Персия Вулли - Гвиневера: Королева Летних Звезд

Ответ Изольды оказался гораздо практичней, чем я ожидала.

– Если этого захочет Трис. Если его жизнь тоже будет в опасности в случае моего отказа. Если мы не найдем безопасного места, где можно было бы укрыться. Если нам придется вернуться и жить в хлеву со свинопасами… – Она замолчала и бросила на меня быстрый взгляд из-под своих бровей вразлет. – Трудно забыть, что ты рождена и воспитана быть королевой, когда твой желудок пуст, а сама ты окоченела от сна на грязном полу.

– А ты не обсуждала с ним возможность вернуться в дом его отца? – спросила я, пытаясь найти какое-нибудь решение.

– Они не примут его. – Изольда поморщилась. – Его там не уважают. И, кроме того, там ужасный климат.

Этой девушке нужно было торговать лошадьми, если принять во внимание быстроту, с какой она принимала и отвергала предложения.

Изольда выпрямилась и, аккуратно складывая рубашку, торжественно произнесла:

– Я вернусь в Корнуолл при двух условиях: если король Артур прикажет мне это и если он согласится сделать Тристана своим рыцарем. Трис не должен оставаться человеком без родины, короля кого-то, кто направлял бы его.

– А Динадан? – не подумав, добавила я.

– Конечно, и Динадан. Он не очень любит меня, как и я его, но он хорошо присматривает за Трисом.

Она глубоко вздохнула, как бы сдаваясь перед чем-то неизбежным, а потом посмотрела на меня с неожиданной настойчивостью.

– Это нужно сделать как можно быстрее. Я не смею думать об этом, переживать это, терпеть эту муку, иначе я не смогу бросить его. Помоги мне, Гвен, помоги мне порвать с этим сейчас, пока не случилось что-то непоправимое.

В ее голосе звучала такая мука, что я бессознательно потянулась к ней, обняла ее и обещала, что мы тронемся ко двору верховного короля, как только она будет готова.

– Сегодня после обеда, – прошептала она. – Я буду готова через час.

– Но Трис и Ланс уехали охотиться. Вряд ли они вернутся до темноты, – напомнила я, и в ответ получила слабую вымученную улыбку.

– Гвен, если я начну говорить с ним, если я должна буду сказать ему «прощай», я не уеду никогда. Ты, конечно, понимаешь это?

Итак, мы решили сейчас же собирать вещи, и я покинула ее комнату бесконечно печальная. Мое уважение к девочке-жене выросло безмерно. Взвесила все варианты, защитила своего возлюбленного, смирилась со своей судьбой, и все это сделано за полчаса девочкой, которая едва миновала возраст, в котором была я, когда выходила замуж. Тот факт, что я отчетливо понимала, от чего она отказывается, делало это вдвойне мучительным.

Пришлось приложить некоторые усилия, но мы с Агравейном выехали во второй половине дня и к тому времени, когда наши мужчины вернулись к ужину, мы оставили далеко позади морщинистые холмы Саймонсайда.

Изольда не произнесла ни слова ни в тот день, ни на следующий, но ее глаза все больше опухали от слез, и мое сердце снова разрывалось от боли за нее.

Мы доехали до Южного Кадбери в один из тех затянутых дымкой дней, когда на полях жгут стерню.

Возле маленькой деревушки у подножия холма раскинулись шатры ремесленников, которые собрались со всего Логриса на строительство крепости Артура: плотники, кузнецы, каменщики, резчики по дереву и маляры. Все они горели желанием принять участие в создании нового дома короля.

Сам холм поднимается над равниной так же стремительно, как Тор в Гластонбери, хотя Кадбери более массивен и там нет озера и болот, которые в Торе подступают к подножию холма. Во времена Империи, когда все крепости на холмах опустели, валы и рвы буйно заросли ежевикой и кустарником. Артур приказал уничтожить деревья и виноградные лозы, чтобы не за что было зацепиться нападающим саксам, теперь скалистое основание крепости возвышалось над равниной четырьмя крутыми уступами. У меня перехватило дыхание, когда я увидела крепость. На верху стен, сложенных из камня, был положен деревянный настил, и сторожевые башни смотрели на все четыре стороны света. Большие двойные, обитые железом, ворота на огромных петлях открывались на мощеную дорогу, которая круто шла вверх к широкому пространству внутри крепостных стен.

Именно здесь, в самой высокой точке, Артур построил потрясающий дом из двух этажей, с высокой крышей, похожей на крышу большого дома в Эпплби. Его обшитые свежим деревом стены бледно отсвечивали в свете послеполуденного солнца.

На сторожевых башнях трепетали на ветру флажки, а штандарт с Красным Драконом развевался на крыше дома, извещая о присутствии верховного короля. Работники перекликались друг с другом или останавливались, разглядывая свою работу, прежде чем поспешно приняться за новую.

В целом крепость напоминала живой, веселый маленький городок, возникший словно по мановению волшебной палочки.

