– И кто же это был? – спросил он.

– Это была женщина. Я не смогла разглядеть ее, потому что она куталась в плащ и закрывала лицо капюшоном. Но я видела, что это была женщина, а не мужчина.

Клив молча смотрел на Чессу, не зная, верить ей или нет.

Глава 3

– Моя дочь рассказала мне, что вчера вечером тебя чуть не убили. Она говорит, что кто-то подослал к тебе наемного убийцу.

– Этот человек был обычным вором, государь, – спокойно возразил Клив. – Или же он принял меня за кого-то другого.

– Но что ты делал в этом квартале Дублина? Он кишит ворами и разбойниками.

Вместо ответа Клив только молча пожал плечами. Он не собирался рассказывать Ситрику, что получил записку, в которой его просили прийти в этот зловонный, грязный переулок. Не собирался он говорить королю и о том, что вслед за ним туда явилась его дочь. Вряд ли она сообщила отцу, что была там. “Скорее всего она сделала вид, что знает о происшедшем с моих слов”, – подумал Клив. Раз она рассказала эту историю отцу, значит, считает, что он, Клив, не выдаст ее. А может, лучше поведать Ситрику правду о ее похождениях? Пусть приструнит ее, на то он и отец.

Но Клив так ничего и не сказал, хотя его объяснение прозвучало неубедительно. Король отлично понял, что он солгал: Клив прочитал это в его умных темных глазах.

– Не думаю, что это был обычный вор, – задумчиво произнес король Ситрик, поглаживая подбородок. Подбородок у него был гладкий, крепкий, совсем не стариковский. Кливу опять вспомнилась не раз слышанная история о том, как колдун Хормуз омолодил старого короля.

– Я приставлю к тебе телохранителя, который будет сопровождать тебя, когда ты захочешь выйти за пределы моего дворца. Мне вовсе не хочется, чтобы посланник герцога Ролло погиб здесь, в Дублине, во время наших переговоров.

– Поступай, как тебе будет угодно, государь, хотя я не думаю, что мне нужен телохранитель. Это было случайное нападение. Оно не повторится.

По правде сказать, Клив хотел, чтобы нападение повторилось. Ему хотелось выяснить, кто желает его смерти. И он надеялся, что в следующий раз королевская дочка не будет путаться у него под ногами и мешать.

– Итак, вернемся к предмету наших переговоров, – сказал Ситрик. – Ты сказал, что Ролло, герцог Нормандский, желает, чтобы моя дочь Чесса вышла замуж за Вильгельма, его сына и наследника.

– Да. Жена Вильгельма умерла при родах два года назад. Ему нужна новая жена, а также могущественный тесть, которым можно будет припугнуть короля Франции, когда он в очередной раз оскалит зубы, что он делает весьма часто, понуждаемый своей знатью. Ролло не требует, чтобы ты, государь, дал за дочерью большое приданое, поскольку он высоко ценит твою силу и мудрость. Ему нужно не приданое, а родство с тобой.

Король Ситрик начал задумчиво барабанить пальцами по подлокотникам своего трона. Нынче утром он выглядел особенно нарядно, его широкое, длинное белое одеяние было перехвачено в талии драгоценным поясом, расшитым алмазами и изумрудами. Блестящие темные волосы короля были зачесаны назад и перевязаны плетеным черным шнурком. Клив молчал, ожидая, что ответит ему Ситрик. Он уже два дня толковал с королем об одном и том же. Они обсудили положение дел в Нормандии, поговорили о том, что французский король Карл III стал сильнее, и о том, что он желает, чтобы принцесса Чесса вышла замуж за его племянника Людовика. Однако Ситрик не доверял королю Карлу. Прямо он об этом не говорил, но Клив понял его и без слов.

Они уже договорились по всем вопросам, касающимся брака Чессы и Вильгельма, однако сегодня король вдруг в третий раз попросил Клива повторить ему предложение герцога Ролло.

Наконец после долгой паузы Ситрик заговорил снова:

– А сколько лет Вильгельму?

– Скоро исполнится двадцать девять.

– Хорошо, что он не стар.

– Да, государь, твою дочь это порадует. Но не все ли равно, стар жених или молод? Мужчина сохраняет способность к зачатию вплоть до самой смерти. Вот что имеет значение. Кстати, мне говорили, что ты, государь, уже в преклонных летах, однако я вижу, что ты здоров и находишься в расцвете сил. Это поистине достойно удивления.

Однако ожидания Клива не оправдались: Ситрик не захотел говорить о том, как ему удалось помолодеть.

– Мы вернемся к нашему разговору вечером, Клив из Малверна, – сказал он. – Не желаешь ли еще раз отобедать со мной и моим семейством? Быть может, сегодня моя дочь будет вежливее, а королева обуздает свой бешеный нрав.

– Надеюсь, твоей дочери это под силу, государь, а что до королевы – не знаю.

Ситрик вздохнул.

– Зато я знаю, – сказал он. И вздохнул еще раз.

* * *

Вечером Каллик, королевский телохранитель, снова проводил Клива к королю. Каллик был смугл, красив и холоден, как декабрьская луна. Говорили, что он родом из Испании. Он не сказал Кливу ни слова, только указал рукой на предназначенный для него стул, стоящий за длинным, узким столом, покрытым льняной скатертью. Стол был уставлен блюдами с жареной бараниной, зажаренными целиком гусями, горохом, тушеным луком и капустой. Рядом с каждым блюдом стояла корзинка, доверху наполненная свежим ржаным хлебом. Блюда, с которых ел король Ирландии и его гости, были не из дерева, а из драгоценного рейнского стекла, голубого, с золотыми прожилками. В кубки, сделанные из того же голубого стекла, наливали дорогое сладкое вино, которое королевские подданные вряд ли когда-нибудь попробуют, разве только украдут. Ложки были из полированной оленьей кости, а их черенки – из украшенного резьбой обсидиана.

