Мягко посмеиваясь, он добавил:

— Как правильно ты поступила, что поддержала мое эго.

Кэтрин замерла, но Джейсон перевернулся, так что она оказалась под ним, и прошептал ей на ухо:

— Котенок, не надо сражаться со мной сейчас. Мы прошли такой долгий путь, не надо разрушать все просто потому, по я не могу удержаться от того, чтобы не поддразнить тебя.

Меньше всего на свете ей хотелось с ним сражаться, ее руки крепко сомкнулись, обняв его, и они забыли обо всем на свете, потому что в них опять загорелся огонь желания.

С этой ночи их отношения пошли по другому пути, и было мало ночей, когда они не находились в объятиях друг друга, их молодые тела говорили то, что они не могли высказать словами. И каждую ночь в темноте Джейсон учил ее всем способам дарить наслаждение и показывал, как мужчина может дать наслаждение женщине.

Почти ослепнув от счастья, Кэтрин весело ожидала наступления каждого следующего дня, каждая клеточка ее существа пела: скоро, скоро он докажет тебе, что любит, и ты будешь самой счастливой женщиной в мире! Лишь иногда сомнения вновь терзали ее, и она была близка к тому, чтобы спросить: почему он сказал те ужасные слова ее кузине? И вдруг, совершенно неожиданно, их спокойное счастье было нарушено.

Это было еще одно жаркое, душное утро, Кэтрин не знала, где найти спасение от жары. Даже белое льняное платье не избавляло от вялости. Она чувствовала, как прилипли к влажным вискам волосы, и желала лишь одного — чтобы на горизонте появились темные облака, предвещавшие грозу. Потом, возможно, будет так же душно, но ливень принесет прохладу.

Она сидела на веранде на плетеном стуле и смотрела вдаль на зеленые поля, на целый ряд белых дымков, которые лениво поднимались над темно-зелеными соснами, когда галопом подъехал Джейсон, который вместе со своими людьми расчищал землю на севере плантации.

На его лице застыло мрачное выражение. Он спешился, бросил поводья одному из людей и резко сказал:

— Уведите лошадей и уходите сами. Вы знаете, что делать.

Встревоженная Кэтрин наблюдала, как мужчины быстро поскакали к конюшням. Широкими шагами Джейсон преодолел ступеньки и, увидев ее на веранде, приказал:

— Кэтрин, войди в дом и оставайся там! Уязвленная, она встала и резко ответила:

— Хорошо! Прошу прощения! Его черты смягчились.

— Котенок, не спорь со мной. Это очень важно. Просто делай так, как я говорю.

Вся ее злость тут же улетучилась. Не успела она войти в дом, как через патио хлынула толпа жен и детей рабочих. Секунду она стояла в полной растерянности, потом одна из женщин объяснила ей:

— Когда грозит опасность, мы все собираемся в большом доме. Так проще защищаться, а потом тут много запасов под рукой, на крайний случай.

Все, кроме Кэтрин, точно знали, что от них требуется. Внезапно она испугалась, где сейчас Николае, обвела взглядом толпу и понеслась наверх. Николае тихо спал, около его колыбели сидела встревоженная Салли, готовая защищать ребенка ценой своей жизни, если потребуется. Не в силах сидеть спокойно, Кэтрин побежала вниз. Джейсон с длинным ружьем на плече и с пистолетом за поясом пересекал холл. Она не смогла удержаться от вопроса:

— Это индейцы?

— Нет. Хорошо, если бы это было так. Послушай, котенок, — серьезно сказал он ей, — я думаю, что все обойдется, люди вооружены, все на своих местах. Но если будет перестрелка, то ты и Николае должны оставаться наверху подальше от дверей и окон. Обещаешь?

У Кэтрин перехватило дыхание, она молча кивнула, хотя знала, что если существует какая-то опасность, то она должна быть рядом с Джейсоном, а не сидеть наверху взаперти вместе с плачущими женщинами и думать о том, что с ним может случиться.

Услышав топот приближающихся всадников, Джейсон обнял ее и крепко поцеловал в губы. Затем подтолкнул в направлении ступенек и вышел наружу. Она тупо смотрела ему вслед и в порыве страха — за него, а не за себя — пролетела через холл и выглянула наружу.

Перед домом она увидела группу испанцев — человек тридцать во главе с Давалосом. Он поприветствовал Джейсона, но на его губах играла неприятная улыбка.

— Итак, дружище, вот мы и встретились опять. Джейсон спокойно встретил эти слова. Он стоял посреди широкой веранды, наполовину скрытый тенью, падающей от крыши. Без всякого выражения в голосе он спросил:

— Что ты хочешь, Давалос?

Ухмылка Давалоса стала шире, он начал сползать с седла, но, услышав щелчки затаившихся и готовых выстрелить ружей, медленно вернулся в седло, его черные глаза старались обнаружить, откуда исходит угроза.

Джейсон мягко сказал:

— Ты бы должен знать меня и не думать, что можешь застать меня врасплох. Земли у меня много, но уже через несколько минут я знал, что ты пересек границу. Я ждал тебя несколько недель назад. Где ты задержался? Собирался с силами, чтобы предстать передо мной? — Джейсон язвительно усмехнулся:

— Или боялся, что убью тебя без предупреждения? Давалос пробормотал:

— Я думаю, ты не слишком-то гостеприимен.

