Кэтрин Коултер - Хозяин Ястребиного острова

Мирана поглубже зарылась в сено. В двух шагах от нее беспокойно переступала с ноги на ногу корова. Быки, опустив головы, дремали. Казалось, они вообще не обращали внимания на бурю. Козы пытались перегрызть удерживающие их в стойле кожаные привязи.

«Что же будет завтра?» – с тревогой подумала Мирана.

Она лежала, свернувшись клубочком, по самую шею зарывшись в сено, когда старая Альна отыскала ее.

– Пора просыпаться, госпожа, солнце уже встает, и у вас впереди много дел. Гроза миновала. Наверное, для вас сегодня будет жаркий денек. Семья Рорика похожа на стаю разъяренных волков, поглощенных своей горящей ненавистью, которой они ни на секунду не дают остыть. Они не знают покоя с тех пор, как ваш сводный брат убил Ингу и детей. А теперь они просто в бешенстве. Это очень плохо. Они поверили в то, что им наплела Сайра. Она сказала, что вы обманули Рорика, заявив ему о мнимом ребенке, и он, как благородный человек, вынужден был жениться.

Мирана села и принялась отряхивать прицепившиеся к платью и волосам соломинки. Итак, козни Сайры подлили масла в огонь их ненависти. Они поверили в ее вранье. Ну ничего, она расскажет им, что знакома с Рориком совсем недолго. Почему Рорик не сказал им, что она досталась ему девственницей?

– Знаешь, Альна, мне незачем возвращаться, – не поднимая головы, сказала Мирана. Она на мгновение взглянула на стоящих в стойле коз. – Разве что лорд Рорик послал тебя за мной? – добавила она с такой надеждой, что Альна нахмурилась.

Старуха сплюнула и покачала головой.

– Нет, господин не сказал мне ни слова. С ним что-то происходит. Он очень изменился. Сегодня он проснулся все с той же слепой болью в глазах. Они явились и отравили его ядом воспоминаний. С тех пор он сам не свой. Лорд Рорик провел ночь в компании своего брата и нескольких воинов из свиты отца. Они проговорили почти до утра и выпили слишком много меда, а лорд Рорик плохо переносит вино, эль и все такое. От этого его выворачивает наизнанку, и наутро страшно болит голова. Его рвет. Вам лучше немедленно вернуться в дом. Вы все еще здесь хозяйка. И должны приглядеть за рабами, отдать распоряжения насчет работы по дому и обеспечить уют его семье.

– Ты видела Энтти или Хафтера?

Старая Альна усмехнулась.

– Вчера Энтти запустила в него железной сковородкой. Ему здорово досталось, и ничего не оставалось делать, как убраться восвояси. Он заковылял прочь, как пьяный селезень, и всю ночь сидел, обхватив руками свою несчастную голову. Она спала рядом со мной и все утро жаловалась, что я храпела. Ха! Старухи не храпят. Я не храпела. Я вообще не спала всю ночь, прислушиваясь к стонам Хафтера. Затем Гард пытался пристать к ней. – Альна снова усмехнулась. – Я посоветовала ему идти к Асте, сказав, что у Энтти месячные. Его как ветром сдуло.

Мирана встала, стряхивая с туники последние соломинки. Ей смертельно хотелось вымыться горячей водой с мылом. Великолепное свадебное платье было помято и испачкано. И ей больше нечего было надеть. Взглянув на нее, старая Альна нахмурилась.

– Хафтер все еще спит. Энтти даже боится, что слишком сильно ударила его и он теперь никогда не проснется, – сказала она.

– Хафтер такой же выносливый, как Рорик. Он проснется как ни в чем не бывало, и все начнется снова.

Старая Альна внимательно посмотрела на нее и наконец сердито изрекла:

– Пошли, маленькая овечка, пора возвращаться. Я не знаю, что произойдет дальше, но в любом случае у тебя нет выбора. Все женщины ждут твоих распоряжений. Они ходят по раскаленным углям, но это не их вина. Они очень любят Тору и не знают, как им быть.

Мирана покорно побрела вслед за Альной к дому. Внутри царило оживление. Мужчины стонали и мучились от похмелья, женщины ворчали на них, некоторые посмеивались оттого, что их мужья, опьянев от выпитого, были неугомонны всю ночь.

– Да, – сказала старая Альна, – некоторые женщины – те, что помоложе, – поют и щебечут, как счастливые курочки. Они готовы приступить к работе. А мужчины получают по заслугам.

Мирана лишь кивнула головой. Она начала отдавать женщинам распоряжения, избегая смотреть в сторону Рорика, который уже проснулся и разговаривал с братом. «Что еще он хочет ему сообщить? Или Меррик ему? Может, они обсуждают, кто из них убьет меня?» Мирана помешивала кашу, варившуюся в подвешенном над костром железном котле, когда почувствовала, что Рорик рядом. Она замерла в ожидании.

– Я иду в баню, – сказал он. – У тебя в волосах соломинки, а платье испачкалось.

– Я знаю, – сказала она.

– Родители все еще спят в моей спальне. Я могу принести тебе все, что нужно.

Она медленно повернулась и посмотрела ему в глаза, отметив, что он сказал в моей спальне, а не в нашей.

– Тебе нечего мне принести. У меня нет другой одежды. Миране показалось, что он хотел что-то сказать, но промолчал. Потоптавшись на месте, он сказал:

– Вкусно пахнет. Я рад, что женщины снова стали хорошо готовить.

