Итак, она выпила содержимое чашки за несколько маленьких глотков. После каждого глотка она держала воду в пересохшем рту, смакуя каждую каплю. В данный момент Рэйчел Кларк не променяла бы эту вонючую воду в помятой металлической чашке на лучшее шампанское из Парижа.

***

У себя в кабинете Алексеева плюхнулась на свой шикарный диван, и, развалившись, вытянула длинные ноги. Уже было три часа дня, и это был уж очень длинный для нее день. Помимо маленькой американки, она допросила еще двоих, один из которых, мужчина средних лет, отказывавшийся что-либо подписывать, обвинялся во враждебной пропаганде. «Преступник» был польским националистом, работавший скрипачом в небольшом театральном оркестре.

К его несчастью Алексеева ненавидела поляков почти так же как и немцев. Ее ненависти хватало на обе нации. Вполне естественно, что она призирала немцев за все те ужасные страдания, которые перенесла ее страна во время войны. Поляки же были в ее представлении одним из тех слабых народцев , чьей судьбой из покон веков было прозябать в тени более сильного соседа. Они были слабаками. Алексеева ненавидела слабость с той страстью, которую немногим под силу вообразить. Она сама видела эту слабость. Она видела ее в 1941, когда фашистские орды, отражая жалкие попытки разрозненной Красной Армии, пытающейся их остановить, черным смертельным потоком неслись по матушке России. Потребовалось четыре долгих, горьких года, чтобы истребить нацистскую заразу, прежде чем она и ее страна восстали со вновь обретенной мощью. Алексеева тогда поверила, что все так и должно было случиться. В конце концов, не ее ли имя обозначает «силу»? Теперь весь мир боялся СССР и она не могла себе представить на земле ни одной силы, способной потягаться с ее страной.

Кроме одной.

Алексеева уважала американцев. Она не боялась их, но тем не менее уважала. Они были сильны, и несомненно могли многократно увеличить свою мощь, если бы только пожелали. Были такие, кто называл американцев «мягкими». Для нее это было полнейшей ерундой. Они ничего не извлекли из гитлеровских ошибок? Он тоже, усмехаясь, называл их мягкими. Но стоит один раз взглянуть на их историю, что бы увидеть другое. Негры, которые находились у них в рабстве, коренные народы, которые они уничтожили. Мексиканцы, чью землю они отняли, филиппинцы, которых они преследовали как собак – все свидетельствовало об обратном. Вся история Америки была сплошным разрушением, что бы ни стояло у них на пути.

Мы должны быть союзниками, думала Алексеева. Мы и американцы. С нашей удвоенной мощью, мы поделили бы мир словно жирный пирог. Никто бы не осмелился нам противостоять. К сожалению, американцы и их заискивающие союзники взяли это на себя, на каждом шагу мешая нам. Вопрос времени. Рано или поздно мы будем сильнее.

Что касается скрипача, его признание она получила после того, как «отработала» на нем несколько методов. Какое-то время наглец настаивал на своей невиновности, но после того, как она, методично, один за одним, переломала все пальцы на его левой руке, он пошел на попятную. Для подобных преступников не существовало никакого медицинского обслуживания, так что его талантливые конечности теперь всегда будут не более чем кривые загогулины. Для нее это не имело никакого значения. В конце концов, спрос на скрипачей в исправительно-трудовых колониях был невелик. Теперь с именами, полученными от него, она могла противостоять остальной части этого небольшого злодейского заговора.

Алексеева поднесла руку к глазам, прикрывая их от света. Вновь ее мысли вернулись к Кларк. Странно, но она надеялась, что та не будет столь же упорна, как этот поляк. Несмотря на то, что она должна будет отправить ее тюремным этапом в Россию, ей не хотелось причинять девушке боль. Это ее беспокоило. «Почему ее должны волновать такие мелочи?» Маленькая сучка была просто еще одной овцой на этой бойне. Не так ли?

«Будь осторожна, Валентина», - пробормотала она, вздыхая. - «При твоей работе нерешительность - опасная штука». Она почти задремала, когда одинокой мысли удалось прорваться сквозь толстую стену ее души в течение уже многих лет призванной скрывать ее чувства. Рэйчел. Какое прекрасное имя.

Девушка с прекрасным именем не спала, ожидая, когда за ней придут. И снова ее изнывающее тело поволокли по лестнице, а затем вдоль плохо освещенного коридора, ведущего к комнате допросов. Алексеева уже сидела за своим столом, но никакого вежливого приглашения присесть на сей раз не последовало. Она просто равнодушно наблюдала за тем, как Рэйчал привели в комнату и усадили на ее прежнее место. Еще более зловещим было то, что на сей раз охранники не ушли. Вместо этого они угрюмо встали возле двери, пока стенографист покорно вынимал свою печатную машинку.

- Мы великодушно предоставили вам немного времени, чтобы обдумать ситуацию, - начала майор. -Я надеюсь, что вы собрались с мыслями. Теперь вы готовы признать свои преступления?