— Ты думаешь правильно, дорогой. Советую идти своей дорогой. В Терр дю Кер делать тебе нечего, я не хочу быть с тобой учтивым, как со всяким другим. Не люблю змей в моем доме!

Давалос потянулся к пистолету у себя на боку — тут же щелкнул курок ружья Джейсона. Кэтрин проследила за рукой Давалоса, и ее охватил ужас. О Господи, думала она, не допускай, чтобы Джейсон был убит! С этими мыслями и мольбой она побежала в кабинет Джейсона и выхватила из шкафа его ружье, руки ее дрожали. Потом она стремглав вернулась на свой пост в холле и убедилась, что за время ее отсутствия ничего не произошло.

Она твердо знала — если Давалос убьет мужа, то недолго будет торжествовать победу. Направив на него ружье, она терпеливо ждала, когда кто-нибудь нарушит тяжелое молчание.

Это сделал Давалос. Внезапно он резко рассмеялся, и ее пальцы сжали спусковой крючок. Кэтрин наклонилась вперед, чтобы лучше слышать тихие, яростные слова испанца:

— Очень хорошо! Ты опять победил, но ты не всегда будешь готов, и, кто знает, может быть, в следующий раз, когда я появлюсь, ты не успеешь приготовиться. Тебе повезло на этот раз, но не всегда так будет. Терр дю Кер далеко от Нового Орлеана, и тебе следует об этом помнить!

Джейсон с улыбкой признал справедливость этих слов:

— Ты абсолютно прав, но не слишком-то меня запугивай, Блас, а то я пристрелю тебя, как проклятую грязную собаку, и буду иметь дело с властями. Интересное будет расследование — мои люди против твоих. Как ты думаешь, кому поверят? Но для тебя это уже не будет иметь никакого значения, ты будешь мертв, не так ли?

Лицо Бласа потемнело от бессильной злобы. Оскалив зубы, он прорычал:

— Тебе повезло, мой друг, на этот раз. Смотри, как бы в будущем я не поймал тебя!

Кэтрин поняла, что если Давалос наткнется на их людей в поле или нагрянет, когда они будут в доме одни, то у такой встречи окажется совсем иной конец. Им действительно повезло на этот раз. В тяжелом предчувствии она наблюдала, как ускакали испанцы. Они вернутся. Она это знала!

Как только Джейсон быстро прошел в дом, она бросила на пол ружье и бросилась к нему.

— О Джейсон, я так испугалась за тебя. Чего он хотел?

Крепко обнимая ее, он прошептал ей на ухо.

— Ничего, моя крошка. Давалос хулиган, и ему кажется, что у меня есть что-то, что ему нужно. Внимательно глядя ему в лицо, она спросила:

— А у тебя это есть?

Легкая улыбка смягчила его лицо, он медленно покачал головой:

— Нет. Но это не удержит его от дальнейших попыток. Он упорный, и раньше или позже мне придется убить его. Видят Бог, я стараюсь избежать этого, как только могу, но чувствую, что скоро не выдержу, а Давалос все доводит до конца.

За словами Джейсона стояло твердое намерение. На мгновение лицо его вновь стало жестким, непримиримым, и она прижалась к нему сильнее, как будто тепло ее любви могло отогнать все ужасное.

Чувствуя, что такое ее упрямство ему понравится, она едко спросила:

— Если ты собираешься непременно убить его, то почему же не сделал этого сегодня, когда у тебя был шанс?

— Потому, моя яростная маленькая любовь, что тебе мог быть причинен вред, не говоря уже об остальных. Давалосу нужен только я, и нужен живой! А поскольку здесь полно вооруженных людей, он немного покружит в этой местности, потом ему надоест и он уйдет.

— И ты в этом уверен? Ты же сам сказал, что он упорный!

Джейсон немного поколебался, потом, решив что-то для себя, провел ее через холл в свой кабинет. Бросившись на широкий кожаный диван, он посадил ее к себе на колени. Кэтрин смотрела в такое знакомое смуглое лицо, и чувство тревоги не могло успокоить даже то, что он рядом с ней.

Пытаясь не встречаться с ней глазами, Джейсон начал переплетать их пальцы и казался целиком поглощенным этой задачей. С минуту они смотрели, как ее тонкие пальцы слились с его, более темными и сильными. Потом Джейсон медленно заговорил:

— Наверное, следует вернуться на несколько лет назад, чтобы ты поняла, что происходит сегодня и почему появление Давалоса не сильно беспокоит меня.

Он был серьезен, хотя легкая усмешка по-прежнему не сходила с его губ, и задумчиво смотрел на повернутое к нему лицо Кэтрин.

— Видишь ли, — начал он спокойно, — Блас и я выросли вместе. Я знал его всегда, все детские годы я поделил между Бове и Гринвудом, домом моего отца в Вирджинии. Мы всегда были хорошими друзьями. Даже в те годы, когда я жил в Англии, мы оставались приятелями, а когда я вернулся в Бове, узы дружбы восстановились так легко, как будто мы расстались за день до того. Это была простая, нетребовательная дружба, но Блас прошел вместе со мной через многие неприятности.