Карли Филлипс - Холостяк

— Мы закончим этот разговор, и я раздобуду тебе столько печенья, сколько ты сможешь съесть, и еще кое-что.

Он преднамеренно вызывающим движением качнул бедрами.

— Это подкуп!

Но глаза ее затуманились, и Роман понял, что его поддразнивание ее возбуждает. Однако в эту самую секунду у нее заурчало в животе, и настроение изменилось. Шарлотта застенчиво улыбнулась.

— Кажется, у меня нет выбора: если я хочу есть, придется тебя выслушать.

— Думаю, ты права.

Но Роман был не прочь прибегнуть к сексуальным доводам, чтобы добиться своего. Он устроился так, чтобы не раздавить ее своим весом, но при этом чувствовать ее соблазнительные округлости. И это было чертовски приятно. Но отвлекаться было нельзя, слишком многое поставлено на карту.

— Просто выслушай меня. Во-первых, у меня такая насыщенная жизнь, что, поверишь ли, женщины в нее редко вписываются. Я тебе обещал никогда не лгать, и я говорю правду. И во-вторых, может, у меня раньше не было серьезных отношений, но теперь они точно есть.

Своим признанием Роман поразил не только Шарлотту, но и самого себя. В комнате повисло молчание. В глазах Шарлотты заблестело что-то подозрительно похожее на слезы.

— Ты сказал, что не будешь лгать.

— Кажется, в этом месте я должен почувствовать себя оскорбленным.

Шарлотта замотала головой:

— Я не говорю, что ты врешь.

— Тогда что?

— Не нужно делать из этого… — она помахала рукой между своим обнаженным телом и его, — нечто большее, чем есть на самом деле.

— А что именно есть на самом деле? — спросил Роман. Ему хотелось услышать, с чем конкретно ему придется бороться, когда он будет стараться заставить ее передумать.

— Секс.

Шарлотта нарочно принизила то, что между ними было. Роман понимал, что это лишь защитная реакция, но все же слова Шарлотты его задели.

— Милая, хорошо, что ты не давала такого же обещания не лгать.

Он дал ей понять, что не верит ни единому ее слову, и теперь уже она резко втянула воздух, поняв, что ее раскусили.

Роман глубоко вздохнул. В воздухе действительно пахло сексом, и это его возбуждало и заставляло желать ее, несмотря на то что она упрямо принижает то, что существует между ними. Это он уже выяснил. Вместе они переживали нечто гораздо более глубокое, чем просто секс.

Он своими коленями раздвинул ее бедра.

— Что ты делаешь? — спросила Шарлотта.

— Ты ведь сказала, что проголодалась? — Он не ждал ее ответа. — А еще ты сказала, что у нас с тобой только секс.

Он направил пенис между ее бедер и вошел в нее медленным, плавным движением, она просто не могла этого не почувствовать. Сам он чувствовал, еще как!

Губы ее приоткрылись, зрачки расширились. «Что он делает?»

— Я заставлю тебя съесть собственные слова.

Он был полон решимости сделать так, чтобы она всеми своими органами чувств ощутила, что он всегда будет частью ее. Он собирался доказать ей, что их объединяет нечто глубокое и многозначительное.

Двигаясь в ней мощными толчками, он безошибочно почувствовал отклик ее тела. Она тоже не смогла бы его отрицать — если возбуждающие звуки, которые она издавала, о чем-то говорили. Роман улавливал каждый стон, срывающийся с ее губ, и у него начинало щипать глаза, а к горлу подступал ком.

И позже, когда она уснула в его объятиях, он знал, что она тоже стала частью его. И, может быть, была всегда.

Когда на следующий день Роман повез Шарлотту обратно в город, солнце уже давно опустилось за горизонт, на небо взошла огромная оранжевая луна. На сердце Шарлотты легла тяжесть: время расставания пришло слишком быстро, и она оказалась к этому не готова.

После того серьезного разговора, который, впрочем, ни к чему не привел, стало легче. Они занимались любовью, потом кормили друг друга домашним печеньем, уснули в объятиях друг друга и проснулись на рассвете. Потом они устроили пикник на свежем воздухе, в прекрасном саду, позже пообедали с Иннсбруками, потом вернулись в свою комнату и, перед тем как уехать из «Инн», еще раз занялись любовью.

Роман, по-видимому, пребывал в таком же меланхоличном настроении, потому что они всю дорогу молчали. К тому времени, когда он проводил Шарлотту до квартиры, ее желудок словно скрутило узлом. Она была еще не готова с ним прощаться. Пытаясь как-то продлить время, проведенное вместе, она спросила:

— Интересно, были еще кражи?

— Я, конечно, не хочу, чтобы еще кого-то обокрали, но это сняло бы меня с крючка и женщины нашего города перестали бы меня преследовать. — Голубые глаза Романа насмешливо блеснули. — У меня алиби.

Шарлотта улыбнулась:

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Если никто не знает, что ты уехал из города, то вор не сможет использовать тебя как прикрытие. Если цель статьи в газете состояла именно в этом.

