Если бы он только знал! Татуировку я сделала не из любви к искусству, а в попытке спрятать за ней болезненные воспоминания.

– У нас? – переспросила я, скрывая затаившуюся в груди боль. – И что же ещё общего у нас с тобой есть?

– Мы умеем рассмешить друг друга, а сексуальное притяжение между нами просто зашкаливает.

С этим не поспоришь.

Я уверенно завела руки за спину, но, взявшись за застёжку бюстгальтера, замерла. Прекрасно поняв, почему я мешкаю, Ремингтон кивнул. Он хотел, чтобы я полностью обнажилась. Бросив бюстик на пол, я опустила руку к кружевам трусиков. Но Ремингтон меня остановил, накрыв мою руку своей.

– Позволь мне, – он опустился на колени, спуская кружева и покрывая бёдра и ноги лёгкими поцелуями. А потом, склонившись ещё ниже, поцеловал пальчики ног и снова посмотрел на татуировку, которая теперь предстала перед ним во всей красе.

Прижавшись губами к пупку, Ремингтон сначала лизнул край татуировки, а потом добрался до середины. Тяжело дыша, я опустила руки и, зарывшись пальцами в его волосы, стала нежно перебирать мягкие локоны. Когда его язык прикоснулся к шраму, я вздрогнула и зажмурилась. Я меньше всего хотела, чтобы он заметил, насколько сильно это влияет на меня.

Его рот одновременно дарил боль и наслаждение, убивал и воскрешал. Я окончательно и бесповоротно пропала.

Отстранившись, Ремингтон поднялся и, взяв за руку, повёл к кушетке, обитой красным бархатом. Присев на кушетку, я неуверенно посмотрела на него.

– Ложись.– Беззаботный Ремингтон исчез. Передо мной стоял мужчина, сводивший меня с ума во время нашего ужина. Тот, кто контролировал всё и вся.

– Селена, как ты относишься к расширению границ допустимого?

Я нахмурилась.

– О чём ты?

Ремингтон провёл костяшками пальцев вниз по моей щеке, его глаза светились нежностью.

– Ты когда-нибудь делала что-нибудь тебе несвойственное?

Я не представляла, о чём он. Если о сексе, то у нас с Джеймсом не было ничего, кроме классики. Поза миссионера, или же он брал меня сзади.

– Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты мне скажешь, договорились?

Кивнув, я наблюдала, как он направился к встроенному справа шкафу. Меня одолевало предвкушение и желание. А ещё страх. Я снова задумалась о сегодняшнем инциденте и о нашем с Ремингтоном разговоре до того, как мы зашли в студию. Положив голову на мягкую поверхность кушетки, я уставилась на квадратные плитки на потолке. В голове хаотично кружились мысли.

– Селена? – Я повернула голову набок и увидела Ремингтона с длинным красным шёлковым материалом в руках. – Где ты была?

Покачав головой, я отпустила прикушенную губу.

– Ты слишком много думаешь, а сейчас последнее, чего я хочу, это чтобы тебя одолевали мысли. Мне надо, чтобы ты была здесь, со мной. Пережила со мной эти мгновения, договорились?

Я тяжело вздохнула.

– Не уверена, что сегодня подходящий день для написания портрета. Я слишком рассеянна.

– Что ж, тогда сейчас я просто должен об этом позаботиться.

Когда он снова опустился на колени и сжал мои бёдра, его плечи напряглись.

– Разведи ножки в стороны, Селена.

– Что?!

Ответом мне стала одна приподнятая в вызове бровь.

– Хочу убедиться, что единственное, о чём сейчас ты будешь думать - ты, я и эта комната.

Глаза Ремингтона потемнели ещё больше, а грудь поднималась и опадала от частых вдохов. Он положил руки мне на бёдра, ладонь скользнула по внутренней стороне к животу. Я была в восторге, что его так заводят мои пышные бёдра и далеко не плоский живот.

– Боже, ты такая красивая. Ты лежишь передо мной как самое изысканное лакомство. Селена, я просто умираю от желания трахнуть тебя прямо сейчас. Но уверен, если возьму хоть раз, то не смогу остановиться, пока мы оба не будем полностью измождены. Но даже тогда не захочу покидать тебя. Поэтому пока я поимею тебя  языком и сделаю всё от меня зависящее, чтобы ты никогда ни забыла этой минуты. Разведи ножки, ma belle.

Словно загипнотизированная этими тёмными, полными желания глазами, я задрожала, покорно раздвинув ноги. Ремингтон опустил взгляд и, как заворожённый, уставился мне между ног. С его губ сорвался стон.

– Vous etês belle[13],– пробормотал он, склонив темноволосую голову, и прижался губами к внутренней стороне бедра. Несмотря на ожидание прикосновения его губ к моей коже, я всё равно вздрогнула от их мягкости и от интимности ласки.

Все мысли улетучились. От его тёплого дыхания, ласкающего кожу, всё тело натянулось как тетива. Его губы прижались к моей изнывающей плоти. Ремингтон неторопливо целовал и лизал, пока я не начала извиваться на кушетке. После этого, раздвинув пальцами складочки и не прерывая ласк, стал задевать кончиком языка особенно чувствительный комочек. Выгнув спину, я застонала. Зарычав от явного удовлетворения, Ремингтон обхватил губами клитор и стал посасывать, то медленно, то быстро. Ни на минуту не останавливая свою сладострастную пытку, он скользнул в меня пальцем. Я больше не в силах была сдерживаться.

