Послышался скрип зубов. Похоже, Люциус мучительно соображал, при этом продолжая пялиться на меня так, будто мечтал прожечь во мне смертельную дыру.

– Думай быстрее, – поторопила я. – У меня и так был тяжёлый день, я устала, хочу спать. А у Файнис точно найдётся для меня местечко.

– Стерва! – выдохнул блондин, сдаваясь. – Отель «Гранд», номер на имя Люциуса Мелроуза. Скажешь, что ты мне кем-нибудь приходишься. Мне перезвонят, я подтвержу.

Я ослепительно улыбнулась.

– Вот видишь, какой ты сообразительный, – похлопала я по плечу этого змея. – А потому благословляю тебя на примирение с Фай. Если что, даже замолвлю за тебя хорошее словечко.

– И почему у меня ощущение, что твоё доброе словечко обойдётся мне дорого? – медленно, но недовольно произнёс ухажёр Фай.

Я улыбнулась ещё шире.

– Потому что ты умный человек с бизнес-жилкой. Всё видишь заранее, – похвалила я его. – А теперь всё, чао-какао.

Я круто развернулась и двинулась к выходу из этого здания.

– Постой, – донеслось вслед. – Как тебя зовут вообще?

– Рут! – ответила я. И, обернувшись, добавила: – Скажи ей, что я приходила, но не смогла остаться. И учти, Мелроуз. Если ты обидишь Фай, я тебе точно яйца оторву. Без шуток.


Файнис

Звонок в дверь раздался как раз в минуту моего отчаяния. Я уже собиралась снова звонить Рут.

Где её носит, когда она так нужна?

Открыла дверь, даже не спрашивая, кто там, и… обмерла.

– Ты?

– Я, – покаянно согласился Люциус. – Пустишь?

– Нет.

– Тогда мне придётся просидеть у твоей двери всю ночь, – как-то слишком спокойно согласился он.

– Не нужно, – я постаралась вернуть себе самообладание. – Ко мне вот-вот должен прийти Ру… Роберт. Мой бойфренд. Сомневаюсь, что ему понравится твоё тело на пороге любимой женщины.

– Ого, Роберт? – Люциус покачал головой. – Ты совсем не умеешь лгать, Фай.

– Умею! – упрямо заявила я. Опомнившись, добавила: – Это не шутка. У меня есть мужчина, и он скоро придёт. Я думала, это он.

– Та, кого ты ждёшь, не придёт, – Люций облокотился на дверной косяк, устало вздохнул. – Рут ушла.

– Что ты ей наговорил?! – вспылила я. – Какого чёрта?!

– Я?! Помилуй, – он вымученно рассмеялся, и у меня отчего-то сжалось сердце – таким несчастным выглядел Мелроуз. – Эта твоя подружка – просто ураган в мини-юбке. Отняла ключи от моего номера в гостинице и благословила на разговор, а потом умчалась покорять ночной город.

– Предательница, – я покачала головой. – Это не похоже на неё.

– Она сказала, что у нас ещё не всё потеряно, Фай. Это меня обнадёжило.

– Зря. Уходи, – я попыталась закрыть дверь.

К моему удивлению, Люций не стал сопротивляться. Просто отошёл и замер, стоя напротив. Последнее, что увидела – были его глаза. Просящие, а не приказывающие.

В носу защипало.

– Я не буду плакать из-за него, – приказала себе тихо. – Больше никогда.

Посмотрела в глазок.

Он стоял там. Опёрся спиной о стену напротив, прикрыл глаза, сложил руки на груди… Не собирался уходить. Чёрт возьми.

Я прошла в кухню, включила чайник и вынула из холодильника огромный торт. Тот самый, что так любит Рут – купила специально к её приходу.

Отрезала кусок, откусила. Только жевать не могла – горло стало сводить спазмом, а из глаз потекли слёзы. Начался настоящий потоп! И он грозил затопить всю мою новую жизнь.

Не помню, как добежала до двери, как открыла её. Но вот я уже стою на пороге. Босая, кутаюсь в длинный тёплый халат, потому что всё время мерзну…

– Ты! – прокричала, забыв о позднем часе и о соседях, которые должны уже видеть седьмые сны. – Какого хрена ты припёрся сюда?! Снова хочешь сломать меня?! Одного раза было мало? Или Пол не дал тебе твой выигрыш? Тебе нужно какое-то доказательство победы? Что?! Переспим и ты снимешь это на видео?! Или я должна родить тебе ребёнка, и тогда игра кончится?! Чего ты от меня хочешь?!

Он оттолкнулся от стены. Как-то неожиданно быстро оказался рядом, обнял.

Я слышала, как закрылась дверь, и чувствовала его дыхание на своём ухе. Его ладонь скользила по моей голове, вторая рука крепко прижимала за спину.

– Я знаю, всё знаю, – донёсся до меня его шёпот. – Ты имеешь право злиться, обвинять, ненавидеть. И я не могу просить тебя забыть. Но могу уговорить простить. Я буду стараться снова и снова, пока не пойму, что больше ничего для тебя не значу, Фай. Сегодня мы встретились, и я увидел, что ты помнишь меня. Я знаю людей, разбираюсь в их чувствах. Я читаю их, как открытые книги. Клянусь, если ты скажешь уйти вон, я уйду, но сначала выслушай. Фай…

Я замотала головой.

Его рука плетью повисла вдоль тела, больше не обнимая меня. Теперь он лишь стоял рядом в качестве опоры.

– Мне уйти, Фай? – голос холодный, полный боли. Он режет меня не хуже ножа.

