–Ой, да ну тебя, – видя, что друг уходит от серьезного разговора, Шпик махнул рукой и вышел из кабинета, не желая настаивать.


Преподавание в отсутствии Бонни совершенно не приносило удовольствия. Итан просто готовил на автопилоте, сопровождая свои действия сухими комментариями.

«Ученица Марко» вызвалась стать заменой ассистента шеф-повара, и теперь помогала Итану наводить порядок на рабочем месте после занятия.

–Как я справилась? – выдернул его из раздумий томный голос.

–Не справилась, – сухо ответил Итан.

–Считаете, я безнадёжна? – девушка опёрлась на стол.

–Женщинам в принципе не место на кухне, – не отвлекаясь от дел, кинул Итан.

–Как Вы относитесь к индивидуальным занятиям?

Что-то в ее интонации привлекло внимание Итана и он, наконец, поднял взгляд. Девушка уже сидела на разделочном столе, недвусмысленно опуская бретельку своего фартука.

–Мое время дорогого стоит, – начал было Итан.

–Мое тоже, – прошептала она, – но я бы хотела сдать Вам экзамен экстерном, – она потянула Итана за китель, – шефу Марко нравилось обучать меня наедине.

Итан поддался и встал между раздвинутых ног девушки. Потёр подбородок:

–Во-первых, ты уселась своей пятой точкой на стол, на котором я готовлю, а это уже автоматически грозит отчислением.

–Хотите наказать меня? – она обиженно надула губки, заигрывая с Итаном.

–Во-вторых, шеф Марко второсортный повар, с парой тонн лишних килограммов и заниженной самооценкой. При таких параметрах ему больше ничего не остаётся, кроме как, нанимать на кухню шлюшек вроде тебя, и трахать их в качестве обучения.

–Не ревнуй, милый. Если возьмёшь меня в «Lowland», то я стану твоей личной шлюшкой, – прошептала Марго, уже расстегивая китель шефа, – и больше не слова о Марко не услышишь, обещаю.

–Ты ничего не поняла, – он отступил, – я сказал лишь о том, чтобы ты убрала свою задницу с моей кухни. И не сравнивала меня со всяким мусором. Я, в отличие от Марко, не нуждаюсь в шлюхах, с которыми нужно расплачиваться хоть деньгами, хоть зачетами, а особенно местами на моей кухне. Видимо поэтому мои рестораны процветают, а его приходят в упадок. Передай ему мой совет: если он когда-нибудь захочет, чтобы его ресторан стал успешен хотя бы так же как мой, пусть для начала перестанет нанимать шлюх и начнет, наконец, принимать на работу поваров, – с этими словами Итан поспешил убраться с кухни.

Глава 15

Итан открыл дверь кабинета и остолбенел.

–Бонни? – он в растерянности смотрел на девушку, будто уже и не надеялся снова увидеть ее в ресторане.

–Может, уже закроешь дверь, я вообще-то переодеваюсь, – огрызнулась девушка, и Итан поспешил выполнить просьбу, – я имела в виду с обратной стороны… – она недоговорила, потому что он вдруг приблизился.

–Как ты? Выздоровела? В смысле, – он вдруг вспомнил, что не должен был узнать, что ей нездоровилось, – ты болела?

–Все в порядке, братец, – язвительно протянула она, – может, теперь я могу одеться?

Он бесцеремонно коснулся ее лба, не обращая внимания на ее протесты:

–Температуры вроде нет, – задумчиво пробормотал он, радуясь уже тому факту, что она, наконец, появилась.

–Итан, – привела его в чувства Бонни, – я голая!

Он резко одернул руку, словно действительно только сейчас обнаружив перед собой полуобнаженное тело:

–Я лишь хотел… – он собирался оправдаться, но Бонни вдруг стала наступать.

–Для человека, пожелавшего быть моим братом, ты слишком много хочешь.

Итан нехотя отступал, принимая ее игру. Его взгляд то и дело норовил уйти из-под контроля и пуститься в безотчетное путешествие по смуглой коже.

Упершись, наконец, в стол, Итан облегченно прикрыл глаза и шумно выдохнул, предпринимая жалкие попытки собраться с мыслями. Но пока что мысли собирались совершенно не те и видимо не там.

–Как твой начальник, – он прочистил горло, – мне необходимо знать, где ты пропадала. Садись и пиши объяснительную.

–Прямо так? – томно прошептала она.

Он, наконец, открыл глаза, и Бонни едва заметно отстранилась, признав в них дикий огонь, который ей уже предоставлялась возможность заполучить когда-то.

–Если продолжишь меня дразнить, придётся тебя наказать, – его пальцы вдруг коснулись бёдра девушки и будто бы невзначай пробежались вверх до самой шеи.

–Забыл? Я же «слишком важна для всего этого», – можно было позавидовать ее самообладанию.

Итан нахмурился:

–Все верно, – едва касаясь, он погладил пальцем ее щеку, – но тебе не стоит проверять, насколько моя мораль устойчива перед желанием плоти.

Неосознанный взгляд девушки скользнул куда-то вниз, и в понимании его слов она приоткрыла рот, теперь не находя новых колкостей.

«Какого черта я творю? Я не должен снова приписывать ей свои чувства. Очевидно, сейчас она напугана? Что со мной не так? Почему я так легко ведусь на ее провокации?» – с этими мыслями он, наконец, остыл, и его взгляд стал прежним:

–Оденься и садись писать объяснительную, – как можно более отстранённо сказал он и сбежал из кабинета.


