Он громко постучал в дверь 204-го номера и нахмурился, когда миссис Варне ему ответила:

— Войдите.

Женщина подсовывала подушки под голову Моры, хлопотала над ней, а та лежала бледная, притихшая на кровати с желтым покрывалом. Неяркий свет лампы падал на восковое лицо этой рыжеволосой, отчего она казалась еще более хрупкой, чем прежде.

Миссис Варне быстро оглянулась на Куинна.

— Это вы, — пробормотала она. — Юная леди сказала, что вы в нее не стреляли и вообще ничего такого не делали. Она просто потеряла сознание, поэтому я не должна была с вами так грубо обойтись, мистер Лесситер. Вы сделали доброе дело, когда принесли ее сюда. Все хорошо, дурнота прошла, — трещала она, гладя девушку по руке. — В любом случае это прямо счастье. Когда я была в тягости, то выворачивало меня каждый Божий день, несколько месяцев кряду, но ни разу… — Она умолкла, заметив, как Мора покраснела. — Прости меня, милая, — сказала она деликатно. — Я, конечно, не хотела тебя смущать, но ведь ясно как день, что ты ждешь ребенка. Только почему путешествуешь в этих местах одна-одинешенька, никак в толк не возьму. Это не значит, что я никогда ничего подобного не видела. В этой гостинице мы с мужем много чего повидали, но, убей, в жизни мне не понять, что это за мужчина, который оставляет женщину одну в таком положении…

— Миссис Варне, пожалуйста!

— Что не так, дорогая? — Мейбл Варне посмотрела в лицо девушке. — Ты думаешь, тебя все-таки вырвет? — Она схватила ковш, который поставила у кровати, и быстро поднесла к груди Моры.

— Нет… не надо. — Мора села, спустила ноги на пол и поставила крвш на столик. Она не была уверена, что у нее хватит сил встать, но заставила себя посмотреть сначала на миссии Варне, потом на Куинна Лесситера, который стоял у камина. — Я ценю вашу доброту. — Она теперь смотрела на миссис Барнс не отрываясь. — Но я хотела бы остаться одна и отдохнуть.

— Конечно, конечно, милая, я понимаю. Женщине в таком состоянии нужен отдых. — Миссис Барнс энергично закивала. — Полежишь, успокоишься, а я пойду вниз и приготовлю тебе большую чашку горячего чая.

— Пожалуйста, не беспокойтесь.

— Ну какое это беспокойство? Дело в том, что я…

— Вы слышали, что сказала леди? — Куинн оттолкнулся от каминной полки и шагнул вперед. Он схватил миссис Барнс за руку и потащил ее к двери. — Она хочет, чтобы ее оставили одну.

— Но… но… разве вы не уходите? — бормотала Мейбл Барнс, пока Куинн выставлял ее за дверь. — Мне не следует уходить и оставлять вас наедине с леди!

— Боитесь, что я ее застрелю? — сухо спросил он. — Я не застрелил ни одной леди в столь деликатном положении…

— Я ничего такого не имела в виду, мистер Лесситер! Клянусь! Я просто забочусь о ее репутации!

— Кажется, немного поздно взволноваться на этот счет.

Прежде чем хозяйка гостиницы еще что-то смогла сказать или сделать, кроме как уставиться на него в изумлении с широко разинутым ртом, Куинн закрыл дверь у нее перед носом.

— Наконец-то! — прорычал он, направляясь к Море, которая сидела на краю кровати.

Мора почти не сомневалась, что миссис Барнс примется стучать в дверь, но было тихо, и она поняла, что женщина почла за благо не связываться с этим страшным типом.

Она откашлялась. Ей самой придется избавиться от Куинна Лесситера.

— Наш разговор окончен, мы все выяснили, — твердо заявила она и привстала с кровати. Если бы только эта ужасная легкость в голове оставила ее в покое! Оказаться лицом к лицу с Лесситером уже само по себе вызывало слабость во всем теле и головокружение. — Ты достаточно ясно дал мне это понять в салуне.

— Может быть, я ошибся.

— Почему ты так думаешь? — спросила она, с опаской вглядываясь в лицо Куинна.

Он молчал и тоже смотрел на нее. Его пристальный взгляд был тяжелым и оценивающим, она ничего не могла прочесть в его серых глазах. Молчание затянулось. Мора чувствовала, как нарастает напряжение. Она пыталась не волноваться под этим пристальным, ястребиным взглядом, однако то и дело приглаживала волосы или поправляла юбку.

— Я жду, мистер Лесситер, — наконец сказала она.

— Мне надо кое о чем тебя спросить, Мора.

— О чем же?

Он шагнул к ней. Теперь они стояли настолько близко, что Мору охватила паника. Близость Куинна, хотя он даже к ней не прикоснулся, была для нее настоящей угрозой. Она боялась потерять самообладание, способность ясно мыслить, держать свои чувства под контролем. Было бы намного легче, если бы она смогла забыть все, что случилось между ними той ночью.

