Гарриет Хок - Хеппи-энд не предвидится?

– Здесь очень приятно, – пробормотал Декстер. – Тихо, спокойно и солидно. Но и недешево.

– Это так, – согласилась она. – Но мне нравится здесь жить, и я готова платить за эту роскошь. А вы где живете?

– На Миссисипи. На яхте.

Джекки остановилась и растерянно посмотрела на него.

– Вы... У вас нет дома? – пролепетала она. – Вы на самом деле живете на корабле?

– Это дом, о котором можно только мечтать.

– Но там постоянная качка. Вы же там никогда не чувствуете твердую почву под ногами.

– К этому быстро привыкаешь, – успокоил он. – Через несколько дней начинаешь чувствовать себя так же уверенно, как и на земле.

– Вот мы и пришли. – Джекки достала ключи. – Мне понадобится всего пара минут, – сказала она. – Вы зайдете?

– Нет, спасибо. Я подожду здесь.

Джекки, как и обещала, вышла через несколько минут. Теперь на ней были туфельки без каблуков, бриджи и зеленый в белый горошек свитер.

– Теперь я достаточно незаметна? – спросила она.

– Вы выглядите потрясающе, Джекки, – сообщил Декстер. – Уверен, что и в фартуке мусорщика вы были бы неотразимы.

– Льстец! – Она засмеялась, но комплимент ей понравился.

* * *

У входа в «Джелли Ролл» стояло несколько человек, не внушавших никакого доверия. Кто-то перевернул урну и рассыпал содержимое по тротуару. Джекки бы с удовольствием повернула назад. Но Декстер взял ее под руку и провел мимо.

– Таким типам нужно всегда смотреть прямо в глаза, – прошептал он. – Они сразу тушуются и отходят в сторону.

Помещение было небольшим. Половину его занимала стойка, где толпилось большинство посетителей.

Справа и слева от стойки было два возвышения. Они выполняли роль сцены для музыкантов. На одном из возвышений всегда звучала музыка. Когда Джекки и Декстер вошли, на правой сцене выступал ансамбль из шести человек.

В заведении было душно. Пахло дымом и прокисшим пивом. Пол был усыпан окурками, а на небольшом круглом столе, к которому Декстер подвел Джекки, стояли пирамиды бутылок и полупустых стаканов.

– Что будете пить? – лениво спросил огромный негр. Он и не подумал убрать со стола.

– Прежде чем я что-нибудь выпью, мне бы хотелось получить ведро воды и тряпку, – сказала Джекки. – Здесь же все липнет.

Официант исподлобья взглянул на Джекки и пожал плечами.

– Сейчас принесу. Если леди желает изображать из себя уборщицу, то пожалуйста.

Декстер помог ей убрать бутылки и стаканы. Она вытряхнула переполненную пепельницу и протерла стол и оба стула. Сунув ведро и тряпку в руки официанту, Джекки с удовлетворением осмотрела плоды своего труда.

– Две бутылки пива, – заказал Декстер. – А стаканы не надо. Мы будем пить из бутылок.

– Почему здесь все такое грязное и неопрятное? – спросила Джекки, покачав головой. – Я не требую, чтобы полы блестели, а посуда сверкала, но создается впечатление, что здесь не убирают неделями.

– А зачем? – хмыкнул Декстер. – Предприятие и так процветает. Через полчаса здесь не будет ни одного свободного места.

Джекки глотнула пива и поставила бутылку на стол.

– Вы, кажется, готовы оправдать это дерьмо. Интересно, на вашей лодке все выглядит так же?

– Мне жаль, Джекки, – сказал он. – Но, заманивая вас сюда, я не думал об обстановке. У меня в голове была только музыка, и я надеюсь, что она заставит вас смириться со всем остальным.

Декстер посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Джекки отвернулась, избегая встречаться с ним взглядом. И не успела она возразить, как зазвучала музыка.

Тромбонист начал с очень высокой ноты и постепенно довел ее до такой чистоты звука, что публика разразилась громом аплодисментов. Тромбон сменил кларнет, за ним вступил саксофон. Затем вошли бас, ударник и второй саксофон.

Джекки, как и остальные слушатели, была сразу зачарована мелодией. Казалось, что никогда раньше она не слышала джазовой импровизации. Она двигалась в такт музыке. Закрыв глаза, Джекки забыла обо всем на свете. Ничто, кроме музыки, не имело значения. Ни спертый воздух, ни духота, ни грязь и грубый официант.

Когда тромбонист через семнадцать минут закончил композицию на той же ноте, с которой и начал, Джекки вскочила и восторженно захлопала в ладоши. Она топала ногами и даже сделала то, чего не делала со школьных времен – свистнула в два пальца.

Она медленно убрала со лба прядь волос и улыбнулась.

– Это фантастика! – выдохнула она и обессиленно рухнула на стул. – Это лучшее, что я когда-либо слышала. – Она схватила бутылку с пивом и сделала большой глоток.

В это время на левой сцене появился неприметный человек и занял место за роялем, с которого была снята крышка, что позволяло видеть струны и молоточки. И это придавало инструменту особое звучание.

– Пианист называет себя Арт Рубинстоун, – рассказывал Декстер. – Конечно, это не настоящее его имя. Таким образом он доказывает свое преклонение перед знаменитым пианистом Артуром Рубинштейном. Арт и сам мог бы сделать великолепную карьеру в лучших концертных залах мира, но остался верен джазу.

