Алисия Холлидей - Хорошие девочки получают все

Я с ужасом смотрю самое причудливое зрелище, которое когда-либо имела возможность наблюдать. Пять или шесть громадных – поистине как монстры – грузовиков с грохотом проносятся по арене, и она покрывается грязью. Около дюжины легковых автомобилей, такого вида, будто их уволокли с ближайшей свалки, выставлены в ряд. С одной стороны, где два чудовища разогревают двигатели, расположены надписи и финишная черта.

Скорее, наверное, водители разогревают двигатели, но я не уверена в этом. Может, это, как в плохих фильмах, сбесившиеся грузовики, которые захватили власть и ездят сами по себе, заставляя слабеньких людишек влачить жалкое существование, качая для них бензин.

А может, мне нужно чаще выходить в свет?

– Знаешь, что самое интересное? – Ну хоть у кого-то происходящее вызывает воодушевление.

Лицо Бадди светится, как у Лорен во время занятий балетом.

Кстати о Лорен: нужно позвонить ей на выходных, сказать «привет» и напомнить о занятиях дома. На неделе я скучала по ней. Очень хотелось бы вспомнить, кого же она мне все-таки напоминает…

– Эй! Земля вызывает Кирби! Ты меня слышишь? – Бадди кричит примерно в шести дюймах от моего уха, но я все равно с трудом разбираю его слова.

Грохот невероятный. Мои барабанные перепонки готовы в любой миг разорваться.

Я зажимаю руками уши, киваю и кричу в ответ:

– Да, слышу, но сама удивляюсь как! Может, передвинемся на несколько рядов назад? А лучше – на несколько десятков. Уши не выдерживают. Кстати, разве не опасно сидеть так близко?

– Не-а, здесь интереснее. И совсем не опасно. В послед нее время травм стало гораздо меньше. Теперь на каждом грузовике есть ДВЗ – дистанционный выключатель зажигания, срабатывает в случае аварии. И вообще, я слышал только о двух смертельных случаях, но это было давным-давно, еще на соревнованиях тягачей. – Широкая улыбка сияет на его лице, немного подпорченном огромным комком грязи, долетевшим с арены. – Видишь? Мы прямо в центре событий, – заявляет этот идиот.

Нет, я не намерена здесь оставаться.

– Бадди! Если мы прямо сейчас не перейдем в другое место, я вызываю такси и еду домой. Понятно?

Он хмурится, но в конце концов угрюмо кивает, и мы пересаживаемся подальше, где мне хотя бы не грозит опасность остаться без глаза. Тут даже частично возвращается слух, хотя звон в ушах, наверное, не пройдет неделю, а то и две.

Ну что ж, сама напросилась. Раз уж попала сюда, нужно хотя бы постараться получить удовольствие. Беру Бадди под руку и наклоняюсь к нему:

– А что тебе здесь нравится больше всего?

Он полностью захвачен действом, происходящим на стадионе внизу. У всех грузовиков на дверях причудливые надписи с названиями. По-видимому, «Могильщик», «Разрушитель» и «Хищник» выступают против «Бандита», «Мстителя» и «Голубого Грома».

Красивые названия, явственно свидетельствующие о попытке психологической компенсации маленького размера кое-чего…

Бадди смотрит на меня, немного ошалев от передозировки тестостерона:

– А? А, ну да. Больше всего мне нравится си деть рядом с горячей цыпочкой вроде тебя. А когда они включали этот стробоскопический свет вокруг трибун, я видел твои соски сквозь блузку. Ой, смотри – это же «Безумный Бык»! Обожаю эту машину!

Подняв от колен голову, встаю и машу Бадди рукой, показывая в сторону лестницы и жестами изображая что-то вроде «Я иду в комнату для горячих цыпочек». Во всяком случае, надеюсь, что именно так он истолкует мою пантомиму.

Затем бросаюсь вверх по ступенькам, избегая столкновения с огромным мужиком, несущим картонный поднос с пивом, хот-догами и лепешками, и, едва достигнув двери вестибюля, раскрываю телефон:

– Дайте номер службы такси Такомы. Срочно.

По моим расчетам, я буду дома прежде, чем Бадди заметит мое отсутствие.

Дом, милый дом. Последний раз я так смывалась от кавалера еще в колледже, когда один футболист из команды университета Вашингтона пытался заставить меня ловить ртом суспензорий. Поверьте – существуют вещи, которые я ни за что на свете не возьму в рот.

Жадно откусываю очередной кусок черничного пирожного. Звон в ушах не прекращался еще почти час, и пришлось три раза наносить шампунь, чтобы смыть с волос запах выхлопного газа. Одежда лежит в полиэтиленовом пакете у двери, ожидая химчистки.

Содрогаюсь при воспоминании о Бадди и его словах о том, что ему больше всего понравилось. Наверное, стоит сжечь блузку, через которую при стробоскопическом освещении видны соски, чтобы никогда больше не вспоминать этот вечер. Все, хватит с меня этих глупостей! Позвоню Райану и отменю встречу.

Я хороший человек. Да, это так. И мне не требуются оценки посторонних, особенно идиотов, посещающих клуб знакомств. Если бы количество здравого смысла во мне перевешивало количество гордости, я бы давно поняла это.

Испытываю какое-то странное, муторное ощущение, размышляя, что же я так усердно стремилась доказать, а главное – кому. Внезапно на ум пришли слова доктора Уоллеса, сказанные на последнем сеансе: «Кирби, нет необходимости стараться, пытаясь доказать что-то своему отцу: он умер».

