– Я так рада, что, наконец, вся семья в сборе! – радовалась мама, когда мы с Бэном пришли к ней в гости.

У нас было подозрение, что она собирается объявить о своей свадьбе. Слишком уж настойчиво она желала, чтобы мы собрались за ужином.

– А почему Итан не пришёл? – спросила мама, и моя напускная радость улетучилась в миг. – Вы передали ему мои извинения? Бенжамин? – она строго посмотрела на Бэна.

– Я… как бы… ну, – мямлил брат, – не успел.

– Что значит «не успел»? Мы и так наломали из-за тебя дров, – я была удивлена, что мама, наконец, приняла сторону Итана. – Я же просила, чтобы вы привели его с собой! Бессовестный мальчишка, – она бросила в Бэна полотенце. – Тебе просто повезло, что я слишком рада твоему освобождению, иначе задала бы тебе знатную трепку! Сколько гадостей я наговорила бедному мальчику, – она тяжело вздохнула, и я, не в силах скрыть заинтересованность, взглянула на нее. – Если бы я только знала, что он не виноват, – в обычно холодных глазах вдруг мелькнули слёзы, и мама накрыла мою руку своей ладонью. – Ты была права, а я даже слушать тебя не хотела. Прости, дочь. Материнское сердце не желало признавать, что сын способен был провернуться все в одиночку, – она снова бросила укоризненный взгляд, в сторону сконфузившегося Бэна. – Хоть бы о сестре подумал, раз уж друга было не жалко! Итан – глупый ребёнок! – меня немного веселило, как сама отзывается о нашем «великом мастере». – Он должен был рассказать все мне с самого начала!

– Будто бы ты ему поверила, – пробормотала я недовольно.

Мама лишь кивнула в ответ.

– Он всегда был хорошим мальчиком. А я воспользовалась этим.

– О чем ты? – беззаботно спросил Бэн, принимаясь за еду.

– Когда попросила его не приближаться к Бонни…

Вилка выпала из моих рук:

– Что?

– Он до сих пор не рассказал тебе? – удивилась женщина. – Я же видела, как вы целовались утром в машине после выпускного.

Мои глаза норовили сейчас вывалиться из орбит:

– Что? – все еще не могла сформулировать я вопроса получше.

– Я сначала даже обрадовалась. Разве найдётся человек, который мог бы позаботиться о тебе лучше, че Итан, – она грустно усмехнулась. – Но тут же вспомнила, что из-за него разрушилась наша семья и…

Пауза затянулась.

– Что ты ему сказала, мама?

– Попросила не портить жизнь и второму моему ребёнку, достаточно, что из-за него посадили Бэна, – она гневно зыркнула в сторону сына, и он снова виновато опустил вилку.

– Почему ты мне ничего не рассказала? – возмутился Бенжамин. – Я ещё удивился, что ты наотрез отказывалась принимать помощь Ита, чтобы найти Бон.

– Это было мое условие. Я просила его не приближаться к Бон-Бон, и взамен обещала не рассказывать ничего тебе.

– Но с чего он взял, что я буду против?

– А будто ты не был? – съязвила я. – Вы даже подрались из-за этого!

– Вы подрались? – мама, очевидно, была в шоке. – Вы же в жизни никогда не дрались! Тебе было мало того, что ты оклеветал друга? Решил с ним ещё и поссориться?

– На то были свои причины, – мямлил Бэн в своё оправдание. – Если бы не Сарра, то думаю, я не возражал бы против их отношений. С чего он взял…

Мама тяжело вздохнула, привлекая к семье внимание:

– Ну и наворотили мы дел, Бэн, – пробормотала она. – Это я ему помогла прийти к такому выводу. Я сказала, что для тебя они как брат и сестра, и, мол, подумай, как к этому отнесётся Бэн.

– Мама, – дрожащим голосом начала я, – что ты ещё ему наговорила?

Она замешкалась, видимо оценив мою враждебную реакцию:

– Я сказала, что если у него есть совесть и он хотя бы немного благодарен, за то, что мы для него сделали, он больше не появится в твоей жизни…

Я молча подняла вилку и приняла максимально равнодушный вид.

– Это не имеет теперь никакого значения. Он уехал, значит, я ему не нужна.

– Этого просто не может быть, – отмахнулась мама, – мне кажется, ради тебя он готов горы сворачивать. Должно быть, случилось действительно что-то важное, раз ему пришлось оставить тебя. Итан с детства в тебе души не чаял. Даже не удивительно, что с возрастом его забота переросла в любовь.

– Никакой любви! – взорвалась я, наконец, едва сдерживая слезы. – Когда любят, не оставляют! И не важно, какие на то причины! Раз он так легко послушал тебя, значит, я была ему не так уж и важна!

– О, моя девочка, боюсь, ты не права, – мама похлопала мою дрожащую ладонь. – Нелегко, ой, как нелегко. Он неоднократно ещё пытался поговорить со мной, но я и слушать ничего не хотела. Как раз потому, что боялась, что моя решимость дрогнет. Мне было страшно, что с его настойчивостью, он просто-напросто украдёт тебя в итоге. И когда ты пропала, он все же нарушил наш договор, отказавшись сразу привезти тебя домой. Тогда он сказал что-то вроде: сегодня Бонни важнее, чем вся остальная семья. Но думаю, так было всегда. Я действительно думала, что он не захочет возвращать тебя…

– Он и не вернул. В тот раз, как и сейчас, он просто бросил меня. И я сама пришла домой, – холодно подытожила я.


