– По поводу Сержа…

Дело в том, что у Сержа Полесова – Митрофанушки – в будущем месяце день рождения: его маменька, которая имела обыкновение изливать на меня весь поток своих мыслей и переживаний, сказала как-то, что понятия не имеет, что подарить сыну. Книжек он не читает, а от игрушечных солдатиков уже полки ломятся в детской. И я обронила тогда, что можно посоветоваться с Алексом Курбатовым, что он точно подскажет что-нибудь дельное. И даже задала ему этот вопрос около недели назад, но вскользь, и он обещал подумать позже, после чего оба мы о подарке благополучно забыли.

– Ах, по поводу Сержа и его дня рождения… – вспомнил он сейчас без особенного воодушевления.

– До его дня рождения еще почти месяц, – раздраженно сказала Мари, – вы можете поговорить в другой раз. Так пойдемте, Алекс?

Она упрямо тянула графского внука за рукав, и тот действительно нерешительно поднялся. Однако поймал мой взгляд – просящий с намеком на укор – и сдался, усаживаясь назад:

– Простите, Мари, я действительно обещал.

Мне на миг показалось, будто идти смотреть лошадей с этой несносной девчонкой ему и впрямь более по душе, чем беседовать со мной.

– Что может быть интересно мальчишке в тринадцать лет?… – Алекс шумно вздохнул и обвел глазами гостиную в поисках ответа, – подарите ему солдатика, допустим. Серж их любит.

Он явно хотел покончить с данной темой поскорее, я же делала вид, что этого не замечаю:

– У него полно солдатиков, – покачала я головой сокрушенно и задумчиво.

– Ну… не знаю, подарите тогда лошадь.

– Живую? И где ее держать – на балконе? – я улыбнулась, и Алекс усмехнулся в ответ.

– Подарите ему крысу, m-lle Тальянова, Серж придумает, что с ней сделать, уверяю.

Мари уже как будто передумала смотреть лошадей и теперь испепеляла меня взглядом, встав за спиной Алекса. По поводу крысы – она явно намекала на тот случай, когда я открыла свой ридикюль, буквально на две минуты оставленный в классной комнате, и обнаружила в нем откормленную белую мышь, с диким писком выскочившую мне на юбку.

Но мы с Алексом, как взрослые люди, предпочли сделать вид, что не заметили ее намеков.

– Подарите тогда пистолет какой-нибудь. Игрушечный.

– Пистолетов у Сержа тоже достаточно, – вздохнула я еще печальней. Но в то же мгновение вдруг подняла заинтересованный взгляд на Алекса: – хотя… что если подарить не совсем игрушечный, а, скажем, модельный?! Чтобы точь-в-точь как настоящий? Только не стрелял бы, разумеется. Я видела такие модели в одной лавочке на Петровке. Ах, Алекс, вы мне так помогли – я выразить не могу, как благодарна вам!

– Лучше бы вы подарили пистолет, который стреляет по-настоящему, – заметила Мари, зевая громко и совершенно неприлично.

Кажется, отвратительное поведение моей воспитанницы утомило сейчас даже ее лучшего друга:

– Мари, мне кажется, ваши шутки совершенно неуместны, – с легким раздражением сказал Алекс, – особенно в свете того, что случилось вчера…

К слову темы убийства Балдинского все словно нарочно избегали: Елена Сергеевна была сегодня в темно-фиолетовом платье, будто траурном, говорили и смеялись за картами заметно меньше, чем обычно, но о трагедии, произошедшей вчера, никто не решался заговорить вслух. С Балдинским и Полесовы и Курбатовы познакомились лишь неделю назад, знали его очень плохо и, наверное, считали нелепым недоразумением, что его убили именно в их доме.

Что касается Мари, то даже замечание Алекса ее не устыдило в этот раз, она лишь прищурилась, став даже уверенней, обошла диван и села рядом с Курбатовым, будто разговор стал вдруг ей интересен:

– А я вовсе не шутила, – ответила она важно, – как раз в свете вчерашнего нам нужен стреляющий пистолет. А еще лучше револьвер [15]. На всякий случай, – добавила она веско.

– Мари!… – ужаснулась я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более утомленно. – Что вы говорите такое? Вы же девушка. Воспитанная барышня. Какие револьверы?…

Упоминание о воспитанной барышне было для Мари, что красная тряпка для быка – я не сомневалась, что тему револьверов она продолжит теперь хотя бы из вредности.

– Боюсь, воспитанной барышней мне все равно никогда не стать, так что не буду даже и пытаться, – ядовито отозвалась она. – А револьверы – это, по-моему, очень интересно. Верно, Алекс?

– Верно, – рассмеялся тот, – только Лидия Гавриловна права: вы, Мари, во-первых, слишком малы для этого, а во-вторых… вы девушка.

Нужно было видеть, как спектр чувств отразился в этот момент в глазах моей воспитанницы. Не удивлюсь, если monsieur Курбатов тоже скоро станет находить мышей в своих карманах.

– Позвольте, Алекс! – она горделиво вскинула голову, – но мы живем в такой век, когда и девушке нужно уметь за себя постоять. Я намерена и впредь интересоваться оружием. С вашей помощью или без!

– Ну, тогда, конечно, лучше с моей помощью, – улыбнулся Курбатов, впечатленный, кажется, ее экспрессией. – И как вы намерены интересоваться оружием?

