному удивлению Томаса, имени Элен Соколоф среди зарегистрировавшихся на сегодняшние рейсы не было. Это означало лишь одно — она все еще в городе. Что касалось субботы, то в табло резервации ее имени так же не находилось, потому что оба рейса Аэрофлота и Бритиш Эйрвейс на Москву были давно закрыты для продажи. Имя Элен было обнаружено на утреннем вылете в воскресенье.

То, что Томас найдет беглянку в многомиллионном Лондоне, шансы были нулевыми, оставался лишь пограничный контроль в аэропорту. И тогда ему пришлось рассказать Кевину часть его романтической истории и умолять о помощи. Как ни странно, идея поймать меня на границе не вызвала у Кевина возражений, он рассмеялся и пообещал провести операцию с филигранной точностью и изяществом, что в принципе и произошло. Надо отдать должное извращенной фантазии Кевина Эшли и его приятелей, офицеров паспортного контроля, сочинивших сценарий дознания для Кришны боя, финальный эффект от моего задержания и душераздирающего перформанса пограничного офицера мог сравниться по количеству выброшенного в кровь адреналина лишь с потрясением от неожиданной встречи с Томасом. Забыть эти эпохальные события я не смогу до конца дней своих.

— Да, дорогой мой Томас, мое задержание прошло на высоте. И если принять во внимание, что происходило немного раньше, то странно, что мой разум вообще выдержал это испытание.

Томас нахмурился

— А что происходило раньше?

До начала этого разговора я долго думала, стоило ли сообщать Тому о преступлении его друга, мне было неизвестно, как близок ему Гай. И вообще, стоило ли говорить ему, что Гай в принципе лишь наполовину человек. Нет, последнее совершенно лишнее. Никто не поверит моим догадкам о подселении. Положа руку на сердце, я уже начала сомневаться, что черные глаза неведомого существа существовали в реальности, а не привиделись под влиянием внушения. Поэтому, я решила открыть лишь часть истины. Гай должен исчезнуть из жизни Томаса, я сделаю все от меня зависящее.

— Томас, я сейчас расскажу тебе одну практически детективную историю, но очень надеюсь, что выводы из нее ты сделаешь правильные…

Томас не сводил с меня удивленных глаз

— Только сначала ответь мне на вопрос — Как хорошо ты знаешь Гая Лэндола, давно ли ты с ним общаешься?

— Давно не то слово, уже более десяти лет. Я говорил уже, мы учились вместе, я на филологическом, он на финансовом, но приходил к нам на кафедру — учить арабские языки. Он тогда увлекался чтением старинных манускриптов. Но, что случилось, Элен? Он приставал к тебе?

(Знала бы я, что Гай наоборот обвинил меня в домогательстве..)

— Нет, Томас. Ничего этого не было. Все было намного страшнее и опаснее. Поэтому я и спрашиваю, как сильно он дорог тебе?

Лицо Тома вытянулось, он молчал, ожидая моих пояснений

Надо говорить, чтобы не случилось.

— Томас, Гай или его сестра, но боюсь они вместе замешаны в преступлении, мне искренне жаль открывать тебе глаза, но сначала в своей сумке, а потом и в чемодане я нашла подкинутый наркотик, белый порошок. Я не разбираюсь в них, может быть героин или кокаин… сейчас не имеет значения… Если бы его увидели на границе, а я полагаю, на это и был расчет, то…

— Боже!!! — Томас закрыл лицо руками и опустил голову на стол.

Я удивилась его реакции. Но он поднял на меня совершенно безумные глаза и сказал

— Повтори! Что ты сказала? Ты нашла наркотики у себя?

Он не верил моим словам. Что же делать? Я молчала и только грустно смотрела на него.

Наконец, смысл сказанного дошел до его сознания, и Томас более спокойным голосом произнес

— Элен, я не могу поверить в это. Он не способен на столь низкий поступок! Все что угодно, он мог соблазнять тебя, мог наговорить глупости про меня, но перейти границу дозволенного Гай не мог. Я не верю!

— Хорошо, дорогой Томас. Тогда все просто. Я сама вшила себе в сумку и чемодан пакеты с героином, правда не понятно, откуда я его взяла в твоем поместье, и видимо решила проверить бдительность охраны аэропорта, потому что всю жизнь мечтала оказаться на нарах у нас на зоне, куда бы меня не медля ни дня, отправили бы без суда и следствия!! Теперь ты мне веришь??

Я гневно смотрела в его часто мигающие испуганные глаза. Мы молчали несколько минут, и мне даже захотелось встать и уйти куда глаза глядят, в ночь.

Томас это понял, он потянулся, взял мою руку и крепко сжал кисть

— Послушай меня, девочка. Прости меня. Пойми, он был моим лучшим другом до сегодняшнего дня, и мне больно слышать о том, что он вытворил с тобой. Страшно подумать, что случилось, если бы ты случайно их не заметила… Элена, не сомневайся, я бы сделал все от меня зависящее, чтобы вытащить тебя! Неужели ты решила, что я могу оставил тебя в беде?

Я взглянула на него с благодарностью. Томас не сводил с меня огромных взволнованных глаз.

— Я верю тебе. Мне так же было тяжело найти эти подарки и понять, кто их приготовил…Только одно мне не ясно, почему столько усилий было предпринято для моего устранения? Чем я была так опасна для Гая?

Том задумался

— Не знаю… не имею понятия. Возможно, он хотел, чтобы мы опять были вместе с его сестрой, но это исключено. Кроме дружеских чувств я ничего к ней не испытываю, и он это прекрасно знал… мы много раз это обсуждали. Гай не раз пытался меня познакомить со своими бесчисленными подругами. Хотя, дай подумать, в этот раз, он действительно старался почаще оставить меня с Мари Энн наедине, но это не значит, что…

— Почему именно в этот раз? Это связано с моим приездом?

— Вряд ли… я не посвящал его полностью в свои планы. То, что ты приедешь он узнал, правда, раньше других, накануне отправления официальных приглашений на карнавал. Но, кто ты, он не знал совершенно точно.

— Томас, он никогда не читал дневник сэра Фитцджеральда?

Удивлению Тома не было предела.

— С чего ты это взяла? Нет, конечно! Он даже не знает о его существовании. Хотя, про семейную легенду Гай в курсе, мой дедушка сам рассказал ему, лет пять или семь назад.

— А теперь послушай. Не мог ли сэр Уильям дать ему прочесть дневник?

Томас замер и глубоко задумался. Хорошо, сейчас он уже не исключает эту возможность.

Гай Лэндол был прекрасно осведомлен о странной семейной истории про женщину из будущего, не раз видел мой портрет в галерее. И стоило ему взглянуть на меня, как карты пасьянса моментально сложились. Он прекрасно понял, что я вернулась, а его друг Томас увяз в истории по уши. Зная романтический склад его натуры и экзальтацию воображения, Гай был уверен, что мой приезд окончательно и бесповоротно нарушит его жизненно важные планы. Но какие? Теперь, после возвращения кольца? Чем я еще могла ему помешать?? Может быть он не рассчитывал так легко снять его с моего пальца и поэтому подготовил запасной вариант с порошком? Не знаю… Видимо, эта тайна так и останется не раскрытой.