Не трудно обмануться в своих чувствах, когда все вокруг продолжают раз за разом подтверждать эту сформировавшуюся в голове иллюзию.

Значит, тогда он пропал по требованию мамы? Но разве это сколько-нибудь меняет суть дела?

Он в очередной раз принял решение за нас двоих, не просчитавшись с моим мнением.

А сейчас у него и вовсе нет никакого оправдания!

Или…

Сердце почему-то болезненно сжималось. Может действительно что-то произошло. Как же мне узнать? Он даже в сети перестал появляться.

Если он снова появится, я непременно выскажу ему все, о чем молчала так долго! Пусть только появится.

Пожалуйста…

Если бы он только оставил мне хоть какой-то намёк. Малейшую подсказку, что он хочет, чтобы я ждала его…

Я все равно жду. Только вот не уверена, стоит ли.

– Чертова вытяжка, – завопил Шпик из кухни.

– Я же сказала, просто вызови мастера, – крикнула я ему из пустого зала ресторана, – с чего ты вдруг возомнил, что сможешь починить ее сам?

– Где я, по-твоему, должен искать мастера среди ночи? Итан не удосужился оставить мне свою волшебную записную книжку, с номерами наших поставщиков, которые бы исправили любую неполадку в это время.

– Значит, завтра разберёмся. Стейси звонила уже несколько раз. Она не пустит тебя домой, если ты сейчас же не бросишь все.

– Меня отчитываешь, – выглянул из кухни сушеф, – а сама домой не собираешься? Долго ещё собираешься тут сидеть?

– Я вообще-то работаю, – указала я ему на заставленный расписанной посудой рабочий стол. – Да и меня в отличие от некоторых, никто не ждёт, – закончила я, не сумев скрыть в голосе грусть.

– Он вернётся и все объяснит. Просто подожди немного.

– Сколько ещё? – злилась я. – Прошёл месяц, а от него ни слуху, ни духу! Проваливай уже, пока тебе за него не досталось!

– Ухожу-ухожу, – пробормотал Гарольд и скрылся за дверью.

– Блокнот ему видите ли не оставили, – ворчала я поднимаясь с рабочего места. – Кому-то не удосужились даже капельку надежды оставить, – я отправилась в кабинет шефа, желая отыскать тот самый блокнот.

Не дело оставлять вытяжку в нерабочем состоянии. А если вызвать мастера завтра, то это может помешать работе поваров.

– Болван, – ругала я Итана, усевшись за его стол, – ладно я, но как можно было оставить ресторан, – открыв верхний ящик, я осеклась, увидев внутри треснувшую кружку. – Зачем он хранит разбитую посуду у себя в столе? – моя рука уже потянулась к надколотой чашке.

Ощущение, что когда-то я точно держала в руках подобную, мгновенно развеялось, когда я услышала шаги в коридоре.

– Ты не собираешься домой? – крикнула я, будучи уверенной, что это бродит Гарольд.

Шаги стихли, и я отправилась посмотреть, чем он там занят, что даже не отвечает.

Я толкнула дверь и замерла.

Из темноты коридора на меня смотрели уставшие глаза:

– Бонни, – словно электричество по телу этот голос, – я уже дома, – видимо ответил он, на не предназначавшийся ему вопрос.

Переборов оцепенение, я гордо вскинула подбородок и, вернувшись к столу, продолжила искать чертов блокнот дрожащими руками. Необходимость в нем отпала, ведь теперь можно было просто попросить хозяина ресторана вызвать мастера. Однако мне нужно было изобразить вид активной трудовой деятельности, чтобы не казалось, будто я ждала его возвращения в ресторане каждую ночь. Что я собственно и делала.

– Малышка, – голос Итана прозвучал у меня за спиной, заставляя тело покрываться мурашками. – Я так устал. Сделаешь мне свой фирменный кофе с ванилью. Я соскучился…

Интересно! Соскучился по моему кофе?

– Ты ведь терпеть не можешь ваниль, наслаждайся обычным, – равнодушие изобразить, увы, не очень-то получалось.

– Вкусы, знаешь ли, меняются, – тихо сказал он.

И что же? Больше я не в твоём вкусе? Слёзы уже подступили к горлу. Сегодня все закончится? Сейчас он признаётся мне во всем? Где был? Почему снова бросил меня?

Как мне теперь жить дальше?

Подкатившая истерика была прервана тёплой ладонью вдруг скользнувшей по моей щеке. Итан, прильнувший к моей спине, мягко заставил меня повернуть голову. Поцеловал в висок:

– Кажется, я уже полюбил ваниль, – потянул носом воздух рядом с моими волосами. – Она ведь пахнет тобой…

Снова эти чертовы мурашки. Я же так соображать не могу…

– Мама рассказала мне, – пролепетала я, сама того не желая. – Вот почему ты не мог объясниться раньше. Тебя сдерживало обещание?

– Снова собираешься злиться на меня?

– Да, – почти шептала я, силясь вспомнить аргументы. – Кто я для тебя, Итан?

– Даже не знаю, – его охрипший голос приятно щекотал мой слух. – Моя семья. Моя малышка. Девушка, ради которой я готов отказаться от всего, что у меня есть, даже от тебя самой, если ты так пожелаешь…