Роман пожал плечами.

— О том, что я уезжал из города, знают только мама и братья. Так что посмотрим, что происходит.

Мать Шарлотты тоже знала об их отъезде, но поскольку она редко выходила из дома и общалась с людьми, исключено, что она поделится с кем-то этими сведениями.

— Подумать только, влезть в чужой дом и украсть трусы… — Шарлотта покачала головой.

На щеках Романа выступил румянец, она подняла руку и прикоснулась к нему еще раз. Когда кончики ее пальцев коснулись его обветренной щеки, он перехватил и удержал ее взгляд. В его умных глазах читалось понимание. Шарлотта быстро отдернула руку, смущенная, что этим проявлением нежности выдала свои чувства.

— Это серьезнее, чем выходка подростка, — сказала она, стараясь держаться непринужденно. — Ни один нормальный человек не станет обвинять тебя в этом. Вообще вся эта история с кражей трусов выглядит как-то нелепо.

Роман пожал плечами и тем самым привлек ее взгляд к черной футболке и крепким мускулам под ней.

— Никогда не знаешь, что может завести мужчину. Во всяком случае, мужчину со странностями.

Шарлотта кивнула и нервно сглотнула. Воцарилось молчание. Ни с улицы, ни из других квартир не доносилось ни звука. Ей не оставалось ничего иного, как попрощаться.

— Ну…

— Ну…

— Когда мы снова увидимся?

Шарлотта готова была откусить себе язык за эти слова: это должен был говорить Роман.

— А что, ты хочешь еще секса? — спросил он с кривой улыбкой.

Шарлотта нахмурилась, ей было так больно, словно Роман ее ударил. Когда она сама сказала нечто подобное в гостинице, защищаясь, то сразу пожалела о своих словах, а сейчас она поняла, что при этом почувствовал Роман.

— Наверное, я это заслужила.

Она явно задела его, когда отнесла их отношения к разряду чисто сексуальных. Она не хотела его обидеть своим замечанием, она лишь пыталась защитить себя, но как средство защиты ее слова все равно оказались слишком слабыми, да и запоздалыми.

Он протянул руку и взял ее за подбородок.

— Я просто не хочу, чтобы ты отгораживалась от меня такими фразочками. Откройся — и увидишь, что будет.

Исход Шарлотте был уже известен. Она останется в Йоркшир-Фоллз, а он уедет за границу. Конец дискуссии, конец отношений.

Но Роман как будто не спешил приходить к тому же неизбежному выводу. Казалось, он в ближайшее время никуда не собирался. Так зачем напрашиваться на неприятности, споря с ним? Шарлотта заставила себя улыбнуться.

— Наверное, я могу с этим справиться.

— Звучит слишком поверхностно.

— Роман, давай не будем портить прекрасный уик-энд спорами!

Он подошел ближе.

— Так уик-энд был прекрасный?

Шарлотту окутал аромат его тела, ее сердце забилось чаще.

— Я и думала, что он будет прекрасным.

Роман оперся рукой о стену над головой Шарлотты, его губы оказались на расстоянии поцелуя от ее губ.

— И как я?

— Ты оказался даже лучше, чем я думала, — прошептала она.

Роман коснулся губами ее губ. Поцелуй был слишком легким и слишком быстро закончился. Он оставил ее желать большего, и Шарлотта подозревала, что так и было задумано.

— Ты скоро меня увидишь.

Он взял у нее из рук ключ, открыл дверь и впустил ее в квартиру. Когда она оглянулась, его уже не было.

Входная дверь была не заперта. Роман вошел и бросил ключи на тумбочку. В доме было темно и тихо, из чего он заключил, что матери нет дома. Роман тихо ругнулся: можно было ожидать от матери большей осторожности, когда по городу разгуливает вор. С другой стороны, возможно, Райна, как и половина женщин в городе, думает, что вся эта история с кражами трусов — чья-то шутка.

— Нелепость, — пробурчал он.

Роман собирался утром первым делом связаться с Риком и узнать, не было ли за время его отсутствия новых краж. Но сейчас ему нужно было поскорее лечь спать. Прошлой ночью он почти не спал, и при одном только воспоминании о том, почему он не спал, он снова заводился. Роман прошел в свою комнату, бросил на пол сумку и направился в ванную.

Холодная вода не избавила его от ноющей боли желания. Роман вспомнил, как мыл Шарлотту под душем, как вошел в нее и вода струилась по их телам со всех сторон. Даже ледяной душ не мог остудить воспоминания.

Роман безмерно устал, и, когда он вошел в спальню, ему было даже лень понять руку, чтобы включить свет. В его мозгу жила только одна мысль: после этого уик-энда с Шарлоттой его будущее, его жизнь изменились, и не только потому, что он дал обещание братьям.

Ему предстояло принять важные решения, но до этого он должен был выспаться. Роман забрался в постель, голова коснулась подушки, спина опустилась на матрас, и вдруг он почувствовал, что его тело соприкоснулось с чьим-то теплым мягким телом.