Весь день я, не покладая рук, трудилась на благо… мести. Мой, изрядно урезанный советами «рыцаря» список, был выполнен почти полностью. И к вечеру я была просто выжата, как лимон, не только от усталости, но ещё и от осознания факта, что все мои старания похоже были впустую.

Я приложила массу усилий, чтобы доставить Итану максимум дискомфорта, но каким-то магическим образом всё, что я сделала, практически свелось к нулю, или же, по меньшей мере, к минимальному ущербу.

Блюдо, в которое я подкинула волос, почему-то не дошло до стола клиентов; мероприятие, планируемое в нашем ресторане, которое мне удалось перенести на два часа, вовсе в итоге отменилось; на смену испорченной техники и поцарапанным сковородкам неожиданно подоспели новенькие. Всё, к чему я приложила усилия, было испорчено. Ну, точнее исправлено. Но не в мою пользу.

Какого черта? Он что, следит за мной?

Даже эта чертова ваниль закончилась в баре. Как по заказу.

В итоге единственным моим «достижением» на сегодня стала наша утренняя встреча, где Итан заметно потерял это раздражающее равновесие.

Складывается ощущение, что его может вывести из себя только мое личное присутствие. Тогда как мелкие неурядицы, старательно подготовленные мной, вовсе остаются без его внимания.

Не обнаружив ингредиентов даже для своей регулярной пакости, я вдруг придумала идею, заменить ваниль на нечто более оригинальное. Взяла пустую кружку и незаметно прошмыгнула в кладовую, прихватив по дороге тонкий перманентный маркер.

–Посмотрим, как тебе такое, мистер! – довольная своей новой идеей, прошипела я, старательно вырисовывая на дне чашки муху, – если тебе не хватает моего участия во всех сделанных мною подлянках, значит эта тебе точно «понравится».

Детский сад, конечно. Но так я смогу проявить «почерк преступника», и с работы вроде за такую мелочь не уволят.

Муха получалась вполне натуральная, всё-таки не просто так всю свою сознательную жизнь я училась на художника. К тому же некогда у меня был богатый опыт в «росписи посуды».

Раньше я уже «наказывала» так Итана. Это началось, когда найдя самоучитель по рисованию, я никак не могла уговорить его помочь мне.

Я рисовала страшные, на мой детский взгляд, рожицы на дне чашек и великодушно приносила в них напитки Итану. Позже он согласился, конечно, учить меня, но теперь уже я находила «тайные послания» в своих кружках с какао, где Итан весьма красочно оценивал мои первые шаги в качестве художника. Так, нарисовав в одной из кружек нечто, до боли смахивающее на кучку навоза, он выдавал мне в ней напиток после особо нервных уроков. Подозреваю, что в его оценочной шкале это было сродни «двойки». В качестве же похвалы я находила на дне кружки «цветок» или «бабочку».

Это была будто веселая игра, каждый раз, я старалась побыстрее опустошить чашку, чтобы узнать свою «оценку»:

–Не спеши, живот заболит, – пытался притормозить меня Итан, – там ничего нет, пей медленнее, – обманывал он, беззлобно смеясь.

Конечно, порой это была вполне предсказуемая «кучка». Тогда я, догадываясь, что меня ждёт, потирала глаза, опухшие от истерики устроенной Итану во время урока, и нехотя потягивала жидкость, часто остывшую, к моменту пока я успокоюсь.

Эта игра довольно быстро переключилась и на наши внеурочные взаимоотношения. Теперь уже я могла получить «кучку» за своё отвратительное поведение, не относящееся к рисованию или урокам. Было ещё много шифров, которые мы стали использовать в быту. Так, «часы» сообщали, что сегодня нужно будет подождать отправителя послания; «три человечка» Итан называл свиданием с ребёнком, то есть со мной, тогда как я расшифровывала его не иначе как: свидание с тупыми курицами; «два человечка» – хороший знак, это означало, что Итан сводит меня куда-нибудь без «тупых куриц»; ну и «один человечек», не самый популярный символ, означавший, что мне придётся идти домой в одиночестве. Теперь это мой тотемный символ.

«Пятачок» появлялся, когда я отказывалась выполнить требования мамы убраться в комнате. Были и всякие зайчики, котики, не слишком перегруженные смыслом. А вот у мухи была история. Разозлившись на первую «кучку», я обозвала Итана навозной мухой. И с тех пор, каждый раз, когда я обижалась на него, присылала ему сей шедевр. Можно сказать, это мой ему эквивалент «двойки».

Нам пришлось придумать новый способ «тайной переписки», когда мама купила новый чайный сервиз для гостей, который тоже пошёл в ход, и тогда родители стали ругаться, что мы изрисовали всю посуду.

Мама довольно жестко отчитывала меня, пока в дверях кухни не появился Итан, взявший на себя всю ответственность и приписавший себе идею создания нашей незатейливой игры.

В то время, как Итан предпочитал таскать меня по свиданиям в слепую в качестве щита от тупых куриц, Бэн не имел ничего против общения с ровесницами противоположного пола, и потому был в курсе наших забав лишь частично, отказавшись от личного участия, дабы не выходить из своего деловитого образа.