Клив отметил про себя, что когда он обедал с королем в прошлый раз, блюда и кубки были из светло-зеленого стекла – такую посуду привозят из-за гор, что на юге Франции. Да, король Ситрик был богат и выглядел молодо. Клив много бы дал, чтобы узнать о нем побольше. Кожа у короля была смуглая, глаза темные, как безлунная зимняя ночь, волосы такие же угольно-черные, как и у его дочери. Пожалуй, он похож не на викинга, а на какого-то чужеземца из дальних южных стран – или же это свет масляных плошек на столе и факелов, вставленных в кольца на стенах, искажает его черты?

– Мне кажется, ты не можешь определить, что это за кушанье, Клив, – сказала Чесса. – Оно приготовлено из рыбы глэйли и яиц. Очень вкусно.

Она, как и раньше, смотрела на него, не отрывая глаз. Сегодня у нее была другая прическа: ее черные косы с вплетенными в них зелеными лентами были обернуты вокруг головы. Клив отвел от нее взгляд. Было время, когда Сарла смотрела на него так, как сейчас смотрит Чесса, – без неприязни и отвращения. Нет, он не допустит, чтобы это произошло с ним опять. Никогда. У него есть Кири, и больше ему никто не нужен.

Он приехал сюда, чтобы договориться о браке принцессы с Вильгельмом Длинным Мечом, сыном Ролло, герцога Нормандии. Вильгельм – хороший человек и могучий воин. Он достоин уважения и восхищения, и он не стар, так что Чесса будет довольна.

– Никогда не слышал о рыбе глэйли, – сказал Клив, чтобы поддержать разговор с этой странной девушкой, которая не морщилась и не опускала глаз при виде его лица.

– Эти рыбы водятся в реке Лиффи, ближе к берегу, – объяснила Чесса. – Они похожи на длинные узкие ленты.

Говоря, она слегка наклонилась вперед и, глядя в ее глаза, Клив подумал, что сегодня они кажутся еще зеленее, чем вчера, зеленее, чем зеленые ленты, вплетенные в ее волосы. Раньше, до того как она оказалась от него так близко, он полагал, что глаза этой девушки должны быть полны тайны, неких загадочных искушений, которым мужчина не в силах противиться. Однако это было не так: глаза у нее были ясные, ничем не омраченные, как чистые лесные озера после мелкого теплого дождя. Клив напомнил себе, что все женщины лукавы, исключение составляет одна только Ларен. Если эта принцесса и впрямь так прямодушна, как хочет казаться, почему она делает вид, будто не замечает уродливого шрама на его лице? Почему ее ни разу не передернуло от взгляда на этот шрам?

– Я хожу на рыбалку вместе с братьями, – продолжала Чесса. – Ту рыбу глэйли, которую мы сейчас едим, поймал мой брат Бродан.

– Чесса, я же говорила тебе, что не желаю, чтобы ты уводила мальчиков за пределы дворца. Ты не можешь их защитить. Они рождены не для того, чтобы потакать твоим глупым капризам. Держись подальше от принцев и не забывай, что ты все-таки дочь короля, а не распущенная торговка рыбой.

– Я буду делать то, что захочу, Сайра. Королева приподнялась со своего кресла.

– Не смей возражать мне, Чесса!

– Полно, Сайра, – вмешался король. – Мальчики любят свою сестру. Ты стала раздражительной из-за беременности, вот и горячишься по пустякам. Клив, не желаешь ли отведать яиц ржанки, запеченных в ячменном тесте?

– Что? – удивленно воскликнула Чесса. – Ты опять беременна? Ведь ты родила уже четверых, так не пора ли остановиться?

– Я рожу королю еще одного сына, – самодовольно ответила Сайра, поглаживая свой еще не округлившийся живот. – У мужчины не может быть слишком много сыновей. Сыновья – это большая ценность, не то что дочери, от которых нет никакого толка.

– Не скажи, – заметил король, отправляя в рот ложку гороха. – Я уже говорил тебе, Сайра, что герцог Нормандии Ролло хочет, чтобы я выдал Чессу за его сына и наследника. Так что она – огромная ценность.

– О чем ты говоришь, отец? Неужели ты хочешь отослать меня в Нормандию? Это же на другом конце света! Эти люди – свирепые викинги, они…

– Она недостойна такого брака, – перебила принцессу королева Сайра. – Я уже тебе это говорила, Ситрик, и снова повторю: выдавать ее за сына Ролло нелепо. Вместо этого ты должен женить одного из наших мальчиков на французской принцессе. Французский король могуществен, не то что этот Ролло, которого он сделал герцогом Нормандским. Ролло уже глубокий старик, скоро он умрет, а его сын не сможет противостоять французам. Он будет разгромлен и убит, и что ты будешь тогда иметь? Вдовую дочь, от которой тебе не будет никакой пользы. Нет, мой господин, ты не должен соглашаться на этот брак. Будет куда лучше, если Бродан женится на принцессе из королевского дома Франции.