— Нужно проворнее уворачиваться, господин, — раздался знакомый голос из темноты, и в круг света от костра крупными шагами вышел Бедивер. Он был усталым и грязным, но явно в хорошем расположении духа.

— Добро пожаловать, братец, — крикнул Артур, вскакивая и заключая приемного брата в объятия. — Ты обернулся скорее, чем я ожидал.

— Да, — сказал Бедивер, быстро оглядывая еду, наваленную на походном столе. — Мы не останавливались даже для того, чтобы пообедать в богатых домах или на постоялых дворах. И вообще, — объявил он, протягивая руку за жареным голубем, — я не могу вспомнить, когда мы ели в последний раз.

— Думаю, — сказал Грифлет из-за его спины, — что это было у родителей Паломида, где-то на прошлой неделе.

Мальчишка выглядел таким же измученным и немытым, как и Бедивер, но его глаза сверкали, когда он протянул Артуру конец поводка, к которому был привязан второй щенок.

Сука, сливочно-белая копия Цезаря, несмотря на волнения долгой дороги, сразу почувствовала себя дома, как только они с Цезарем обнюхали друг друга.

— Я уже придумал ей кличку, — объявил Артур, жестом приглашая вновь прибывших угощаться. — Доброе кельтское имя, чтобы установить равновесие двух культур на псарне. Ты помнишь историю о боевой собаке по кличке Кабаль, которую рассказывал нам Мерлин, когда мы были детьми? Бедивер покачал головой, и Артур пожал плечами.

— Ну неважно. Какие-то путаные истории о животном, которое могло менять свой облик — иногда оно превращалось в собаку, иногда в лошадь, в зависимости от того, что нужно хозяину. В любом случае это был храбрый, преданный и свирепый зверь, как и все подобные создания. Могу поклясться, что это одна из выдумок Мерлина. Тем не менее я все время помнил это имя, поэтому собака получит его как подарок по поводу приезда домой. Кабаль… вполне подходяще!

— Но зачем ей носить кличку боевой собаки? — спросила я.

— Потому что она будет моим четвероногим воином. Суки всегда лучшие боевые собаки. Разве ты не знала? — Когда я отрицательно покачала головой, он продолжил: — Может быть, у них лучше развит инстинкт защитника. Кобель необходим на охоте или чтобы отбиться от диких животных, но на поле боя сука гораздо лучше. Не так ли, Кабаль?

Малышка повернулась и посмотрела на него, впервые обратив внимание на человека, который опустился на колени, чтобы поговорить с ней. Она положила свой лохматый подбородок на ногу Артура и наслаждалась его присутствием, забыв обо всем на свете. Было замечательно видеть нежность и заботу на лице Артура, и я не могла не улыбнуться, наблюдая эту картину.

— Мы здесь! — крикнул Бедивер, махнув рукой кому-то за кругом света костра. — Это Паломид. Он хотел умыться перед тем, как быть представленным тебе.

— А, значит, ты успешно выполнил оба поручения! Это прекрасно, — сказал Артур, последний раз потрепав Кабаль, и встал, чтобы поздороваться с черноволосым юнцом, вышедшим на свет.

Я едва узнала мальчишку — он зачесал волосы назад, а через плечо перекинул накидку из красивой парчи. Свет костра подчеркивал арабские черты его лица, и двигался он с гибкой животной грацией.

— Господин, разреши представить тебе Паломида, необыкновенного наездника и верного подданного, который хочет присоединиться к твоему двору, — торжественно объявил Бедивер, и это прозвучало добродушно и одновременно любезно.

Паренек сделал шаг вперед, преклонил колено перед королем и, когда Артур положил свою руку ему на плечо, посмотрел на него с таким же выражением преданности и привязанности, как и Кабаль. «Как они жаждут обрести вождя, — думала я, — и насколько подходит для этой роли Артур».

— Я знаю, — начал мой жених, улыбаясь и делая знак Паломиду подняться, — что ты уже знаком с госпожой Гвиневерой. Если бы не она, мы бы не прислали за тобой.

Смуглое лицо мальчишки покраснело, и он кивнул мне, но встретиться со мной глазами не посмел.

— И, — быстро добавила я, — не прими ты меня за пажа, я вряд ли увидела бы то, на что ты способен в седле. Вот почему мы многим тебе обязаны и почитаем за честь твое желание приехать к нам.

При этих словах Паломид посмотрел на меня и широко улыбнулся ослепительной белозубой счастливой улыбкой. Смущение его прошло.

Прибывшие набросились на еду, а щенки у наших ног обнюхивали друг друга, пока мы обменивались новостями.

Бедивер сообщил, что в пути они обогнали Владычицу Озера, которая ехала в сопровождении множества воинов, друидов и молодых жриц. Она предложила им задержаться и ехать с ней, но Бедивер отказался, объяснив, что должен помогать нам. Весть о толпах людей, следующих за нами, дошла до него задолго до того, как он увидел лагерь.

— Моргана ничего не говорила о своем муже? — спросил Артур.

