— И кто же убил его? — опешил Ричард. — Ты?

Альруна кивнула.

— Но, конечно, только благодаря его помощи. — Она указала на Замо.

Тот хоть и был глуповат, но понял, что женщины неспроста обманывают герцога. И промолчал. Арфаст тоже ничего не сказал.

Гуннора прижалась к Ричарду.

— Да, это правда. Альруна спасла моей сестре жизнь — а может быть, и мне. Она проявила небывалое мужество и силу, преодолев свои слабости. Теперь ты должен преодолеть свои. Пришло время простить ее. Пришло время позволить ей вернуться в Руан.

Ричард отстранился от Гунноры.

— Альруна… Тут, в лесу… Я был не против, чтобы ты навестила ее в монастыре, но… И Агнарр… Подумать только, что могло бы случиться… Это я должен заботиться о порядке в моих землях, а вместо меня это сделала… женщина… Мир сошел с ума?

— Да, — улыбнулась Гуннора.

— Как бы то ни было, — хмыкнул Рауль, — это все, что тебе следует знать.

Похоже, д’Иври раньше своего брата понял, что будет намного лучше, если исчезновение Агнарра никак не свяжут с Ричардом. Иначе датчане обозлятся на своего герцога.

Ричард принялся расхаживать взад-вперед перед домом.

— Нам нужно поскорее отправляться на север, — заявила Гуннора.

Она видела, что Ричард потрясен, ошеломлен, но старается держать себя в руках.

— Поверить не могу, что ты отправилась с Арфастом одна! — возмутился он.

— Сегодня я в последний раз сделала что-то втайне от тебя, клянусь. Но как ты нашел меня? Почему приехал именно сюда?

— Ты упрекала меня в том, что я слеп к устремлениям других людей, особенно женщин. Но тебя я знаю. Я понимал, что ты не стала бы убегать без хорошей причины. Такой причиной могла стать беда, приключившаяся с кем-то из твоих сестер. Вивея и Дювелина в Руане, значит, остается только Сейнфреда. — Помолчав, он смущенно взглянул на Альруну. — Никогда бы не подумал, что ты способна на такое… убить кого-то.

Но тут Ричард вспомнил, что не предполагал также, будто Альруна может навредить невинному ребенку. И вновь в нем проснулся гнев.

— Я говорила тебе, она спасла мою сестру. И потому пусть вновь будет тебе сестрой, — поспешно сказала Гуннора, заметив выражение его лица.

Во дворе перед домом вновь воцарилось молчание.

Гуннора видела, как Ричард погрузился в раздумья. Ему досаждала мысль о случившемся, но он никогда не был злопамятен. Он простил Гунноре ее предательство. Простит и Альруну. Забудет о том, что та сделала. Забудет о том, что случилось сегодня.

И только Гуннора и Альруна навсегда запомнят этот день. День, сплотивший их. Альруна помогла Гунноре отомстить. Альруна узнала ее страшную тайну.

— Верни Альруну в Руан, — холодно сказал Ричард Арфасту, отворачиваясь.

Похоже, Альруна смирилась со своей судьбой. Не было в ней ни ненависти к Гунноре, ни любви к Ричарду, только решимость начать все заново.

Мать быстро простила ее. Матильде, казалось, было достаточно того, что сам Ричард позволил ее дочери вернуться в Руан. Она обняла Альруну, прижала к груди и поверила в то, что девушка сожалеет о содеянном. Отец же оставался сдержанным. Он общался с Альруной, но всегда холодно и отстраненно, словно это была чужая женщина, а вовсе не его малышка, которую он всегда хранил как зеницу ока.

Альруну это задевало больше, чем она могла признаться себе. На нее многие поглядывали искоса — с любопытством, насмешкой, неприязнью, но ничьи взгляды не ранили ее так больно, как отношение Арвида. Он не презирал дочь, просто был разочарован.

Она много недель мирилась с этим, но со временем поняла, что отношение отца может наполнить ее душу ядом, как раньше это случилось с Ричардом. Однажды утром она подстерегла отца у часовни. В сумрачные предрассветные часы он часто искал там уединения.

