Она рассерженно вытерла глаза:

— Мы пытались забрать Торка после смерти Энид, но Гаральд не позволил. Несмотря на то, что у него было больше двадцати сыновей, не многие из них дожили до взрослых лет. Братья убивали друг друга без всякой жалости, стремясь стать наследниками трона.

— Поэтому Торк и решил стать джомсвикингом, верно?

— Да. Я так никогда и не узнаю, каким образом он ухитрился выжить в этом проклятом доме. Сам он не говорит об этом. Но я знаю его сводного брата Эрика… по прозвищу Кровавый Топор. Он поклялся покончить с Торком и всем, что ему дорого.

— О Господи!

— Да-да, молись за него! Эрик безумно боится Торка, хотя тот отказался от права на наследование. Люди ненавидят Эрика, и он это знает. Малейший намек на то, что Торк станет бороться за трон после смерти отца, и викинги встанут на его сторону.

Руби кивнула головой.

— Понимаю, почему Торк пытается скрыть существование сыновей и почему отказывается жениться. Все же я считаю, что есть другой выход.

Подумав обо всем, что рассказала Ауд, она со смехом спросила:

— Торк говорил, что я сделала ему предложение?

— Предложение?

— Попросила его жениться на мне.

— Не-е-ет, — потрясенно протянула Ауд.

Руби весело хихикнула:

— Он отказался, но я снова его спрошу. Возможно, именно поэтому он и сбежал в Джорвик.

— Думаю, у тебя ничего не выйдет, — мягко ответила Ауд, поглаживая Руби по плечу. — И, конечно, это плохо, он нужен нам, чтобы бороться с саксами, когда они рано или поздно нападут. Мы выстроили ограду, приняли обычаи саксов, стараемся быть мирными соседями, но глупо думать, что они без борьбы позволят нам владеть прекрасной землей.

— Тогда почему Торк не останется?

Ауд пожала плечами.

— Он джомсвикинг. Благородный человек не отступает от клятвы.

Руби сокрушенно вздохнула:

— Кажется, я взялась за невыполнимую задачу, верно?

— Дитя мое, даже если Торк согласился бы отказаться от обета джомсвикингов и остаться тут, он не сможет жениться на тебе. Ему нужна жена с землями и сильной семьей, отцом и братьями, которые могли бы стать нашими союзниками.

— Но разве родство с Грольфом недостаточно почетно? — нерешительно спросила Руби.

Что она говорит? Каким образом она может добраться до своего древнего предка, убедить его, что она действительно его правнучка в пятидесятом колене, а потом уговорить послать армию из Нормандии? Может, она действительно сходит с ума, как убеждены окружающие?

— Ты правду говоришь? Грольф в самом деле — твой дед?

Лицо Ауд просветлело, и она с надеждой сжала руку Руби. Та поднесла свободную руку к сердцу:

— Клянусь, Ауд, телом Христа, которому мы обе поклоняемся, я родственница Грольфа.

— Может, в таком случае, мы сумеем найти выход, — объявила Ауд.

Руби невольно задалась вопросом, уж не совершила ли она очередного промаха.

ГЛАВА 12

— Не уходите, прекрасная дама, я хочу поговорить с вами в своей комнате, — с преувеличенной вежливостью объявил Дар несколько дней спустя.

Руби оглянулась, чтобы убедиться, что он обращается к ней.

— Да-да, именно ты, девушка, так что поспеши.

Он, Торк и Олаф вернулись вчера, но Торк отвергал все ее попытки поговорить с ним, а Линетт не отходила от него ни на шаг.

Руби последовала за Даром в маленькую комнату недалеко от холла, где он занимался делами. Усадив ее на стул у маленького камина, Дар без обиняков начал:

— Ауд пытается убедить меня, что ты родня Грольфу.

Он откинулся в кресле, небрежно вытянув ноги, но пристально наблюдая за ней из-под прикрытых век.

— Грольф — мой прямой кровный родственник.

— Клянешься ты в этом Святой Книгой твоей церкви?

— Клянусь на Святой Библии, что я родственница Грольфа.

Дар кивнул, по-видимому, поверив ей, и продолжал допрос:

— Ты когда-нибудь встречалась с ним? Он узнает тебя?

Плечи Руби устало поникли. Она покачала головой.

Дар коротко безнадежно взмахнул рукой и задумчиво потер подбородок.

— Может, это не имеет значения. У короля Гаральда внуков пятьдесят, а то и еще больше, из которых он никогда не видел половину, хотя только Один знает, сколько из них смогло выжить. Нет ничего необычного в том, что ты в жизни не встречала Грольфа.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— А что, если я хочу заступиться за тебя на альтинге, если это поможет удержать моего внука в Нортумбрии?

— Вы решили уговорить Торка жениться на мне? — радостно улыбнулась Руби.

— Вот уж нет, — фыркнул Дар. — Торк должен жениться на невесте с богатым приданым и могущественной родней, чтобы союзники помогали мне защищаться от саксов. Я подумываю о благородной Элис — рожденной от викинга, но наполовину саксонке, с землями, с сильными братьями, которые смогут защитить сестру.

Сердце Руби упало:

— Тогда почему ты помогаешь мне?

