Валентину разбудил приглушенный звук звонящего телефона. Скатившись с кровати, она на негнущихся ногах направилась к надоедавшему своим трезвоном аппарату.

"Алексеева", - произнесла она в трубку.

"Сейчас - 8:30, товарищ майор", - сдержанный тоном ответили с другого конца.

"Очень хорошо". - Валентина собиралась повесить трубку, но внезапно вновь поднесла ее к уху. - "Беск! " - позвала она.

"Да, товарищ майор? "

"Я хочу, чтобы к моему приезду два бутерброда и бутылка яблочного сока ожидали меня в допросной №2. Скажите Спрингеру, что это - для меня".

"Будет сделано, товарищ майор".

Опустив трубку на рычаг, Алексеева вернулась в спальню и снова подошла к старому комоду. У нее был очень скудный гардероб. Слишком много преимуществ несла с собой серая форма КГБ, которую она носила. Но сегодня она не собиралась пользоваться этим. Вытянув верхний ящик, Валентина достала темные брюки и, подняв в руках, осмотрела. Хотя она очень давно не надевала их, у нее не было сомнений, что они будут ей впору. С тех пор как она вступила в ряды КГБ, одиннадцать лет назад, она едва ли набрала больше килограмма.

Рассматривая их, она подумала, что такая модница как Рэйчел вероятно скривилась бы, если бы ей предложили одеть, что-то столь заурядное. Однако у майора КГБ, обладающего намного большей властью, не было другого выбора. Это было лучшее из ее собственного гардероба. К брюкам она выбрала серый свитер с высоким воротником. Тот самый, что прикрывал книгу. Объемный, большой свитер идеально подходил для ее целей.

Выскользнув из халата, она, первым делом, надела его, прикрывая им упругую, небольшую грудь, а затем шагнула в старые брюки, натянув их на длинные, стройные ноги. Помимо тех ботинок, что полагались к форме, у нее была еще одну пара черных туфель, которые она и надела прямо на свои казенные носки. Покончив с одеждой, она была готова - почти. По привычке взяв заколку, она намеревалась как обычно собрать свои волосы, но, помедлив, положила ее назад. Нет не сегодня, - решила она. Интуиция ей подсказывала, что было важно, чтобы Рэйчел увидела ее именно такой. Я должна знать, - подумала она.

Обыскав свою оставшуюся не у дел форму, она вынула небольшой бумажник, в котором держала свое удостоверение, и затолкала его в задний карман брюк. Опустив небольшой сборник стихов в бумажный пакет, ей осталось сделать только одно перед уходом. И Валентина достала из-под подушки девяти миллиметровый немецкий Люгер. Этот пистолет был у нее с четырнадцатилетнего возраста, когда она сняла его со своего самого первого немца, убитого ею во время войны. Валентина засунула пистолет за пояс штанов и прикрыла сверху свитером. Вот теперь она была готова. Прихватив бумажный пакет, она направилась к выходу, сняв по пути дверной ключ с гвоздя, на котором тот обычно висел.

Чтобы добраться от ее квартиры до окружного управления требовалось пройти три квартала, но благодаря своим широким шагам Валентина проделала этот путь за очень короткое время. Быстро взбежав по тем же самым ступеням, по которым с возраставшим чувством тревоги поднималась и доставленная сюда днем раньше Рэйчел, Алексеева вошла внутрь. Вскоре она стояла у двери комнаты для допросов №2. Это была дверь, через которую она очень много раз проходила за свои три с половиной года службы в Берлине. Но сегодня ее задача была совершенно другой. Вместо того чтобы использовать комнату в обычных целях, как катализатор боли и страданий, она надеялась, что этой ночью она сможет получить здесь ответы на некоторые очень важные вопросы. Вопросы, которые не имели абсолютно никакого отношения к государственной безопасности.

Повернув дверную ручку, она чрезвычайно рассердилась, найдя, что дверь заперта. "Спрингер! " – раздраженно крикнула Алексеева. - "Открой эту проклятую дверь сейчас же! "

Через секунду она услышала тяжелую поступь своего подчиненного, спешащего исправить создавшуюся ситуацию. Из-за двери до Валентины донеслись его извинения: " Я прошу прощения, товарищ майор, я запер ее по ошибке". - Открыв двери, Спрингер продолжал оправдываться: "Я надеюсь, вы…" - Когда он увидел майора, его глаза чуть не вылезли из орбит, а челюсть заметно опустилась к полу. Спрингер никогда не видел Алексееву в таком виде. Фактически он должен был несколько раз моргнуть, чтобы узнать ее. Иисус Христос! - подумал он несказанно восхищенный преображением. – Да она красавица!

"В чем дело, Спрингер? " – строго спросила Алексеева. - "Вам плохо? " - Изучение человеческих реакций было основным элементом ее профессии. Ей был очень хорошо знаком эффект, который она произвела на него.

"Что? Ах, нет, товарищ майор. Со мной все нормально".

"Я надеюсь, вы выполнили мои инструкции", - холодно спросила она.

"Так точно", - отрапортовал он.

"Очень хорошо. Вы свободны, Спрингер. Можете идти домой". - Он направлялся к двери, когда она остановила его. - " Подождите! Дайте мне ключ к наручникам. Возможно, мне захочется сделать некоторую... " - коварная ухмылка, заигравшая на ее губах, была лучшей в ее репертуаре, - " ... корректировку в местоположении заключенной сегодня вечером".

