Отем Грей - Хаос

– А это имеет какое-то значение? Это совсем не важно, пока мы наслаждаемся компанией друг друга, разве нет?

Мне не хотелось портить вечер, поэтому я лишь пожала плечами, но потом, не удержавшись, поддразнила:

– Просто хотела убедиться, что не нарушаю какой-либо закон или что-то подобное.

Ремингтон рассмеялся.

– Мне тридцать три. А тебе двадцать шесть. 

Закатив глаза, я улыбнулась. Похоже, Эндрю не удержался и разболтал ему всё обо мне.

Потягивая вино, я изучала своего визави.

– Что случилось в лифте?

Вот чёрт! Я не это хотела сказать.

Он напрягся, от явного недовольства его губы сжались в тонкую линию.

– В одиннадцать лет я приезжал навестить отца в его офисе в Лондоне и застрял в лифте. Прошёл почти час, прежде чем меня оттуда вытащили. Как оказалось, отец посчитал нужным меня наказать и приказал подчинённым ничего не предпринимать без его распоряжения, – губы Ремингтона скривились, как мне показалось, от ненависти. – Что ж, за непослушание он преподал мне отличный урок. После того случая я больше никогда к нему не приезжал.

Матерь божья, какая жестокость. Неудивительно, что в лифте с ним такое творится.

Настроение изменилось, и во всем виновата я. Мне не следовало спрашивать об этом. И теперь я отчаянно хотела вернуть назад беззаботного Ремингтона.

– У меня к тебе предложение, – выпалила я первое, что пришло в голову. – Назовем это соглашением.

Он удивлённо приподнял бровь и поудобнее устроился на своём стуле. В глазах сверкнуло любопытство.

– Соглашение, – повторил он, проведя указательным пальцем по нижней губе. Ох, держите меня семеро! – Ну, давай послушаем.

Я облизнула губы, пытаясь собраться с мыслями, но каждый раз, когда Ремингтон смотрел на меня так, сделать это было очень  непросто.

Где змей-искуситель, когда он так нужен? И словно услышав мой призыв, на плече появился чертёнок, и ангелу меня не удержать. Я моментально почувствовала себя смелой.

– Уехав из Нью-Йорка, я дала себе обещание, что если чего-нибудь захочу, то не буду сдерживаться. И в течение этих трех месяцев, которые я проведу здесь, мне  хотелось окунуться с головой в новые приключения и… – Ремингтон продолжал неотрывно смотреть на меня. – Я хочу сказать что…

– Заведя интрижку с другим мужчиной, ты хочешь забыть бывшего мужа? – спросил он. Без осуждения, укора или даже любопытства.

Я покачала головой.

– Нет, не поэтому.

Менеджер ресторана, который время от времени проверял, не нужно ли нам чего-нибудь, появился у нашего стола, сложив перед собой руки. Он посмотрел на меня с лёгкой улыбкой, а потом, сосредоточив внимание на Ремингтоне, спросил, подавать ли десерт. В потоке французских слов я потеряла нить их разговора. Спустя пару минут менеджер ушел с довольным видом.

– Так почему, Селена? Зачем тебе это нужно? – Ремингтон посмотрел на меня непроницаемым взглядом. И я не могла понять, он и вправду злится на мои слова или проверяет, насколько я серьёзна.

пролетели незаметно, и с каждым мгновением у меня росла решимость спросить его. Раньше сама мысль о Ремингтоне как моей французской интрижке заставила бы меня бежать в противоположную сторону, но, как оказалось, Сен-Жермен не настолько плох, как мне показалось вначале.

– Потому что хочу чего-нибудь для себя. Я устала всецело отдавать себя, и теперь хочу получать желаемое, не только отдавая, но и получая взамен.

Ну, вот. Я сказала это.

Ремингтон наклонился вперёд и, прикусив нижнюю губу, посмотрел на меня из-под ресниц.

– А что если одного флирта мне недостаточно?

Сердце заколотилось в груди, но я тоже наклонилась, повторив движения Ремингтона. Его глаза слегка расширились, а губы немного изогнулись. По-видимому, мой смелый поступок его удивил. Как это замечательно, хоть раз в жизни быть ответственной за что-то столь восхитительное. Распутное и такое невероятно приятное.

– И чего же ты хочешь?

– Секса. Горячего, грязного, бурного. – приподнялбровь

СЕЛЕНА

Жар опалил щёки, а в животе словно кружили миллионы бабочек.

– Что-то ещё? – спросила я его.

Мама дорогая! Я это сделала!

– Я буду прикасаться к тебе, когда и где захочу. – Пальцы, вздрогнув, сжали скатерть, словно Ремингтон едва поборол желание немедленно выполнить сказанное.

– Договорились.

Супер! Да здравствует новая я!

Один уголок его губ изогнулся в слабой усмешке.

– Селена, каждый раз, когда я начинаю думать, что раскусил тебя, ты выкидываешь очередной фокус.

– Я так понимаю, ты согласен на мою сделку? – я вопросительно приподняла бровь. Так чертовски весело бросать ему вызов.