Когда мы подъехали ближе, я гордо выпрямилась в седле. Благодаря Лансу я возвращалась к своему мужу, не мучаясь чувством вины, хотя что-то новое со мной все же произошло. У меня угасло прежнее страстное желание услышать слова, которые Артур не умел произносить. Больше никогда я не буду думать о себе только как о знающей, но бездетной королеве. Не важно, что еще дало мне лето в Саду Радостей, но теперь я знала, что любима, а еще более замечательным было то, что любима мужчиной, которым я восхищалась и которого тоже любила. Понимание этого околдовывало меня.

Когда мы подъехали к воротам, Агравейн крикнул часовому на башне, что с ним приехали королева Британии и королева Корнуолла.

Его голос звучал по-детски хвастливо, как будто высокое положение было для него в новинку. Мне стало интересно, каким было его детство. Он был слишком юн, чтобы держаться наравне с Гавейном и Гахерисом, и слишком взрослым, чтобы играть с Гаретом и Мордредом, Похоже, он так и не нашел своего места в собственной семье.

Внутри стен нас захватила лихорадка бурной деятельности. Работники и воины копали дренажные канавы, а там, где, по моему разумению, строились конюшни, группа мужчин поднимала на крышу балку. И все это должно было стать частью нашего нового дома.

Я рассматривала все это с трепетом и восторгом.

– Дом почти готов принять королеву, – произнес знакомый голос.

Оказалось, что рядом со мной стоит Артур.

Быстроногая заржала и потянулась к нему носом, ища ласки, а он улыбался мне. На нем был кожаный рабочий передник, сам Артур выглядел разгоряченным и потным, потому что трудился вместе со всеми, его переполняла гордость за свершенное, и он явно радовался моему приезду.

Посмотрев на него, я почувствовала, что прошедшее лето внезапно умчалось прочь. Я стремительно соскочила с лошади, и вот Артур уже поднимал меня в страстных объятиях, которые были так хороши.

Собравшаяся кучка работников весело зашумела и одобрительно захлопала, а после того, как мы поцеловались долгим страстным поцелуем, я откинула назад голову и, глядя на него, решительно сказала:

– Вот это больше похоже на возвращение домой!

На секунду мне показалось, что он уронит меня, так он захохотал.

Устроив Изольду, мы с Артуром сели, чтобы обменяться новостями.

– Тристан не знал, что она собралась уезжать, – объяснила я. – Я написала записку Лансу, прося его задержать Тристана в Уоркворте до тех пор, пока Изольда не доберется до Корнуолла. А что касается фрейлин, которых тоже нужно везти обратно, им потребуется некоторое время хотя бы для того, чтобы собраться. Есть новости о Марке?

Артур нахмурился.

– Пока что ничего, но он должен быть удовлетворен тем, что его жена возвращается. Как тебе удалось уговорить ее?

– Мне кажется, – осторожно начала я, – она просто сыта по горло этим возвышенным романом… Они с Трисом дорого заплатили за свою любовь. – Я помолчала, не желая обсуждать эту тему. – Теперь расскажи мне, что происходило при дворе?

– Все работали на строительстве. Благодаря инженерному искусству Бедивера и умению Кэя доставать материалы, мы сделали очень много. Кроме того, саксы ведут себя тихо. Сэр Эктор доносит, что Синрик постепенно привыкает, говорит, что он умный парень и, кажется, смирился с тем, что дело его отца проиграно. Только время покажет, согласится ли он признать меня своим королем, поэтому подождем и посмотрим. Что касается Пеллеаса и Гавейна, о них ничего не слышно. В основном, – заключил Артур, становясь передо мной, – я провел лето, скучая по тебе.

Это было такое удивительное признание, что я протянула руки и обняла его, и мы, забыв обо всем и обо всех, целовались, гладили и ласкали друг друга.

На следующее утро меня разбудило веселое насвистывание плотника, доносившееся из соседней комнаты, и, зажмурившись от солнечного света, я с удивлением обнаружила, что Артур все еще в постели.

– Мне кажется, больше всего мне не хватало вот таких пробуждений, – небрежно обронил он, улыбаясь мне. Обычно Артур никогда не говорил такого, и я подумала, не следует ли мне уезжать почаще. Но чем бы ни объяснялось изменение в привычках моего мужа, я была счастлива.

Настроение же корнуэльской королевы, напротив, граничило с отчаянием. Я разыскала Изольду, когда та лежала на кровати, уставившись в потолок.

– Да, да, я знаю, что мне надо решать, – призналась она, – и своего слова не нарушу… Я должна ехать домой, к Марку, и это все, что можно сделать. Но пока, Гвен… я еще не готова.

Мне было неприятно оказывать на нее давление, кто знает, какие воспоминания и какая печаль терзали ее. Я просто надеялась, что несколько дней отдыха улучшат ее настроение.

Позднее, когда Артур взял меня с собой на новую псарню, меня начали терзать собственные воспоминания. Войдя в дверь, я сразу же наткнулась на гончую Маэлгона, похожую на явление из потустороннего мира. Пес поднял голову и, глухо рыча, смотрел прямо на меня красными глазами, как он делал это в охотничьем домике.

– Почему он здесь? – крикнула я, в страхе вцепившись в рукав мужа и отшатываясь от чудовища.