Но Мора не могла. Всякий раз, глядя на его лицо, она вспоминала, как этот мрачный рот прикасался к ее шее, вспоминала тепло и нежность его губ; то, как большие огрубелые пальцы нежно играли ее сосками, заставляя их напрягаться и вздыматься, словно пики; то, как густые темные волосы Лесситера скользили между ее пальцами, как это великолепное мускулистое тело вжималось в ее тело и сливалось с ним.

— Если ты и вправду носишь моего ребенка, — начал он, но не успел договорить, потому что Мора едва не задохнулась от гнева.

— Ты думаешь, я лгу? Все еще так думаешь?

Черные брови Куинна сошлись на переносице. — Я этого не говорю.

— А что ты сказал?

— Если правда, что ты беременна, то откуда знаешь, что ребенок от меня?

Ее щеки стали пунцовыми. Золотые искры вспыхнули в глубине ее глаз, когда она пыталась справиться со словами, давно готовыми сорваться с пересохших губ.

— Как ты смеешь! — сказала она тихо, почти шепотом, но это был яростный шепот.

Казалось, Куинна Лесситера ничуть не тронули ее страстные слова.

— Сколько мужчин у тебя было в прошлом месяце?

— Сколько…

Мора не могла произнести больше ни слова. Не раздумывая, она размахнулась, собираясь его ударить.

Он схватил ее за запястье прежде, чем она прикоснулась к его щеке, и держал крепко.

— Только скажи мне, сколько?

— Господи, да кто же знает? Дюжина. Две дюжины! А может, даже сотня! — ответила она с вызовом, смело встречая его взгляд. Она и сама не знала, что способна на такое, она никогда не позволяла себе ничего подобного со своими братьями, но оказалось, это легче легкого с бандитом куда опаснее, чем они. — Девушка разве может за этим уследить, сосчитать… В конце концов, тьма видных, да что там видных — совершенно неотразимых мужчин проезжает через Нотсвилл, поэтому девчонки… о-ох!

Она задохнулась, когда он подтащил ее к себе и взял одной рукой за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Сколько? — Его голос звучал угрожающе, и Мора, торопливо вздохнув, облизнула губы. — Я спрашиваю тебя еще раз!

— А если я отказываюсь отвечать? Что ты намерен сделать? Застрелить меня? — Но она чувствовала себя не так уверенно, как ей хотелось, и изо всех сил пыталась успокоиться.

— Поверь мне, милая, тебе не стоит это выяснять, — почти прошептал Куинн.

Мора сдалась.

— Никого больше у меня не было, — пробормотала она, отворачиваясь от него и глядя в окно. — Только ты.

Она смотрела в ночь, слушая, как колотится сердце.

Куинн смотрел на ее напряженную спину, на плавный изгиб бедер и ягодиц под застиранным стареньким платьем. Интересно, внезапно подумал он, а не была ли она девственницей?..

Да нет же, не была. Или была? Встревоженный, Куинн боролся с собой, чтобы вспомнить что-то еще, кроме жара страсти и удовольствия.

— Только я? — требовательным тоном переспросил он. — Это правда?

— Кто бы стал лгать о чем-то таком? — Мора отвернулась от окна, расправляя складки юбки.

— Ты бы сильно удивилась, если бы знала, о чем только не врут люди.

Мора покачала головой:

— Ты никому не веришь?

— Нет. Я верю только себе. Ну а вы, леди, — кому верите вы?

— Никому, — прошептала она снова, понимая, что это и в самом деле правда.

— Даже себе?

— Я думала, что верю себе. Но после той ночи… Когда я… когда мы… я никогда ничего не делала так необдуманно и глупо. Никогда!

— Должно быть, виновато мое обаяние, — сухо бросил он.

— Нет, не в этом дело, — горько сказала Мора. — Дело во мне. Очертя голову я бросилась… и вот теперь…

Он нахмурился, когда ее голос затих. Она выглядела такой потерянной, что ему пришлось бороться с собой, чтобф1 не обнять ее за плечи и не убедить в том, что все будет хорошо. Было в ней что-то такое, что задевало его, трогало, но инстинкт самосохранения не дремал, у Куинна Лесситера он всегда начеку, он знал, какие мастера солгать живут на свете. Кстати, эта девчонка могла бы стать первостатейной артисткой. А может, она и впрямь артистка?

Она играла, даже когда он спал с ней и наслаждался. Он хорошо помнил ее мягкое, влекущее тело, яркие бархатистые завитки волос и блестящие глаза, взгляд которых проникал даже сквозь туман, вызванный обилием виски.

И вот нате вам, сегодня вечером он узнает от миссис Варне, так, между прочим, что эта девушка в так называемом интересном положении. Черт знает что!

Черт! Нахмурившись, Куинн прошелся по комнате. Надо подумать, .разобраться во всем, что свалилось ему на голову невесть откуда.

— Отдохни немного, — скомандовал он наконец, открывая дверь комнаты. — Поспи. Поговорим утром.

— Нам не о чем больше говорить.

— Если у тебя будет ребенок, если он мой…

Мора затаила дыхание.

— Ты хотел бы поступить как надо? Дать ребенку свое имя?

Куинн Лесситер проговорил напряженным голосом:

— Не торопись, осади немного. Поспи, это полезно. Он вышел, хлопнув дверью.