Откинув голову, Сен-Жермен расхохотался, а потом протянул ко мне эти сильные руки художника и прикоснулся к вискам, отбрасывая волосы с лица.

– Да.

– Хорошо, – я изучала его лицо, задержавшись на покрытом щетиной подбородке.

К нашему столику подошел официант и поставил перед нами две тарелки с эклерами и кофе, но Ремингтон продолжал неотрывно смотреть на меня. Я поняла, что он становится очень настойчивым, если наметит какую-то цель.

Нуждаясь в передышке от этого пронзительного взгляда, я схватила со стола вилку с ножом и жадно накинулась на десерт.

– Боже, мне так нравится, что ты ешь с таким наслаждением, – заявил Ремингтон, потягивая кофе и наблюдая за мной поверх чашки. А потом поставил её обратно на блюдце и принялся за своё пирожное. Меня никогда так сильно не заводил вид мужчины, слизывающего шоколадный крем с ложечки.

– Я не ограничиваю себя в еде.

Под полным восхищения взглядом я быстро слопала десерт. Покончив со своим лакомством, Ремингтон отодвинул тарелку в сторону, а потом встал и без особых усилий поставил свой стул рядом с моим. И сел так, чтобы наши колени соприкасались.

«Остынь!» - самое подходящее слово, Селена.

С трудом сглотнув, я наблюдала, как мужчина слегка наклоняется вперед. Он провёл пальцем по моей шее, задержавшись там, где жемчужное ожерелье соприкасалось с кожей. А потом намотал нитку жемчуга на палец и легонько потянул. Придвинувшись ещё ближе, Ремингтон смотрел так, словно впитывал каждую чёрточку моего лица. Он склонил голову набок.

– У меня к тебе есть встречное предложение.

– И почему я не удивлена?

Он поднял глаза и посмотрел на меня.

– Я хочу тебя написать.

Я попыталась отстраниться, но крепкая хватка на ожерелье не позволила мне этого.

– Написать меня?! Почему ты этого хочешь?

Он приблизился ещё на пару сантиметров, и мои губы обдало его тёплым дыханием.

– Всё очень просто, ты чувственная и красивая. И ты гордишься своей фигурой. Это так сексуально и просто захватывает дух.

Боже, он думал об этом всерьёз?

Я прикусила нижнюю губу, одновременно чувствуя легкую нервозность и любопытство. Я привыкла находиться в центре внимания фотографа, но в каком-то смысле рисование будет более интимно. Каково находиться в центре его внимания? Я заметила, насколько сосредоточенным Ремингтон был во время ужина, но мне кажется, в живописи во сто крат всё усугубится.

Я кивнула и, не в силах больше сдерживаться, сделала именно то, что безумно хотела с той самой минуты, как мы сели за столик друг напротив друга. Провела губами по его губам. Рука, сжимавшая ожерелье, расслабилась. Ремингтон прижал мозолистую подушечку большого пальца к моей верхней губе, обхватив ладонью подбородок.

– Я так понимаю, твой ответ «да»? – спросил он, и низкий тембр голоса послал волну жара между бёдер.

Разве?!

Жизнь не всегда предоставляет второй шанс. Мы постоянно твердим себе, что нуждаемся в передышке. И стремимся к размеренной и монотонной жизни. Чёртовой скуке. А мне хочется безрассудного флирта, крышесносящего, горячего, грязного, бурного секса. Да и остальных всевозможных безумств. Я до одури желала как мрачного, так и беззаботного Ремингтона Сен-Жермена.

Кивнув, я затаила дыхание от мысли, что этот великолепный мужчина своими красивыми сильными руками увековечит меня на холсте. И будет прикасаться к моей шее, груди, бёдрам.

Боже!

Я посильнее сжала бёдра, судорожно выдохнув от возникшего в голове образа.

Он меня хочет. Меня, Селену. Девушку, с детства страдающую от избыточного веса, лицо модельного дома «Красивы изгибы», ту, что по крохам отвоёвывала своё место под солнцем. И именно я сейчас всецело нахожусь в центре его внимания.

Сдерживаясь, Ремингтон медленно выдохнул, потом повернулся и пробежался взглядом по ресторану. А найдя то, что искал, отрывисто кивнул. В считанные секунды перед нами появился тот самый официант, который обслуживал нас в течение всего вечера. Они очень тихо поговорили на французском. Я едва могла их расслышать. А потом официант ушёл, даже не взглянув на меня. Ремингтон вновь сосредоточился на мне, обжигающий взгляд блуждал по моему платью.

Что он задумал? Ну, помимо этого ненасытного взгляда, скользящего по мне, словно он собирается с наслаждением меня съесть, как поступил перед этим со своим десертом.

Несколько минут спустя вернулся официант и, вручив Ремингтону связку ключей, снова ушёл.

Когда Сен-Жермен встал, мышцы под белой рубашкой напряглись. Ремингтон наклонился, и его губы оказались рядом с моим ухом, язык скользнул по мочке, а потом он прикусил её зубами. Моё тело сжалось как пружина, и я едва не подпрыгнула от этого прикосновения.