— Об Уриене? — Бедивер на минуту задумался, потом пожал плечами. — Только то, что он едет по восточной дороге из Йорка и будет в Винчестере вовремя. Тебя что-нибудь беспокоит?

— Нет, — медленно произнес Артур. — Он сказал, что будет присутствовать на свадьбе, и я поверил его слову. В конце концов, надо же когда-то начинать мириться.

К нам подошел Пеллинор, неся с собой эль, который какой-то местный крестьянин послал в дар королю, и вскоре политические заботы были отложены в сторону, рога наполнены, и вечер превратился в веселую гулянку.

— Боже правый, это же Кэй! — воскликнул Артур.

Он рванулся вперед, смеясь и громко здороваясь с Кэем, а заодно с Гавейном и Гахерисом. Они встретили друг друга взрывом шуток, и неожиданно я увидела среди них Мерлина.

Чародея давно не было видно, но я так привыкла к его странному поведению, что даже не подумала спросить, где он находится. Оказывается, он уже побывал в Винчестере, посовещался с Кэем и вернулся к нам, приведя с собой рыцарей Артура. Такая скорость передвижения была трудна даже для опытного гонца, и я подумала, не использовал ли Мерлин свое умение менять облик. Только птица могла с такой легкостью покрыть подобное расстояние.

Коротко переговорив с ними, Артур сообщил нам, что планы меняются и мы должны будем свернуть на старый тракт, пересекающий римскую дорогу около замка Лиддингтон.

Я взглянула в сторону горного кряжа, на который он указал, и увидела, что длинный, покрытый травой подъем резко обрывается и на вершине заканчивается древней крепостью.

Когда мы подъехали ближе, стены массивной крепости ожили от веселых криков детей и женщин, размахивающих флажками. У подножия холма, там, где Ридж Уэй встречается с римской дорогой, застыл в приветствии отряд воинов. Впервые встретив воинов Артура на земле Логриса, я с любопытством рассматривала их. У многих были древние доспехи римского образца, несомненно переходившие от отца к сыну после ухода легионов. На некоторых были новые кожаные камзолы, а на предводителе — кольчуга. Когда мы проезжали мимо, они четко отдали честь и стукнули концами копий о землю.

Артур махнул им рукой, и они потянулись за нами, когда караван свернул с травянистого склона. Карета Агриколы была плохо приспособлена для неровной дороги, поэтому я пересела на Быстроногую, а он остался на мощеной дороге и пообещал, что мы встретимся перед свадьбой.

Артур был занят с Кэем, Гавейном и другими, не видевшими его почти месяц, поэтому рядом со мной некоторое время ехал Бедивер. Его глаза весело блестели, и он, казалось, был искренне рад снова видеть меня.

— И как Логрис нравится твоей светлости… тебе, Гвен? — поправился он, и я улыбнулась.

— Более интересным, более красивым, более гостеприимным, чем я ожидала, — весело ответила я.

Я рассказала ему о людях, которых мы встречали, и он кивал, слушая, как все участники процессии танцевали на зеленой траве около древнего колодца, и смеялся, когда я пустилась обсуждать отличие крепости Пеллинора на холме от виллы Агриколы.

— И все это время, — закончила я, — вокруг нас в самом разгаре была весна. Это невероятно.

— А ты не разочарована в Артуре? — Его взгляд был таким теплым и доверчивым, что вопрос не показался мне дерзким.

— Великий боже, — воскликнула я, — как я могу быть разочарована, когда он такой… такой…

Я подыскивала слова, и Бедивер протянул руку и положил ее поверх моей. Его улыбка, предназначенная мне, была медленной и серьезной, рожденной где-то в глубине души, а не скользившей по поверхности.

— Я рад. Иметь счастливую королеву так же важно, как иметь и довольного короля.

Я счастливо кивнула.

— А как ты? Как прошла твоя поездка, если не считать спешки и беспокойства?

— Хорошо. Дел было много, но поездка весьма удачна. Семья Бригит встретила нас будто потерянных родственников. Жена Шона разродилась девочкой через три дня после твоего отъезда, и они просили передать, что назвали ребенка в твою честь.

Было приятно, что обо мне не забыли, и я вспомнила глаза молодой матери, яркие и смеющиеся, когда она желала мне много детей и попросила дотронуться до ее живота на счастье.

— Как Бригит? — спросил Бедивер. — Я не видел ее в процессии.

Вопрос был незатейливым, небрежно заданным, но я вдруг посмотрела на него более пристально и поняла, что наше растущее доверие взаимно. Он, не колеблясь, спросил о моих сокровенных чувствах, и Я поняла, что могу сделать то же самое.

— Ты много думал о ней во время поездки? — Он так открыто посмотрел на меня, что прочесть его мысли не составило труда, и я рассмеялась.

— У нее все в порядке, хотя, как правило, я вижусь с ней только по утрам и вечерам. Она очень славный, по-настоящему замечательный человек, и хорошо, если мужчина будет нежно обращаться с ней и добиваться ее лаской. Ты же знаешь, она очень набожна.

— Да, я знаю. — Он вздохнул, но без вражды или грусти. — Я никогда не задумывался об этой вере, но, может быть, Бригит захочет научить меня.