Мари смутилась и задумалась:

– Для начала расскажите, какой бы револьвер больше всего подошел для меня. Вот у вас наверняка же есть револьвер?

– Есть, конечно. Если хотите, я вам даже покажу – он лежит в моей комнате.

– Хочу! – Мари порывисто поднялась на ноги.

– M-lle Полесова, предлагаю пока обойтись теорией, – все также утомленно произнесла я.

– Согласен, Лидия Гавриловна, теория не менее важна, чем практика, – вкрадчиво кивнул Алекс.

И все-таки он уже подозвал лакея и велел принести свои револьверы.

– Что же вам рассказать?… Самая популярная в России марка это, конечно, «Смит и Вессон» в первую очередь, – Алекс говорил с большим воодушевлением – видно было, что тема оружия ему крайне интересна. – Сама марка американская, но Россия постоянный покупатель этих револьверов, они даже состоят на вооружении в русской армии, потому что… – он скептически ухмыльнулся, – едва ли у нас когда-то научатся делать приличное оружие. Так вот, калибр у него…

– Простите, Алекс, – прервала я, – калибр это?…

– Диаметр пули, m-lle Тальянова, – высокомерно ответила Мари, словно отмахнулась.

– Диаметр канала ствола, если точнее, – веско поправил Алекс, – так вот, калибр у него четыре и две десятых линии [16], шестизарядный барабан, а длина ствола шесть и шесть десятых дюйма [17]. С двадцати пяти шагов запросто может пробить несколько толстых досок. Отличное оружие! Американцы молодцы, что и говорить!…

Алекс попытался перевести дыхание, хотя глаза его все еще возбужденно блестели – он с удовольствием продолжил бы тему. Я же раздумывала над тем, что «Смит-Вессон», насколько бы он ни был хорош, явно не то оружие, что спрятано убийцей в гостиной Полесовых – у того ствол явно короче шести дюймов.

– Шесть дюймов… – повторила я задумчиво, – но это слишком большой револьвер, явно не для женских рук.

– Ну да, – согласился Алекс и немного поморщился, – дамам намного удобнее было бы управляться с чем-нибудь более миниатюрным. Есть множество женских моделей – у них невысокая цена, длина ствола, как правило, не больше двух-трех дюймов, но и боевая мощь, как понимаете никакая… – Алекс скривился еще презрительней.

– Но ведь для самообороны дамский револьвер вполне подойдет? – спросила я.

– Кроме самообороны он вообще ни на что не годится, – пожал он плечами и вдруг улыбнулся, – дедушка рассказывал, что в Лондоне такие револьверы используют велосипедисты – чтобы уличных собак отгонять, – Алекс улыбнулся еще шире, а вслед за ним рассмеялась Мари, – вот это и есть их истинное предназначение. Эти револьверы даже в разные игривые цвета окрашивают – синий, красный.

Все же револьвер, который я нашла в фортепиано, не слишком похож на игрушку для отпугивания собак. Хотя, все может быть…

– Ну а что-то среднее наверняка ведь есть? – Мари, похоже, заинтересовалась всерьез, и вопросы ее были очень правильными. – Чтобы и не слишком большой, и, в то же время, мощный.

– В принципе есть… «бульдог» – очень неплохой вариант, кстати. Маленький, но назвать его дамским я бы не решился: барабан на пять-шесть патронов, длина ствола четыре дюйма [18], но бывает и меньше. Для стрельбы на дальние расстояния, конечно, не годится, потому как меткость оставляет желать лучшего, зато калибр для такой малышки просто отличный – полдюйма почти [19]. Хороший боевой револьвер. Английский. Если захотите приобрести, Мари, я рад буду помочь…

– Даже и не думайте, Мари, – быстро сказала я, – это не игрушка.

– Так я и не для игр его покупаю!

За карточным столом, что находился в другом углу просторной гостиной, давно уже висела тишина – видимо, играющие заслушались ликбезом Алекса. Но после слов Мари о покупке револьвера ее матушка, наконец, сочла нужным вмешаться:

– Мари, Боже мой, о чем ты говоришь! Ты еще совсем мала, деточка.

Деточка надулась, но настаивать больше не посмела.

Я же в повисшей тишине думала, что револьвер, из которого убили Балдинского, вполне мог быть этим самым «бульдогом». Кроме того, и марка британская…

В этот момент в гостиную вернулся лакей, которого Алекс посылал за револьвером. Важно и чинно он подал Курбатову деревянный ларец, лакированный и украшенный золотом – несколько пижонский – и откинул крышку. Мари почти благоговейно приняла из рук Алекса оружие – начищенный до зеркального блеска револьвер с рукояткой из слоновой кости и украшенный искусной резьбой. По всему видно, что револьвер был тяжелым, однако моя воспитанница держала его в руке на удивление уверенно и ловко.

– Тот самый «Смит-Вессон»? – спросила я, глядя, как от блестящего металла отражается восхищенный взгляд Мари.

– Нет… – с заминкой ответил Алекс, – это кольт образца 1873 года, тоже американский револьвер. «Смит-Вессон», на мой взгляд, все же простоват в эстетическом плане…

– Ой! – сказала в этот момент Мари, – Алекс, только не говорите, что я что-то сломала…