Спустя полчаса бомбардировка закончилась. Несколько секунд стояла тишина, нарушаемая криками раненых, затем раздались винтовочные выстрелы и крики. Откуда-то доносились душераздирающие вопли, разрывы, испуганное ржание лошадей, обрывки команд. Раздались залпы полевой артиллерии.

Кто-то закричал:

– Спасайте оружие, любой ценой спасайте оружие.

– Это Джексон, что б мне сдохнуть, – радостно прошептала Лаура.

Наконец, стрельба стихла, и только слышались крики раненых.

Неужели американские солдаты лежали в засаде и успели вовремя заметить наступавших на город англичан? Все может быть. Однако, Лаура очень хорошо понимала, что в любом случае ее положение незавидно, и теперь она может в любой момент стать жертвой случайной пули. Ей оставалось только с тревогой ждать развития событий.

Глава 24

Всю эту ночь до самого утра, Лаура ухаживала за ранеными англичанами. Перевязывала их, оказывала первую помощь. На рассвете обстрел из морских орудий возобновился. Шхуна «Каролина» и военный шлюп «Луизиана» не оставили на равнине камня на камне и похоронные команды англичан сбились с ног, пытаясь похоронить всех погибших.

Лаура надеялась, что Габриелю Вилье все же удалось проскользнуть мимо сторожевых постов англичан и предупредить Джексона, тем самым исправить свою оплошность. Она надеялась так же, что ее отцу удалось спастись вместе с ним, и все-таки девушка с напряженным вниманием всматривалась в лицо каждого пострадавшего, боясь увидеть среди них Этьена. Но кроме нескольких американцев, все остальные раненые были англичане. Лаура не очень хорошо разбиралась в военной технике, но однако, в течение своего двухдневного плена, ей удалось запомнить имена командиров английских подразделений и номера тех частей, которыми они командовали. Дважды она пыталась бежать, однако, ее задерживали и возвращали назад ухаживать за ранеными.

В канун Рождества на плантацию прибыл командующий британскими войсками генерал-майор сэр Эдвард Пакенхем. Этот тридцатисемилетний военачальник с суровым лицом и синими пронзительными глазами, предъявил офицерам королевский указ о назначении его губернатором Луизианы. До Лауры дошли слухи, что жена Пакенхема вместе с ним приплыла к берегам Америки и теперь находилась на английском флагманском корабле, стоявшем в устье Миссисипи и ожидавшим приказа войти с триумфом в Новый Орлеан.

Настроение Лауры значительно улучшилось, когда стоя возле открытого окна, она услышала, как офицеры докладывают своему начальнику об обстановке. Вновь назначенный губернатор раздражался все сильнее и сильнее, по мере того как те обрисовывали ему их крайне невыгодное положение. Англичане оказались зажаты на узкой полоске земли между рекой и болотистой низменностью. Дефромаж и другие агенты докладывали, что войска Джексона устроили оборонительные редуты на плантации Мак Картин, в двух милях выше по реке и закрыли дорогу к Новому Орлеану. В этих условиях Пакенхем принял решение – снять с кораблей артиллерию и дождаться пока саперы расширят рукав Вьенвеню настолько, чтобы по нему могли пройти баржи и транспортные суда. Установив морскую артиллерию на транспортах, Пакенхем рассчитывал прорваться к городу. Узнав о его планах, Лаура снова сделала попытку сбежать из плена, однако, вновь потерпела неудачу.

Когда на следующее утро американские корабли вновь подошли к позициям англичан и принялись их обстреливать, одна из английских береговых батарей, расположенных на дамбе, открыла ответный огонь и нанесла тяжелое повреждение «Каролине». Вскоре на судне начался пожар. От неожиданности, а так же захваченные штилем, американцы ничего не смогли сделать для спасения корабля. Паттерсон приказал экипажу «Каролины» оставить шхуну, и через несколько минут она затонула.

Понимая, что «Луизиана» разделит судьбу «Каролины», если немедленно не уйдет из-под обстрела, ее капитан приказал спустить на воду баркас и отвести шлюп на буксире. В лодку сели самые сильные матросы завели концы и, не обращая внимания на то, что вода вокруг кипела от разрывов пуль и ядер, американские моряки начали отводить шлюп вверх по реке. Через полчаса «Луизиана» оказалась вне пределов досягаемости вражеских орудий и мелкие очаги пожара на ее палубе были потушены.

Лаура вернулась в спальню, которая стала местом ее заточения, устав до смерти, после того как до позднего вечера перевязывала раненых.

Остановленные артиллерией Джексона, англичане так и не смогли продвинуться вперед. Каждый день на плантацию Вилье привозили раненых, причем многие из них были ранены стрелами индейцев, с некоторых солдат были сняты скальпы. Лаура сняла платье и бросила его на пол. Оставшись в одной нижней юбке, она подошла к бадье, в которой обычно мылась и вдруг услышала за спиной странный звук; словно кто-то поскребся в оконное стекло. Обернувшись назад, она увидела как чья-то рука протянувшись в форточку, отодвигает щеколду и в следующее мгновение разглядела в ночной темноте лицо индейца в боевой раскраске, Лаура схватила стоявшую поблизости лампу и уже размахнулась, чтобы бросить ее в краснокожего, как вдруг до нее донесся его громкий шепот:

– Стой, тихо, это Доминик!