Она лишь кивнула в ответ.

– Хафтер промаялся всю ночь. Только его голова гудит от железной сковороды, а не от выпитого вина. Прошу тебя больше не вмешиваться. Если он хочет Энтти, пусть получит ее. Она всего лишь рабыня. Прежде она спала со всеми, кто ее хотел. Ничто не изменилось с тех пор. Правда, теперь Хафтер будет держать ее при себе, пока она не наскучит ему. Я отдал ее ему. Здесь распоряжаюсь я, а не ты.

– Она не станет спать со всеми подряд, Рорик.

– Она будет делать то, что я прикажу. Хотя нет, отныне она будет делать то, что пожелает Хафтер. Она принадлежит ему. Понятно?

– Не заставляй ее спать с мужчинами. Она не может этого делать. Теперь все изменилось. Не позволяй Хафтеру обижать ее.

– Ты не должна вмешиваться. В этом Гард прав. Ты виновата в том, что она так себя ведет. Оставь ее в покое.

Он повернулся и пошел прочь, не сказав больше ни слова. Мирана велела рабыне отнести ему полотенца и оставить их в предбаннике.

Мирана продолжала работать, время от времени извлекая из волос или стряхивая с одежды очередную соломинку. Когда Энтти принялась замешивать тесто для лепешек – их требовалось так много, что пришлось взять глубокий деревянный жбан, – Мирана обратила внимание, что на ней та же одежда, что и накануне вечером.

Она подошла к ней и тихо сказала:

– Сбежим, как только представится возможность. Ты была права, когда говорила, что нам обеим здесь нечего делать.

Девушка лишь кивнула в ответ. Мирана была уверена, что Энтти поняла ее. Она слышала, о чем Мирана говорила с Рориком, и знала, что тот отдал ее Хафтеру. У нее не оставалось выбора.

– Возможно, даже сегодня, когда мужчины снова напьются. Гроза давно кончилась.

– Хорошо, – откликнулась Энтти. Она посмотрела Миране в глаза. – Ты должна быть осторожна, Мирана. Боюсь, что кто-нибудь из них готовится тебя убить.

– Когда родители Рорика выйдут из спальни, я возьму из сундука свой нож. И стащу еще один для тебя, Энтти. Если сможешь, припаси в дорогу еды и воду. Нам предстоит долгое путешествие.

Энтти кивнула, гадая, куда они отправятся. Ясно, что не в Клонтарф. Мирана знала, что там ее ждет. Энтти не стала ее спрашивать об этом. Наверняка Мирана сама позаботится о том, где им укрыться, и на этот раз они будут удачливее.

Однако их планам не суждено было сбыться.

Час спустя Рорик подошел к Миране.

– Возьми, – сказал он, – это платье Асты. Теперь оно твое. Она сказала, что они с Эрной сошьют вам с Энтти новые вещи. А сейчас идем в баню, здесь очень жарко, у тебя потное лицо.

Миране совсем не хотелось идти с ним. Она боялась, что, когда они останутся наедине, он убьет ее. Сердце бешено колотилось в груди, пока она шла рядом с Рориком к выходу. Утешало лишь то, что ей все-таки удалось выкрасть из спальни нож. Появилась слабая надежда. Мирана молилась лишь о том, чтобы у нее хватило сил воспользоваться им.

Родители Рорика по-прежнему игнорировали ее, и Миране пришлось послать рабыню, чтобы она подала им завтрак. Сайра так и не вышла к столу. Меррик еще утром ушел куда-то и до сих пор не вернулся.

– Ты ведь уже мылся, – сказала она, выходя из дома на яркое утреннее солнце.

– Да, – не глядя на нее, ответил он.

– Нет необходимости сопровождать меня.

– Мне лучше знать.

Он убьет ее. Родня убедила его, что она такое же исчадие ада, как и Эйнар. Она не хотела умирать, во всяком случае, не от его руки и не сейчас. Равно как и покидать Ястребиный остров. Но у нее не оставалось выбора. «Как он убьет меня? – подумала она. – Задушит или пронзит сердце ножом?» Она точно знала, что будет защищаться изо всех сил, и это оказалось для нее более мучительно, чем она предполагала.

Когда они вошли в предбанник, Рорик приказал двум обнаженным и мокрым после купания воинам из свиты отца выйти вон.

– Я помогу тебе раздеться, – сказал он, подходя к Ми-ране, когда они остались наедине.

Мирана стояла, не двигаясь, пока он расстегивал броши, скреплявшие на плечах тунику. Она не шелохнулась даже тогда, когда, расстегнув пояс, он наткнулся на спрятанный в складках нож. Рорик промолчал, хотя отлично знал, что нож лежал в сундуке, стоявшем в его спальне. Мирана посмотрела на его руку, затем перевела взгляд на нож. В тот же момент она поняла, что не сможет его убить. У нее просто не поднимется рука. Она протянула ему нож. «Будь что будет», – решила она.

Она безвольно подняла руки, и он снял с нее платье. Даже оставшись совершенно голой, она не пыталась пошевелиться. Голубые глаза Рорика были непроницаемы, невозможно было понять, как он поведет себя в следующую минуту. Не выдержав напряжения, Мирана закричала и, бросившись в баню, прижалась к дальней стене. Пар застилал глаза, и она почти не видела Рорика.

– Мирана! – закричал он.

Она упала на колени и еще плотнее прижалась к стене. Волосы волной накрыли ее лицо.

– Пойди сюда, я искупаю тебя.