Арт Рубинстоун играл почти полчаса. И все это время царила полная, почти благоговейная тишина. Еще секунду после последнего аккорда не было ни звука. Слушатели сидели как зачарованные и не решались вздохнуть. Затем раздался шквал рукоплесканий.

Джекки бросилась Декстеру на шею.

– О, – задохнулась она. – Это просто какое-то сумасшествие!

Декстер кивнул.

– Вот видишь, я тебя не обманул, – произнес он и мягко притянул ее к себе.

Ее больше не раздражало, что он опять перешел на «ты». Она была в таком настроении, что хотела обнять весь мир.

– Я так тебе благодарна, что ты привел меня сюда, – заявила она и поцеловала его в щеку.

А зал безумствовал. Люди влезали на стулья, со столов летели стаканы. Все выкрикивали имя Арта и топали ногами. Казалось, что рухнут стены. Все успокоились только тогда, когда маленький неприметный человек опять занял свое место за роялем и начал извлекать из инструмента неповторимой красоты звуки.

Джекки дрожала всем телом. Музыка возбуждала ее. Один из ее учителей сказал однажды, что музыку слушают не ушами, а всем телом. Тогда она не поняла его. И вот сейчас она смогла представить, что он имел в виду.

Джекки Саундерс сидела в своем офисе на двенадцатом этаже владений ЛНК. Из ее окна открывался вид на величайший стадион мира. Но этим утром Джекки в окно не смотрела. Все ее мысли были заняты Декстером Николсом и чудесным вечером, который она провела в его обществе.

Они вышли из «Джелли Ролл» около двух часов ночи. И то только после того, как она окончательно убедилась, что больше ни один из музыкантов не выйдет на сцену.

Декстер настоял на том, чтобы доставить ее до дома на такси. Так как рядом с «Джелли Ролл» такси не было, им пришлось пройтись пешком. Эта прогулка оказалась просто мучительной. Никто их не тронул, но Джекки было достаточно бросаемых на них взглядов.

Она ощущала их физически. Хорошо еще, что она прислушалась к совету Декстера и переоделась.

– Ходи всегда с высоко поднятой головой, – повторил Декстер и обнял ее за плечи. Она сразу почувствовала себя уверенней.

Но облегченно она вздохнула только тогда, когда Декстеру наконец удалось поймать такси. Джекки забилась в уголок и заблокировала дверь. Когда машина достигла моста через Миссисипи, она окончательно успокоилась.

Ее мысли прервал неожиданно раздавшийся телефонный звонок. По звуку она поняла, что звонят не по внутренней связи.

– ЛНК, Саундерс, – сняла трубку Джекки.

– Привет, Джекки, – услышала она знакомый женский голос. – Это Лиза. Я не помешала?

– Нет, нет, Лиза, – ответила Джекки. – Я пришла уже тридцать минут назад, но никак не могу приступить к делам. Почему-то сегодня совсем нет настроения работать.

– Могу себе представить. – Женщина рассмеялась.

Лиза Кристиан была лучшей подругой Джекки. Они были одного возраста и знали друг друга с детства. Вместе ходили в школу, но потом их пути разошлись.

Пока Джекки училась в колледже, а потом в университете, Лиза вышла замуж и родила двоих детей. В это время они потеряли друг друга из вида. Но все изменилось, когда Лиза разводилась с мужем.

Она настояла, чтобы Джекки была ее поверенным на суде. Джекки дала себя уговорить, несмотря на то что специализировалась на договорном, а не на бракоразводном праве.

– С юридической точки зрения случай не представляет абсолютно никаких трудностей, – сказал Джон Лоример Джекки, когда она спросила его совета. – А твоей подруге сейчас гораздо нужнее не профессиональная помощь, а человеческое участие.

Во время развода Лиза с детьми некоторое время жила у Джекки. Несмотря на стесненные жилищные условия, их отношения не пострадали. Напротив, женщины стали еще ближе и теперь никогда ничего не скрывали друг от друга.

– Что ты можешь себе представить? – удивилась Джекки. Она удобно откинулась в кожаном кресле и зажала плечом трубку.

– Я слышала, ты вчера довольно рано исчезла с вечеринки Джона Лоримера, – сказала Лиза Кристиан. – Говорят, ты была в сопровождении очаровательного молодого мужчины.

– Это лучше, чем быть замеченной в конце вечеринки с престарелым уродом, – сухо проговорила Джекки. – Откуда такие сведения?

– От Сью Лексингтон, – лукаво ответила Лиза. – Она позвонила под каким-то благовидным предлогом, но все было шито белыми нитками. В действительности она выспрашивала о тебе. Ты же знаешь Сью. Она ни перед чем не остановится, лишь бы удовлетворить свое любопытство. Я наговорила ей с три короба.

– Что же ты ей рассказала?

– Я сказала Сью, что твой спутник – французский дворянин, – выпалила Лиза. – А его предки – французы, завоевавшие в восемнадцатом веке нашу страну для французской короны.

– Прекрасно!

– Подожди, это еще не все, – хихикнула Лиза. – Я сделала из него графа. Это, безусловно, очень понравилось Сью. Итак, этот Конте Бонжур...