– О, боже! – Она поспешно затушила лампу и бросилась к окну. Через секунду Доминик, подтянувшись на руках, скользнул в окно комнаты и обнял ее. Лаура не видела его лица, да и это не очень-то помогло бы, так как на нем была краска, однако, она узнала его мощную сильную грудь. Девушка вцепилась в кожаный ремень, опоясывающий грудь мужчины, другая ее рука скользнула ему на спину, и они оба опустились на пол. Они слились в жарком поцелуе, от которого у Лауры бешено, заколотилось сердце. Медленно касаясь его тела, девушка обнаружила, что на Доминике ничего нет, кроме коротких штанов из оленьей кожи.

– Ты сумасшедший дикарь, – прошептала она, смеясь от счастья и целуя его в шею.

– И этот дикарь желает тебя. – Доминик закрыл ее рот своими губами, а в это время его руки жадно ласкали ее тело. Его ладони скользнули под нижнюю юбку девушки и стали медленно ее приподнимать за край, пока его пальцы не коснулись обнаженного бедра Лауры, – я бы взял тебя здесь и сейчас.

– Дикий и страстный мой, ты мой, – в упоении шептала девушка, целуя любимого. Она прижалась к нему всем телом, с наслаждением чувствуя своей кожей твердые мужские мускулы, – ты что забыл, что мы окружены врагами?

Он застонал от отчаяния.

– Да, придется нам с тобой выбираться отсюда и уж там, в зарослях, в безопасном месте, мне никто не помешает.

Без всяких дальнейших приготовлений, Доминик набросил на Лауру ее плащ, прямо поверх нижних юбок, взял за руку и помог выбраться из комнаты через окно.

Из-за дождя их почти не было видно в темноте, и они спокойно подползли к ограде. Доминик из предосторожности, забрался наверх, проверил все ли спокойно, затем вернулся за Лаурой. В это самоё мгновение, из-за угла дома, появился часовой, держа в руках фонарь. Лаура от испуга попыталась прижаться к земле, но Доминик схватил ее за руки и заставив подняться, помог ей взобраться на ограду, а вернее почти перебросил через нее.

– Стой, черт тебя возьми, – истошно завопил часовой.

Взявшись за руки, Лаура и Доминик бросились бежать мимо стоявших вокруг палаток. Позади раздался выстрел, и наружу стали выбегать переполошившиеся солдаты.

– Беги, Лаура, он теперь побоится стрелять. – И они помчались по вражескому лагерю, перепрыгивая через выползавших из палаток солдат, опрокидывая в грязь поставленные в пирамиды ружья.

Внезапно на их пути вырос какой-то английский офицер. Англичанин замахнулся дубинкой, однако, в следующее мгновение Доминик ударил его кулаком снизу прямо в челюсть, и тот рухнул на землю как подкошенный. Не задерживаясь ни на минуту, Лаура перепрыгнула через поверженного противника, и они побежали дальше.

Беглецы были уже совсем возле кипарисовой рощи, когда англичане открыли огонь. Над головами у них засвистели пули, с веток посыпались листья, и в следующее мгновение Лаура почувствовала, как что-то дернуло ее за плащ. Внезапно она поняла, что ее только что чуть не подстрелили. В ту же секунду она споткнулась о какой-то корень и упала. Доминик подхватил ее на руки и бросился бежать так быстро, как только мог. Пробежав еще ярдов двадцать, беглецы неожиданно столкнулись с отрядом американских ополченцев и небольшой группой индейцев-чоктавов.

Те издали торжествующий вопль и бросились навстречу англичанам, стреляя на ходу из мушкетов.

Доминик и Лаура продолжали бежать дальше и остановились только примерно через полчаса, когда уже совсем не осталось сил. Доминик обнял девушку, нежно прижал к себе, чувствуя, как она дрожит всем телом от пережитого волнения.

– Лаура, ты ранена?

– Нет, а ты?

– Нет.

– Где мой отец?

– В городе, присматривает за магазином.

– С ним все в порядке?

– Да, если не считать пережитого волнения, кроме того, он очень волнуется за тебя, и Джексону пришлось поручить ему возглавить охрану рынка, лишь бы чем-нибудь его занять.

– Слава богу. А что с Габриелем?

– Его посадили. Джексон чуть с ума не сошел, когда узнал, что тот не выполнил его приказ.

– А как тебе удалось выбраться из тюрьмы? Доминик крепче прижал девушку к себе.

– Когда Джексон услышал, что англичане в тылу, он дал амнистию всем моим людям. Теперь я свободный человек, а взамен мне пришлось отдать корабли, оружие и людей. Я командую артиллерийской батареей.

– Значит, он все-таки внял голосу разума. А зачем тебе такая боевая раскраска? – спросила Лаура, дотронувшись до лица Доминика.

– Это чтобы пробраться через охранение англичан. Отличная маскировка, как ты считаешь?

– Вообще-то мне хотелось бы видеть, кого я целую, – засмеялась Лаура и прильнула к его губам. Доминик не выпускал ее из своих объятий и его руки начали медленное движение вниз по телу молодой женщины. Дыхание мужчины согрело ее лицо, и тепло его ладони изгнало остаток озноба от речной сырости.