Я люблю предисловия, потому что они дают возможность автору поговорить с читателем: «Вот что я думаю о книге… Вам это интересно?.. Так давайте порассуждаем вместе».

В своей работе я решила изучить повествования о Камелоте короля Артура с реалистической точки зрения и попытаться понять, какие особенности человеческих характеров и поступки людей посеяли те семена, что породили легенду.

Поиск обычных человеческих судеб, упрятанных под покровом мифа, называется «эвгемеризмом», и им занимались многие: от Мери Рено до Парка Годвина и Моргана Ливелина. Пользовались им и археологи: классический пример – Шлиман, который открыл месторасположение Трои благодаря тому, что подошел к «Илиаде» скорее как к историческому, а не литературному описанию Троянской войны.

Мой интерес к реальным событиям, которые кроются в глубинах мифа, исключает всякий вымысел (и несмотря на то, что вы можете увидеть на обложках моих книг, я не сочиняю «дамских любовных романов»). У моих героев много предрассудков, а еще больше любовного пыла, но, если вы хотите волшебной рыцарской прозы, эта книга не для вас.

С другой стороны, если вам нужен поражающий воображение рассказ о сильных личностях, всегда готовых к великим испытаниям, борющихся за благородные цели и создавших славное братство, и вместе с тем – не лишенных сомнений, занимающихся стяжательством и злодеяниями, предающих товарищей и поднимающих руку на матерей ради собственной выгоды… Все это в изобилии вы найдете в повествованиях о Круглом Столе короля Артура, написанных сотни лет назад. Я не знаю другого литературного произведения, населенного таким обилием разнообразных персонажей и глубже бы заглядывающего в растревоженное сердце человечества.

Вот поэтому я предпочла вести рассказ от лица жены короля Артура Гиневры. Совершенно очевидно, что женщины в одних и тех же событиях подмечают иные детали, чем мужчины. В старину мужчины описывали, кто самый храбрый, кто самый кровожадный, кому досталась самая крупная добыча (корона или дама), тогда как женщины стремились рассказать о поступках людей, их мотивах и последствиях для других членов общины. И мне показалось, что настала пора взглянуть на древние истории глазами реальной женщины. А кто может лучше увидеть и понять персонажей Круглого Стола, как не королева, сама восседающая за ним.

Хотя до недавнего времени было принято считать королеву виновницей падения Круглого Стола, мои исследования рассказов артуровского цикла «Дело Британии» ясно показали, что, несмотря на все обвинения в адрес Гвен, она всегда представала милостивой и заботливой королевой. В средневековых произведениях ее иногда называли Гиневрой Веселой, вносящей оживление в жизнь двора. Артур и не помышлял удалить от себя Гиневру из-за того, что та не могла иметь детей, и очевидно, что у нее и Ланселота было не меньше сторонников, чем у Артура.

Основываясь на этом, я решила воссоздать (и надеюсь, мне это удалось) живой, привлекательный, самобытный характер королевы.

Данный том представляет собой последнюю часть трилогии. И хотя каждая книга является самостоятельным произведением, я хотела бы подытожить содержание первых двух для тех, кто их не читал.

Первая книга «Дитя северной весны» рассказывает о восхождении Артура на трон и детстве Гиен. Я умышленно сделала ее вздорной северной девчонкой, которая не понимает, зачем нужно учиться носить платья, говорить на латыни и пускаться в дальний путь, чтобы выйти замуж за короля. Придав ей в девичестве грубоватые черты сорванца, я могла быть уверена, что на новый мир мужа Гвен посмотрит свежим взглядом.

В «Королеве летних звезд» Гвиневера постепенно дорастает до роли монарха и соправительницы Артура, а в стенах Камелота собираются классические персонажи артуровского цикла.

В этой книге Гвен и остальные действующие лица готовы встретить свою мойру, или судьбу, и стараются найти выход из тех ситуаций, в которых они оказываются. Соединение личностей, их грез и разочарований даст причудливый узор.

Если Артур и Гвиневера существовали на самом деле, то это было где-то между 450 и 550 годами нашей эры, в эпоху, которую обычно называют «темными веками». Это был период глубочайших потрясений и величайшего волнения, когда Римской империи бросили вызов варварские общества. В политическом отношении Европа представляла собой сплошной хаос: волна за волной устремлялись на запад готы, вестготы, вандалы, аланы, франки, англы, саксы и другие «нецивилизованные» (т. е. буквально: не живущие в городах) народы, которые теснили перед собой все племена. Согласно общепринятой гипотезе, единственная серьезная попытка их остановить была предпринята бриттами, и кто осмелится утверждать, что их предводителем не был благородный король по имени Артур Пендрагон, который усадил союзников за круглый стол и попытался перед лицом нашествия варваров, захлестнувшего Европу, сохранить подобие цивилизованного поведения.