Я знаю, что должна сказать «Да». Пусть уходит! Ему не место в моей новой жизни. Он никогда не сможет снова заставить меня доверять…

– Останься, – шепчу, сама не понимая, что делаю. – Но не говори ничего.

– Ничего?

– Совсем, – я посмотрела на него, вытерла слёзы. – Хочешь кофе?

Он хотел ответить, но сомкнул губы, раньше, чем с них слетело хоть одно слово. Просто кивнул.

– Я сварю. Пойдём. У меня есть торт. Он безумно вкусный, но очень калорийный. Если ты следишь за фигурой, то лучше даже не смотреть в его сторону. Толстеть можно начать от одного взгляда, понимаешь?

Я говорила какую-то чепуху, иногда громко вздыхая – продолжались спазмы от незавершённой истерики. Слёзы ещё были внутри, как и боль, как и обида. Но теперь я не давала им выйти. Прикрылась обыденностью, чтобы дать себе возможность остаться цельной даже после того, как Люций снова уйдёт.

Ведь скоро я прогоню его. Он обещал исчезнуть…

– У меня новая работа, – я продолжала говорить, не в силах остаться с ним наедине в молчании. – Меня там ценят и уважают. Сначала это ужасно меня удивляло. Каждый раз, когда я высказывала мнение, а к нему прислушивались, я поражалась. Подсознательно ждала упрёка, понимаешь? Потом стало легче, и я даже начала верить, что чего-то стою. И снова пришёл ты. Сейчас мы выпьем по чашечке кофе. Я сварю его, как тогда, до того, как ты сломал меня, Люциус. А потом мы попрощаемся.

Он посмотрел на меня. Остро, пронзительно.

И кивнул.

Это было ещё хуже, чем если бы кричал и доказывал правоту. Ну почему он такой?!

Неужели?.. Неужели я тоже сломала его?

Сбившись с мысли, я всё-таки замолчала. И сразу стало страшно в этой звенящей тишине. Я испуганно стала перебирать мысли в голове, не зная, что ещё сказать, как не сорваться на новую истерику. И вдруг Мелроуз заговорил сам:

– Если ты не дашь шанс мне, то хотя бы забери свою кошку, Фай. Она – чёртово отродье, клянусь. Живёт сейчас у меня. Или, скорее, я у неё. Наглая скотина…

– Пандора? Она всё-таки у тебя? – поразилась я.

– Да. Я вернул её. Не знаю, зачем. Знал же, что мы не поладим, но это была ниточка между нами. Связь. Я знаю, что сам всё разрушил. И как вернуться к тому, что было, не представляю. Но надеялся, что смогу убедить тебя попробовать простить и начать заново. Теперь вижу, что ты этого не желаешь.

– Твой кофе, – я поставила перед ним чашку, боясь поднять глаза и посмотреть в знакомое до боли лицо. Я видела его во сне едва ли не каждую ночь с момента побега. Не могла забыть и отпустить. И вот он здесь.

– Спасибо, Фай.

Как он произносит моё имя! Больше так никто не умеет. Мягко, нежно, у меня мурашки по коже. Так было с самого первого дня нашей встречи.

– Так ты поедешь со мной? За Пандорой?

– Да, – я подняла взгляд. – Заберу её и вернусь сюда. А ты…

– Как скажешь, так и будет, – он грустно улыбнулся. – Я больше не стану навязывать своё общество, если ты в нём не нуждаешься.

Нуждаюсь ли? Да! Но как начать доверять снова? Не знаю…

– Когда мы поедем?

– Я на машине, – он пожал плечами. – После кофе вряд ли скоро захочу спать. Если у тебя нет планов на выходные – рванём прямо сейчас.

Планы? У меня нет ни планов, ни здравого смысла, раз я киваю.

– Допивай, а я пока оденусь, и кое-что соберу с собой.

* * *

Всякий раз, когда я думала о возвращении в Бостон за последние несколько месяцев, я представляла это как вороватый визит туда и обратно по очень срочным делам, и чтобы, не дай бог, не попасться на глаза Люциусу или Полу.

Но то, что я буду возвращаться туда за кошкой и на машине бывшего босса – даже в самых моих смелых мыслях не проскальзывало.

Ночная дорогая манила вперёд, сна не было ни в одном глазу, и я то и дело косилась на водительское сидение, где, сосредоточенно глядя на автотрассу, сидел Мелроуз.

Он выглядел виноватым даже сейчас. Я всё больше чувствовала, что Люциус действительно раскаялся в том, что играл со мной. Вот только мне было невероятно страшно снова переоценить его и оказаться слишком великодушной.

Однажды они чуть не сломали меня за доброту.

Новая я – та, кем я стала в последние месяцы, требовала немедленно вернуться домой и никогда больше не позволять Мелроузу появляться рядом. Никаких вторых шансов для тех, кто уже предавал! Где моя гордость? Где чувство самосохранения?!

И всё же я оставалась глухой к голосу разума.

Теперь, когда он пришёл ко мне, когда просил разрешить остаться, так сложно было снова изображать из себя железную леди.

А ещё я заметила кое-что, несказанно меня удивившее и растрогавшее: на запястье Люциуса виднелись тонкие заживающие шрамы – четыре когтистые отметины, оставленные Пандорой.

Бывший босс старался прятать их, чтобы я не видела, но скрыть царапины не удалось, и моя душа сжималась от того, что Люциус Мелроуз решил истязать себя совместным проживанием с животным, которое его откровенно ненавидело. Зачем ему это?

Я прекрасно помнила, как Пандора к нему относилась с первой встречи: шипела, скалилась и даже бросалась.