"Конечно, товарищ майор", - ответил Спрингер, отдавая ключ.

"Я верну его вам завтра", - пообещала она.

"Как скажете, товарищ майор".

Когда Спрингер ушел, и его шаги затихли на скрипучем полу, Валентина закрыла дверь и заперла ее снова на ключ.

Что касается Рэйчел, прошедшие три с половиной часа оказались для нее очень тяжелыми. Старый стул, на котором она сидела, был настолько жестким, что за несколько часов ее ягодицы под собственным весом онемели, мешая расслабиться. Ее плечи болели, запястья воспалились, ей очень хотелось есть и пить. Дважды она засыпала, но всякий раз, исправно несущий свою службу Спрингер, будил ее. А совсем недавно один из служащих принес что-то похожее на бутерброды, завернутые в вощеную бумагу вместе с зеленой бутылкой с неизвестным содержимым. Когда ее сторожевой пес положил все это прямо перед ее глазами на столе, она подумала, что это должно быть какая-то психологическая пытка.

Хорошо, если это так, - молчаливо призналась она себе, - то это работает. Боже, как я голодна!

А теперь стало еще хуже, она вернулась!

Валентина подошла к столу и положила свой бумажный пакет рядом с бутербродами. Когда она проходила мимо Рэйчел, девушка сердито взглянула на нее, готовая возобновить, как она думала, одностороннее сражение, но, как и в случае со Спрингером, один взгляд на майора ошеломил ее. Разве только ее удивление было еще сильнее, но совершенно по другой причине. Это - она!! Теперь Рэйчел было интересно, почему она не увидела этого прежде. Наверное, все дело в волосах. Длинные, прямые черные пряди, ниспадающие на плечи женщины, по-другому выделяли ее лицо, делая его удивительно знакомым.

Рэйчел потребовалось все ее самообладание, чтобы не задохнуться от спазма, сжавшего горло. Это какое-то невероятное совпадение? – спрашивала она себя.

Валентина повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть потрясенный взгляд в глазах Рэйчел. Американка узнала ее. Об этом говорил ее взгляд, который Алексеева надеялась увидеть у нее сегодня. По причине, о которой русская пока совершенно не догадывалась, ее сердце внезапно заполнилось... надеждой.

"Скажи мне, Рэйчел, ... я могу звать тебя Рэйчел? "

"Я не думаю, что у меня есть выбор. Вам так не кажется? " - парировала девушка. Удивлена ли она была или нет, она все еще с подозрением относилась к пугающей женщине.

Она осторожна, - подумала Валентина. - И пока не доверяет мне. Но я не обвиняю ее. - Майор еле заметно улыбнулась, прежде чем ответить: " Нет. Думаю, не имеешь. Теперь скажи мне... Рэйчел, тебе... снятся сны? "

Дзинь! - звякнул небольшой колокольчик в голове Рэйчел. - Возможно, ей тоже снился тот же сон? – спросила она себя. - Она тоже узнала меня? Не раскрывай свои карты, крошка, - предостерег ее внутренний голос. Это все еще могло быть каким-нибудь хитроумным трюком со стороны коммунистов. Стараясь помнить об этом, Рэйчел язвительно объявила: " О да, все время. Ты хочешь услышать о последнем, который я видела вчера вечером в том холодильнике, что вы называете камерой? Мне снилось, что я хорошенько отделала бейсбольной битой одну высокую русскую суку. Ну, как? Это, сойдет за сон, милая? У тебя появилось желание проанализировать меня? "

Малышка, да ты храбрая, - подумала Валентина. Она подошла ближе и встала во весь свой внушительный рост рядом со стулом Рэйчел, искоса поглядывая на непокорную девчонку. Ей до смерти хотелось показать Рэйчел книгу, но она понимала, что должна подождать пока американка не поест.

"Я сниму наручники, если ты обещаешь, как вы там говорите, не утаивать правду от меня? " – предложила она.

"Хмм", - хмыкнула Рэйчел. - "Это у тебя все козыри на руках. И, кроме того, какое тебе дело до моих снов? Это что - очередная коммунистическая уловка? "

Валентина, которая считалась тонким знатоком людских душ, ощутила, что за грубостью Рэйчел скрывается подлинный интерес к ее замечанию. Несомненно, вопрос задел девушку за живое. "Нет", - ответила майор. - "Никаких уловок".

"Хорошо, почему бы и не согласиться? Я даю слово", - кивнула Рэйчел. - "Все что угодно только бы снять эти браслеты".

Уголок рта Валентины дернулся в очень слабой полуулыбке, когда она встала за спиной Рэйчел, чтобы снять с нее наручники.

Когда, наконец, они спали с ее запястий, девушка принялась, тихо постанывая, растирать одно за другим воспаленные места. Затем, совершая очень маленькие круги, она начала вращать плечами, разминая мышцы.

Валентина взгромоздилась на стол, бросив ключ рядом с собой. Уставившись на американку, которая в свою очередь не сводила с нее пристального взгляда, Алексеева почувствовала как ее охватывает чувство, которое она не испытывала очень долгое время. Герой Советского Союза, майор КГБ - Валентина Алексеева ... нервничала!