Саксы в конечном счете победили и отбросили остатки бриттов Артура в горы Уэльса, где тс в течение пятисот лет сохраняли в сказаниях историю своего последнего великого короля. Когда на эти сказания случайно наткнулись барды с континента, они стали для французов источником всевозможных импровизаций, и родились рыцарские романы артуровского цикла. Их писали для услады христианского средневекового читателя, и именно так появились многие повествования, которые теперь мы считаем традиционными. (Их французская основа к тому же заставляет нас видеть героев облаченными в сверкающие доспехи и высокие островерхие шлемы с забралом, хотя в реальности люди, скорее всего, ходили в кольчугах, туниках и даже тогах.)

Но даже в христианских повествованиях барды, может быть, сами того не подозревая, отразили остатки той культуры, которая окружала настоящего Артура. Например, согласно историкам Цезаря, древние кельты слыли охотниками за головами. В действительности, нигде не сказано, что Артур и его рыцари занимались этим ремеслом, хотя, читая Мэлори, нельзя не заметить, как часто его герои отсекают чью-либо голову и продолжают с ней путь.

В своем развитии христианство пятого века принимало различные формы. В Риме церковная иерархия основывалась на городской политической структуре: миряне группировались вокруг нескольких священников, которые подчинялись единственному местному епископу так же, как сенаторы возвышались над плебсом, а над ними стоял император или король. Но в Британии и Ирландии, где процветало кельтское христианство и было немного городов, священники, как Святой Патрик, бродили по всей стране. Присутствие отшельников в рассказах об Артуре могло быть тоже отголоском «темных веков». И таким же их знаком являются поиски Грааля, которые скорее воспринимались как личные искания смысла бытия, а не принятие церковной догмы.

Люди часто спрашивают меня, много ли я проделала исследовательской работы. Достаточно. Трижды я ездила в Британию, чтобы познакомиться со страной и собрать книги по флоре и фауне. Я обошла бесчисленные римские развалины, понимая, что если вижу их в двадцатом веке, то в шестом их видела наверняка и Гвен, я стояла на руинах древних укреплений, старалась представить крытые соломой пристройки и деревянный зал; рылась в мифах, археологических находках и собственном здравом смысле, чтобы объяснить, почему те или иные люди поступают в легенде так, а не иначе.

Есть несколько особенностей, которые я хотела бы пояснить. Например, надгробная песнь в честь Уриена, которую я вложила в уста Талиесина, могла быть написана (а может быть, и нет) другим бардом той же эпохи. Но она настолько живо рисует потерю любимого предводителя, что я решила включить ее наряду с отрывками «Битвы деревьев» Талиесина и его «Добычи Аннона».

Иногда исследования ставили автора в затруднительное положение. Так Чевиот-Хиллз в Нортумбрии уже почти тысячу лет славятся тем, что на вершинах покрыты травой и овеваются ветрами. Но оказывается, в то время, о котором я пишу, их затеняли леса. В случае подобных противоречий я старалась следовать путем, понятным современному читателю. То же относится и к географическим названиям: я пользовалась современными, а не латинскими обозначениями для удобства читателя.

В некоторых случаях я черпала дополнительный материал не только из средневековых романов, но и из более ранних источников. Это относится к истории Увейна. Его часто называли «рыцарем льва», потому что он излечил укушенное гадюкой животное, которое позднее стало ему на всю жизнь верным другом. Ясно, что в шестом веке львы не водились в Европе. Но я использовала этот эпизод, чтобы сделать своего героя не только воителем, но и врачевателем, и внесла собственную скромную дань в повествование первого века о льве, добавив в него деталь – колючку, которую вынимает Увейн.

Многие века барды зарабатывали приличный обед, рассказывая истории об Артуре и Гиневре. Наверное, я в долгу перед ними всеми, но в особенности хотелось бы упомянуть тех, чьи недавние работы воодушевили меня на написание этой книги. Первая среди них – Филлис Энн Карр, которая так рельефно описала душевную муку Мордреда и стоицизм Кэя в замечательном романе «Идиллии королевы». Другой ее роман «Соратник Артура», написанный умно и со знанием дела, я считаю просто бесценным.

Постоянным источником помощи, информации и вдохновения во время работы над книгой я считала Джеффри Аша, за что ему искренне благодарна. Он не жалел ни времени, ни душевных сил, когда отвечал на мои вопросы, возил по южному Кадбери или просто обсуждал неясные места легенды.

В разработке темы Грааля мне очень помогли труды Джона и Кейтлин Мэтьюз и Боба Стюарта, а книги Мэри Стюарт о Мерлине воодушевляли все одиннадцать лет, пока я писала роман.

Испытываешь странное чувство, когда кончаешь работу над книгой, которая отняла столько лет жизни. Оглядываясь назад, я испытываю благодарность многим людям, которые внесли в нее свой вклад: от Ширли Кахерт-Холла, который, дав нужные книги еще в 1982 году, побудил меня начать мой труд, до доктора Анн Ла Барр, ответившей на разнообразные вопросы, касающиеся лошадей и их родословных. Глубочайшую признательность я выражаю своему агенту Эрике Ашворт, которая помогла опубликовать мои работы и поверила, что я закончу трилогию, когда я завершила лишь первый том.