Валентина Седлова - Хэллоуин по-русски, или Купе на троих

Сашка стукнула каблучком по затянутой льдом лужице — не удержалась от старой забавы. Когда-то она любила по дороге в школу и обратно ломать первые льдинки, а до этого — ворошить носами туфель опавшую листву. Еще немного — от силы пару недель, — и в город войдет зима. Закружат метели, укроют под белым пологом грязь большого города. Впрочем, к тому времени она будет далеко отсюда. Командировка заканчивается, и уже через час Сашка сядет в поезд, который увезет ее из города детства в столицу.

Жаль, но в этот раз посещение родного дома оставило у нее не самые лучшие чувства. Досада, горечь, обида — и полное ощущение собственной беспомощности. А все из-за старшей сестры, Ксюши. Ну, и из-за матери, разумеется…

Началось все с того, что Сашка заинтересовалась, почему это Ксения все вечера напролет не поднимает головы от каких-то чертежей, ложась спать в начале первого ночи, с тем чтобы встать по будильнику в половине седьмого.

— Чем это ты занимаешься? — спросила она сестру.

— Да так, подработку дали, — нехотя отозвалась Ксюша.

— А отказаться никак нельзя было? У тебя уже глаза к переносице сходятся, так и зрение испортить недолго!

— А я не собиралась отказываться.

— То есть? Или ты хочешь сказать, что специально халтурку на дом взяла, чтобы подзаработать? Здорово! А на что вырученное потратить собираешься?

— Я ничего не планирую, — медленно, словно непонятливому дитятку, стала растолковывать ей Ксюша. — Это для мамы.

Слово за слово Сашка выведала у сестры, что мать какими-то неведомыми путями раздобыла для дочери эту надомную работу, и вот уже третий месяц подряд та каждый вечер чертит и чертит бесконечные схемы, пополняя тем самым семейный бюджет.

— Подожди, а свою зарплату ты что, полностью матери отдаешь? — дошло до Сашки.

— Ну да, — кивнула Ксюша.

— И ты считаешь само собой разумеющимся то, что, вместо того чтобы заниматься собственными делами или просто отдыхать после рабочего дня, ты прикована к кульману?

— Но ведь мама сказала… — начала Ксения, как Сашка взорвалась:

— Сейчас я сама матери много чего скажу… ласкового!

Конечно же, ничего этот разговор не дал, лишь спровоцировал грандиозный семейный скандал. Мать впрямую указала Сашке на то, что от нее семье никакого достатка, фактически обвинив в том, что именно из-за нее старшая сестра вынуждена подрабатывать черчением. Затем прочитала целую лекцию о том, что дети обязаны заботиться о родителях и поддерживать их — разумеется, материально, поскольку иной помощи от дочерей мать и не мыслила. В качестве последнего аргумента мать привела в пример свою давнюю знакомую, которой ее дети построили дачу, а на день рождения подарили машину. «Вот это детки! Не то что вы, мерзавки неблагодарные! Одни расходы с вами, корми вас тут, пои!..»

Сашка вспылила, и если бы не вмешательство отца, хлопнула бы дверью и в тот же вечер ушла из отчего дома в гостиницу.

В ту ночь ей долго не удавалось уснуть. Она ворочалась с боку на бок, вновь и вновь вспоминая обидные материнские слова и находя на них контраргументы. Хотя что она себя обманывает! Мать ее не услышит, все, что ей сейчас надо, — это деньги, деньги и только деньги, она и на мир теперь смотрит исключительно через прорезь кошелька. Даже на проблемы собственного первенца ей плевать! Ксении уже тридцатник скоро, а у нее никакой личной жизни нет! И во многом благодаря «заслугам» матери!

Странно, раньше ведь матушка такой не была. Семья их никогда не отличалась большим достатком, но на жизнь всегда хватало. В начале девяностых им, как и остальным, пришлось туго: от откровенного голода их спасал только приусадебный участок. Видимо, именно тогда мать и приобрела стойкую привычку делать заначки и копить-копить-копить… Не важно что: крупу, носки или мелочевку, отложенную с зарплаты, — лишь бы кубышка не пустовала. Сашке казалось, что рано или поздно это пройдет само собой — жизнь в стране потихоньку налаживалась, в магазинах стали появляться продукты, да и с одеждой стало попроще. Но мать медленно, но верно превращалась в скрягу Коробочку — если не внешне, то внутренне точно. И вот результат!

Кого в данной ситуации Сашка категорически не понимала, так это своего отца. Почему он позволял жене так обходиться с Ксенией и не вмешивался, даже когда мать откровенно перегибала палку, оставалось для нее загадкой. Разве он видит, что они своими собственными руками лепят из девчонки классический «синий чулок»? Ксения никуда не ходит, ни с кем не встречается — и все считают это абсолютно нормальным! Сашка пробовала поговорить с отцом на эту тему, но, как всегда, он ловко уклонился от разговора и сбежал куда-то «по делам». Миролюбец хренов! Не важно, что творится у него перед носом, лишь бы до крика не доходило. А то, что иной раз поскандалить полезно, ему и в голову не приходит. Нет, это не его методы, он базарную склоку не приемлет, интеллигенции это не с руки. Трус и приспособленец!