– Ремингтон, я… я кончаю!

– Чёрт, Селена, я без ума от твоего вкуса. – Руками обхватив попку, Ремингтон притянул меня  ещё ближе ко рту, продолжая ласкать. А потом одобрительно заворчал, и звук дрожью отозвался в моём клиторе.

– О, Боже! – Меня накрыл оргазм такой оглушительной силы, что я едва могла вздохнуть. Такое чувство, будто меня снесло бесконечными волнами удовольствия.

Когда я пришла в себя, Ремингтон лежал рядом, опираясь локтем на кушетку и подпирая голову рукой. Наклонившись, он меня поцеловал. Я застонала, ощутив свой вкус на его языке.

– Вот именно этого вида я и добивался. – Ремингтон нежно провёл костяшками пальцев по моему подбородку. – В следующий раз, ma belle, ты кончишь с  моим членом глубоко в тебе.

Поцеловав меня в губы, Ремингтон поднялся и снова уложил меня на кушетке в нужном положении. Пальцы жгло от желания прикоснуться к нему, я поёрзала, внутри пылало необузданное пламя. Не в силах больше терпеть, я вытащила из-под головы руку. Просунув пальцы в петли на его джинсах, рванула Ремингтона на себя. Я до одури жаждала его. Хотела, чтобы твёрдое тело плотно прижималось к моему, а горячая кожа обжигала, клеймя.

Захваченный врасплох, Ремингтон покачнулся. Молниеносно выставив руки, он опёрся ими по обе стороны от моей головы.

– Позволь и мне о тебе позаботиться. – Моя ладонь скользнула к выпуклости на джинсах. Резко вздохнув, он прикрыл глаза, словно испытывая муки. – Ну же, Ремингтон, всего пару минут.

– Проклятье, Селена. Если ты не остановишься, я не смогу сдержаться и затрахаю тебя до потери сознания. – Впившись в мой рот, Ремингтон пососал нижнюю губу и нежно её прикусил. А потом опустился на меня, стал плавно двигать бёдрами, и меня мгновенно накрыла волна сладострастного томления. Я только что испытала оргазм, но сейчас почувствовала, как приближается второй.

– Да, я именно об этом.

– Господи, – простонал он, необузданно меня поцеловав. А потом отстранился, поправил джинсы и провёл кончиком пальца по внутренней стороне моего бедра. – Позволь я сначала тебя нарисую, а потом покажу, как прикасаться ко мне. Грубо, нежно, по-всякому, – последнее слово прозвучало как одно из семи смертных грехов. И, чёрт возьми, я как раз в настроении согрешить.

– Это ты во всем виноват, – надув губы, сказала я.

Он удивлённо приподнял тёмную бровь, а в глазах заплясали чёртики.

– Я виноват?

– Конечно. Весь такой неотразимый. Я хочу тебя и никак не могу перестать думать о твоих поцелуях и о том, когда мы, наконец… трахнемся.

– Мне нравится, когда ты говоришь «трахнемся».

Он снова взял красный шёлк и завязал один конец на моей щиколотке, потом протянул ткань между ног, прикрыв венерин холмик. Один раз обернул материалом талию и прикрыл грудь, а вторым концом связал запястья. Вытянувшись, я лежала на кушетке, а блестящая ткань прикрывавшая тело, отбрасывала дразнящие блики на кожу.

Отступив, Ремингтон посмотрел на результат и удовлетворённо хмыкнул. Быстро поцеловав меня в лоб, он отошёл.

Я почти обнажённой ходила по подиуму, позировала перед камерами, а под куском материала, прикрывавшем меня, ничего не было. Откровенно говоря, мне пришлось делать уйму вещей, от которых я чувствовала себя полностью обнажённой.

Но всё, что было в прошлом, блекло по сравнению с этим. Впервые в жизни я чувствовала себя такой открытой. Я вольготно раскинулась на кушетке и наблюдала за Ремингтоном, изучавшим меня проникновенным взглядом, от которого мне хотелось… спрятаться? Проклятье, я так чертовски неуверенна в себе. Хотя и знаю, что красива. Я потратила уйму сил, чтобы стать той, кем я была до брака с Джеймсом. Тем не менее, Ремингтону каким-то образом удаётся заставить меня почувствовать себя более чувственной, особенно, когда он смотрит на краешек выглядывающей татуировки.

– Прекрати ёрзать, Селена.

Этот голос. Мама дорогая! Скрытое предупреждение хлестнуло меня, словно огонёк пламени, заставив замереть. Я подняла взгляд от босых ступней к обтянутым джинсами мускулистым бёдрам, а потом - к его лицу. Глаза сощурены, сама сосредоточенность и строгость, Ремингтон явно был настроен на рабочий лад.

Несколько секунд спустя он поспешно отошёл в сторону, и через считанные секунды из скрытых на потолке динамиков полилась печальная классическая музыка. Повернув голову набок, я посмотрела на Ремингтона. С лёгкостью подняв мольберт, он шёл ко мне.

– Классика?

Он кивнул.

– Сергей Прокофьев. Нравится? – спросил он, махнув рукой в сторону динамиков.

Окружённые музыкой, мы словно впали в напряжённое молчание. От сочетания страстного взгляда Ремингтона и гармоничной мелодии всё внутри затягивалось в томительный узел. Это самое эротичное, что я когда-либо делала. Невероятное везение, что до такого состояния меня доводит именно этот талантливый и почти идеальный мужчина.