В тот момент его слова казались очень суровыми – суровыми и равнодушными. Но теперь я начинаю понимать, что он прав. Папа не продолжал бы довлеть над моей жизнью, если бы я не стремилась постоянно что-то доказывать. Не важно – ему или себе.

Отказываюсь от потуг самоанализа и вскакиваю, что бы поискать еще чего-нибудь вкусного и вредного. Эй, мы со страховой компанией платим доктору Уоллесу сто пятьдесят баксов в час, чтобы он разбирался с подобным дерьмом. Так зачем мне тратить выходные на эти проблемы?

Распахиваю холодильник, надеясь обнаружить там волшебную пиццу и домашнее шоколадное печенье, если, конечно, в мире есть хоть какая-нибудь справедливость.

Нет, справедливости не существует. Захлопываю дверцу, приняв решение поискать среди мусора меню для заказа еды на дом, и вдруг вспоминаю, что не проверила авто ответчик. Подхожу к черной машинке, будто затаившейся в ожидании, – она зловеще сверкает красным огоньком.

Ой-ой-ой! Семь сообщений? Это не предвещает ничего хорошего.

Нажимаю кнопку воспроизведения, тут же начиная сожалеть, что не прошла мимо кухни и не отправилась прямо в постель. Необычные способности, вроде как проснувшиеся во мне недавно, громко кричат: «Не слушай!» А может, просто дело в том, что на моем домашнем телефоне никогда раньше не было больше двух сообщений одновременно. Так или иначе – готовлюсь к самому худшему.

Сообщение номер один: «Кирби, это Джули. Перезвони мне. Тебе понравилось в аду с грузовиками-монстрами? (Она смеется.) Слушай, мне до сих пор кажется, что вы с Роджером были бы отличной парой. Он столько времени проводит у врача, что не успевал бы тебе надоедать. Целую!»

Господи, как я по ней скучаю! По-моему, на этой неделе она в Нью-Йорке. Который час? Наверное, уже слишком поздно. Завтра точно перезвоню.

Сообщение номер два: «Где ты, любовь моя?»

Черт, опять Дэниел!

«Я видел, как ты шла к конференц-центру и садилась с тем парнем в недоразумение, притворяющееся машиной. Мне неприятна мысль, что он к тебе прикасался. Мне обидно, Кирби. А когда кто-то обижает меня, я отвечаю тем же. Позвони, как только придешь домой».

Страх перехватывает горло, и я нажимаю кнопку «Стоп». Впервые действительно верю, что мне грозят серьезные не приятности. Тот эпизод по пьянке был первым сигналом – путающим, но я отмела его, решив, что мой экс-бойфренд просто перебрал виски и туго соображал. Но сегодня Дэниел, оставляя это сообщение, был трезв как стеклышко.

Осознаю еще один малоприятный факт: Дэниел видел, как я садилась в машину. Он что, следит за мной?

Начинаю набирать «девять-один-один», потом понимаю, что для начала лучше прослушать остальные пять сообщений. Может, Дэниел извинился за свое глупое поведение, и тогда я смогу успокоиться.

Сообщение номер три: «Кирби, дорогая, где ты? – Опять он. – И почему твой мобильник недоступен? Ты никогда не забываешь его дома, значит, изменила номер. Я хочу знать его, Кирби, милая. Два раза проехал мимо твоего дома, а тебя все нет и нет. Надеюсь, что ты скоро появишься». В его голосе чувствуется ласковая угроза, и с каждой минутой мне все страшнее.

Черт, черт, черт! Вновь нажимаю «Стоп», кидаюсь к окну, отодвигаю уголок жалюзи и осторожно выглядываю. Машины не видно, но он может стоять за углом. Или прятаться где угодно.

Необходимо успокоиться, потому что я начинаю задыхаться.

Сообщение номер четыре: «Ну, хватит, мне это надоело. Нужно ехать в Портленд – у меня там выставка. Но я вернусь на этой неделе. Не думай, что все кончено, Кирби. Тебе ведь известно, что ты значила для меня».

Опускаюсь в кресло, дрожа от страха. А вдруг это уловка? Если на самом деле Дэниел поджидает меня где-то поблизости, надеясь внушить ложное ощущение безопасности?

Постойте. Выставка. Я знаю! Он говорил мне.

Достаю мусорное ведро и копаюсь в бумагах. Вот он, на самом дне. Флаер на выставку Дэниела в Портленде, назначенную на январь… о да!

Во флаере указан срок с завтрашнего дня по следующую субботу. Он сказал правду. Дэниел ни за что на свете не пропустит свою выставку. К счастью, он не способен к длительной концентрации внимания, поэтому скорее всего встретит на выставке другую женщину с длинными ногами и толстым кошельком и исчезнет из моей жизни. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

«Но все же не сообщить в полицию будет полным сумасбродством с твоей стороны».

На мгновение откладываю принятие решения и снова нажимаю кнопку воспроизведения.

Сообщение номер пять: «Кирби, это я, Стив. У меня все: в порядке. Перезвоните мне, если хотите».

Да уж, он краток, как никогда.

Сообщение номер шесть: «Привет. Это Бэннинг. Просто хотел сказать, что на сегодняшнем собрании нам действительно пригодилась бы твоя помощь. Впрочем, извини, если мое предложение показалось тебе странным. Может… э-э… скоро у меня будет новость. Новость, касающаяся и тебя. По крайней мере я надеюсь, она будет иметь к тебе отношение, но мне кажется… впрочем, поживем – увидим, правда? В общем, дурацкое сообщение. Увидимся в понедельник. Пока».