-Единственное, в чем я сознаюсь, что набила ватой свой лифчик на школьном балу в средней школе, - ответила Рэйчал. - Если кто здесь и преступник, так это вы, товарищ. Рэйчал практически выплюнула последнее слово. - Как бы то ни было, это однозначно будет расценено как похищение американского гражданина.

«Как они узнали, что я нахожусь в Восточном Берлине?» - про себя удивилась она. О чем она не подозревала, так это то, что информация, получаемая КГБ и Штази, шла из американского консульства.

Алексеева ударила о подлокотник и вскочила:

-Вероятно, вы не понимаете всей серьезности ситуации, в которую попали, мисс Кларк. Наказание за шпионаж – смерть. Единственный шанс избежать этого - сотрудничество со мной. Вы назовете мне имена ваших связных, способ передачи информации, которую помогали украсть. Если вы сделаете это, я приложу все усилия, для того, чтобы смягчить приговор. С тех пор как умер товарищ Сталин, наше правительство стало более гуманным в подобных вопросах. Знаете что? Вы могли бы отделаться десятью годами исправительно-трудовой колонии. Но прежде, чем я чем-нибудь смогу вам помочь, вы должны подписать признание. В противном случае…- На этом месте она многозначительно замолчала.

Рэйчал взглянула на нее и замотала головой в недоверии:

-Вот это настоящая "помощь"! Я говорила вам раньше, что не делала ничего такого, а уж тем более не сговаривалась убивать кого-нибудь!

"Итак, маленький кролик продолжает строить храбреца", - подумала Алексеева, едва сдерживая ухмылку. - "Ладно, это не надолго."

-Ваша вина бесспорна, - громко произнесла она.

-Да, вы уже говорили об этом, - подтвердила Рэйчал.

-Вам следовало бы закончить эту игру, - продолжила Алексеева, ее голос становился все громче. - Главарь вашего грязного крысиного гнезда уже во всем мне сознался.

-Я не понимаю, о чем вы говорите, - сквозь стиснутые зубы ответила Рэйчал.

-Ложь! - закричала Алексеева. Быстро шагнув к девушке, она одарила ее грубой пощечиной, от которой губа Рэйчал вновь начала кровоточить. После чего Алексеева развернулась и наклонилась над столом, открыла ящик и снова достала картонную папку. Открыв ее, она извлекла небольшую фотографию и швырнула ее на стол. Затем рукой она властно схватила подбородок Рэйчал:

- Вы отрицаете, что знакомы с этой свиньей? - задала она вопрос, поднося фотографию к лицу Рэйчал. Пристально глядя ей в глаза, Алексеева к своему удовольствию отметила, что та действительно узнала человека на фотографии.

Его звали Фредерик Вэссел, и Рэйчал точно видела его раза три за свою жизнь. Всякий раз это были одни из тех «открытых и откровенных» переговоров, которые проходили между русскими и западом. Единственной причиной присутствия там Рейчэл послужило то, что постоянный переводчик с немецкого для американского сектора немного пострадал в автомобильной аварии, и ее попросили заменить его. Кроме того, она никогда бы не поверила, что этот человек находился в оппозиции к Восточному Берлину, на Рэйчал Вэссел произвел впечатление незначительной фигуры. Без сомнения он не играл большой роли в переговорах в то время, когда она находилась там. Фактически она припоминала только то, что как-то разговаривала с ним, и то очень коротко.

-Ах, так вы знакомы с ним, - произнесла Алексеева, победно отпуская подбородок Рэйчал.

Американка лишь на мгновение прижала ладонь к кровоточащей губе перед тем, как ответить:

- Я видела его один или два раза.

- Уверена, так оно и было, - усмехнулась майор.

- Постойте, я всего лишь как-то разговаривала с этим парнем, и это происходило в присутствии по меньшей мере двадцати ваших собственных гребанных товарищей. - Рэйчал разъяренно откинулась назад. "Мне все равно, даже если эта сука порвет меня надвое", - мрачно подбодрила она саму себя. - "Я не стану целовать ни ее, ни чью-либо еще задницу". Это было смелым решением, но перед неумолимым лицом майора Алексеевой это было самым малым, на что она, возможно, могла надеяться.

-Это совсем не то, о чем нам рассказали, - прохладно ответила Алексеева. - Этот предательский ублюдок уже арестован и признался не только в шпионаже для запада, но также и в убийстве товарища Кирова.

Григорий Киров, заслуженный советский академик, был обнаружен плавающим реке с перерезанным горлом за три недели до этого.

- Само собой разумеется, я хм… настояла, что бы он выдал мне имена всех своих сообщников. Он был более чем рад помочь и… - Здесь она прервалась для пущего эффекта, -…одной из тех, кого он назвал, были вы.

О чем она промолчала, так это о том, что Вэссел стал разговорчив лишь после того, как двое охранников повалили его на пол и держали так, пока она избивала его. Его изначальное упорство было слишком долгим, прежде чем он вывел их на Рэйчал.

-Этого не может быть! - усмехнулась Рэйчал. Тем не менее, глубоко в душе она уже начала верить, что именно так оно и было. "Рано или поздно, эти люди могли любого заставить говорить все что угодно, - подумала она. - «Бедный Вэссел скорее всего называл подряд все имена, которые только смог вспомнить».