— Думаю, ты станешь чудесной возлюбленной моего внука. Вижу, что ты влечешь его, хотя не могу понять — почему. Вероятно, ты сумеешь уговорить его остаться.

— Я? Вы слишком высокого мнения обо мне! — воскликнула Руби. — Неужели не видите, как он избегает меня и все больше запутывается в паутине Линетт?

— Да, — рассмеялся Дар. — И считает при этом, что мстит тебе. Но эти старые глаза многое замечают.

Он презрительно оглядел Руби, словно сомневаясь в ее полезности для тех планов, которые лелеял.

— Может, я и оценю тебя по заслугам.

— Знаю, что Торк хочет видеть меня в своей постели, но я не желаю делить его с этой паучихой. Или свадьба, или ничего, Дар.

— Для рабыни ты слишком требовательна, — взорвался Дар, почти швыряя кубок на маленький стол. — Может, решишь, что для тебя важнее — твоя голова или оскорбленная честь?

Руби ответила:

— Должна сказать тебе кое-что. Я совсем не уверена, что мне не придется… неожиданно вернуться в свою страну.

— Удержи моего внука в Нортумбрии, — оскалился Дар, — и мне все равно, даже если ты отправишься потом на луну!

Но тут же, словно разозлившись на себя, добавил:

— Убирайся! Глупо было надеяться, что я смогу договориться со взбалмошной девчонкой.

Позже Руби попыталась обсудить все, что случилось, с Ауд.

— Может, не стоит слишком торопиться? — посоветовала хозяйка. — Многие любовницы становились вторыми или третьими женами, да еще и любимыми за терпение и ласки.

— Ауд! Как ты можешь говорить такое? Я думала, ты христианка! Неужели одобряешь многоженство?

— Да, я христианка, но принадлежу к викингам. Мы вынуждены селиться в чужих странах и жертвовать нашей верой, — горько бросила Ауд. — Чтобы сохранить мир, мы постепенно сами становимся саксами, и это печалит мое сердце. Трудно отказываться от старых обычаев!

— Но много жен! Это невыносимо! А женщинам позволяется иметь много мужей?

Ауд улыбнулась возмущению Руби.

— Конечно нет. Это просто глупо. Но мужчины были вынуждены жениться несколько раз, потому что уезжали на несколько лет торговать, часто гибли в набегах, и нам нужны были дети, чтобы заменить тех, кто пал в бою.

— А я думала, что это придумали мужчины для своего удовольствия, — фыркнула Руби, — и им это сходило с рук, поскольку женщины так забиты, что счастливы, когда эти жлобы только удостаивают их взглядом.

Губы Ауд смешливо дернулись.

— Нравится мне это слово «жлоб», хотя не знаю его значения, — заметила она, намеренно меняя тему. — Это означает что-то вроде глупого, бесчувственного, невоспитанного человека?

— Совершенно верно, — улыбаясь, кивнула Руби.

— Прекрасно! Я теперь буду часто употреблять его!

Повернувшись, она приказала:

— Элла, вели этому жлобу Виджи принести хвороста для кухни!

Руби, уже собираясь уходить, спросила:

— Ауд, а ты смирилась бы со второй женой?

Глаза старой женщины блеснули:

— Никогда! Я бы скорее оскопила Дара!

Руби едва сдержала ухмылку, но обе тут же расхохотались над непоследовательностью Ауд.

— Руби, между нами огромная разница, — уже более серьезно пояснила Ауд. — Ты вечно будоражишь людей своими рассказами и требованиями. Лучше подождать нужного момента. Терпение великая добродетель. Попомни мои слова.

Но у Руби не было времени быть терпеливой. Меньше чем через неделю соберется альтинг, и Торк покинет Джорвик.

Выйдя из кухни, она решительно направилась в открытое поле, где несколько десятков викингов всех возрастов упражнялись в воинском искусстве.

— Откуда они все явились? — спросила Руби у своего стража Виджи.

— Некоторые из войска Дара и Торка. Остальные — арендаторы, которые поселились на землях Дара, и те, кого наняли защищать замок в отсутствие Торка.

— Наемники?

Только сейчас Руби начала понимать, как велика маячившая опасность. Но тут Торк заметил ее и, раздувая от ярости ноздри, ринулся к ним, сыпля ужасными проклятиями.

— Почему ты преследуешь меня? Разве я не велел тебе держаться от меня подальше? Иди домой и найди себе занятие, подходящее для женщины, иначе, клянусь головой Одина, я велю тебя связать и запереть и башне.

Руби могла лишь тупо смотреть на него, потрясенная великолепным зрелищем, которое представляла фигура Торка. Держа шлем в правой руке, Торк нетерпеливо вытирал лоб левой. Он еще тяжело дышал после упражнений, грудь поднималась и опускалась под облегающей кольчугой. Мокрые, заплетенные в косу волосы обрамляли впалые щеки, а синие глаза пылали яростью.

— Я… я только хотела поговорить с тобой кое о чем, — пролепетала Руби, поняв, что все мужчины, включая Эйрика, уставились на нее.

Эйрик! Господи! Всего десять лет, а уже носит полное вооружение! В одной руке меч, в другой — щит!

Руби мгновенно ухватилась за эту тему, пока Торк не прогнал ее.

— Это насчет Эйрика, — негодующе начала она. — Ты должен сделать что-то…