Хотя, если так по совести смотреть, Ксюша и сама виновата в том, что с ней происходит. Дала бы отпор зарвавшейся родительнице, объяснила той, что вмешиваться в ее личную жизнь и оставлять ее без средств к существованию строго возбраняется, — и никуда бы мать не делась! Поворчала бы да сдалась в итоге. А так она лишь вконец обнаглела и решила, что старшая дочь — нечто вроде домашнего слуги или того пуще — раба, всю жизнь обязанного отрабатывать неоплатный долг за свое появление на свет.

Но через два дня Сашка поняла, что сильно заблуждалась в отношении старшей сестры. Причем заблуждалась капитально. Когда в дверь позвонили и на пороге появился весьма приятный молодой человек с двумя букетами в руках, Сашка сначала решила, что парень просто ошибся адресом. Оказалось, ничего подобного. Евгений — так он представился — оказался Ксюшиным поклонником и пришел в гости специально ради знакомства с ее родителями.

Сашка, уяснив, в чем дело, с облегчением вздохнула: ну, слава Богу, оказывается, не все так безнадежно. Но радоваться она поспешила. Мать не вышла к парню вообще. Отец выскочил из своей комнаты на пару минут, сказал несколько ничего не значащих фраз и вновь исчез. Обескураженный Евгений в итоге попил на кухне чай и откланялся. Ксения проводила кавалера до двери, выйти с ним погулять отказалась, сославшись на большую занятость, на чем визит и был закончен.

— Ты что, совсем спятила? — спросила ее Сашка, когда раздосадованная Ксения вновь уселась за чертежи. — Такой классный парень — и симпатичный, и обаятельный! Так какого лешего ты торчишь здесь, а не идешь с ним, к примеру, в кино? Вот только не начинай старую песню о том, что тебе работать надо, умоляю! Потерпит твоя работа, никуда не денется!

Ксюша состроила трагическую гримасу.

— Зачем обнадеживать человека понапрасну? У нас с ним нет никакого будущего!

— Это еще почему? — опешила Сашка. — Как ты можешь такое говорить, не дав парню ни единого шанса?

— Иногда, чтобы понять, что еда испорчена, не обязательно ее пробовать. Запаха вполне достаточно, — многозначительно отозвалась Ксения.

— Что ты имеешь в виду? Он пьяница, наркоман или вор-рецидивист? А может быть, он машины угоняет? Что за такой страшный изъян в твоем Евгении?

— Он бесперспективен, — сказала Ксения как отрезала. — На его зарплату мы не сможем содержать нашу семью, а плодить нищету — сама понимаешь…

— Погоди, он что, зарабатывает меньше тебя?

Ксюша скривилась, но честно ответила:

— Нет, побольше. Но нам этого все равно не хватит!

— Слушай, но две зарплаты — это не одна, сложитесь вместе, и никаких проблем! Да и родители вам помогут на первых порах…

Ксения посмотрела на Сашку тем особенным взглядом, как глядят на умственно неполноценных детишек, за что Сашке тут же захотелось щелкнуть сестру по носу.

— Если я выйду замуж, то забеременею в первые же полгода и уйду с работы. Семью, в которой ожидается пополнение, должен содержать муж. А у Евгения нет на это средств, только и всего, — наконец снизошла она до объяснений, после чего снова отвернулась к кульману.

— А зачем тебе в таком случае уходить с работы? Там же тебе и декретный отпуск оплатят, и льготы тебе как молодой матери положены. Какая-никакая, а прибавка к бюджету!

— Если муж не может прокормить жену и ребенка, ему лучше вообще не заводить разговор о свадьбе, — с упорством заклинившей пластинки гнула свою линию Ксения, словно не слыша, что говорит ей сестра. — Кроме того, Евгению негде жить.

— Он что, иногородний, из общежития? — поинтересовалась Сашка.

— Нет.

— Но где-то он ведь сейчас живет?

— Ну да, со своими родителями в мелкокалиберной двушке.

— Тогда я вообще ничего не понимаю! Хотите — у него живите, если там тесно — здесь обоснуйтесь, места ведь навалом! Все равно я возвращаться не собираюсь, вон целая комната пустует! И вам, и детям вашим хватит!

— Если у мужчины нет отдельной квартиры, он так и будет приживалкой, а не хозяином дома, — высокомерно высказалась Ксюша. — Кроме того, рано или поздно нам потребуется дача, куда вывозить маленького, ну и машина, разумеется. Да и в отпуск хотелось бы на юг съездить, и не дикарями, а на нормальный курорт, чтоб отель не меньше четырех звезд был. И откуда он все это возьмет, если не способен даже на то, чтобы отыскать себе достойную работу?..

Сашка, уже понимая, откуда дует ветер, на всякий случай уточнила:

— Кажется, пару дней назад я уже слышала чьи-то мечты о даче. Сдается мне, это тебе мать мозги промыла? Это ведь ей дача нужна, а не тебе?

Сестра уставилась на нее немигающим взглядом и отчего-то в этот момент напомнила Сашке большую глупую золотую рыбку из аквариума, что стоял у нее на работе в кабинете начальства. Вот точно так же вылупится на тебя, губешками хлоп-хлоп, и только пузыри во все стороны.