— Ты молился за меня? — спросила Альруна, не здороваясь, когда отец вышел из часовни. — Или ты думаешь, что герцог Ричард может простить меня, но не Господь Всемогущий… и уж точно не ты?

Арвид выглядел усталым, его кожа посерела, но взгляд прояснился, едва он увидел дочь.

— О боже, как ты могла такое подумать? — с ужасом воскликнул он.

— Ты меня избегаешь? Что же мне думать? Ты не можешь простить меня?

Арвид вздохнул.

— Я не знаю, смогу ли простить себя, — ответил он после долгого молчания.

— В чем ты винишь себя? — опешила Альруна.

Она ждала упреков с его стороны, а не самобичевания.

Арвид мотнул головой, жестом велев Альруне следовать за ним. Похоже, он не хотел разговаривать рядом с часовней, этим священным местом. Дойдя до стены замка, советник герцога остановился, играя желваками. Будто слова, которые он собирался произнести, причиняли ему страшную боль.

— Моего отца звали Тир.

И вновь Альруна ожидала упреков и обвинений, но не такого. Она уже когда-то слышала это имя, но не придала ему значения. То было имя из историй, запомнившихся ей в детстве, страшных историй, но каких-то нездешних, выдуманных. Это имя не могло иметь отношение к реальной жизни. Альруна не знала, при чем тут ее дед, как бы там его ни звали. И как он связан с тем, что Арвиду теперь так больно.

— Моего отца звали Тир, — повторил он. — Он был норманном… жестоким, бессовестным, жадным. — Арвид шептал, и Альруне пришлось податься вперед, чтобы расслышать его слова. — Он обожал хаос, обожал насилие. Я мало что о нем знаю. Не знаю, как он выглядел. Не знаю, как звучал его голос. Но я знаю, что он смеялся, смеялся в тот час, когда изнасиловал мою мать, зачал меня и оставил ее истекать кровью.

Он смотрел на землю, ковыряя жидкую грязь носком сапога, словно, испачкав свою обувь, он мог избавиться от грязи в своей душе.

— Тир умер много лет назад… Он умер в день моего рождения. Но он жил во мне долгие годы. Я чувствовал в себе эту жажду разрушения и убийства, желание ударить кого-то, побить камнями, пролить чью-то кровь. Всю свою жизнь я боялся этих чувств и боролся с ними.

— И тебе удалось их побороть! — воскликнула Альруна. — Папа, все тебя уважают, и никогда я не слышала от тебя злого слова, никогда не видела, чтобы ты выказывал кому-то неуважение. Ты никогда не выходил из себя, никогда не напивался и не впадал в раж. Все говорят о тебе с почтением. Любой подтвердит, что ты порядочный человек.

Губы Арвида растянулись в печальной улыбке.

— Рядом с твоей матерью мне всегда было легко сдерживать жар в своей душе, но это пламя разгорелось и в тебе. Ты… ты была моей малышкой, милой, невинной, любознательной. Ты была моей доченькой, дочкой человека, которым я хотел быть, но уж точно не внучкой Тира.

Наконец-то Альруна поняла, почему отец вообще завел этот разговор. Почему не смотрит ей в глаза.

— Но потом я попыталась убить сына Ричарда, — пробормотала она. — И когда ты смотришь на меня, ты видишь во мне своего отца.

Арвид беспомощно поднял руки.

— В мире так много таких, как я. Детей язычников и христиан. Людей, пытавшихся примириться со своим наследством, пытавшихся принять сторону добра, убить в себе зло. Я думал… нет, я надеялся, что тебе будет легче. Что тебе не придется бороться с тьмой, подлостью, жаждой крови в твоей душе. — Он вздохнул. — Я слышал, что ты убила Агнарра, и знаю, что у тебя были причины для такого поступка. Но когда я представляю себе, как ты набросилась с ножом на этого мордоворота, как ты… — Он осекся.

Альруна долго молчала, думая об обещании, данном Гунноре. Но она решила, что любовь отца стоит того, чтобы нарушить свое слово.

— Это не я убила Агнарра, а Гуннора, — прошептала она.

Глаза Арвида расширились. Он впервые посмотрел на дочь.

— И ты взяла на себя это преступление?

— Гуннора не могла бы убить его без моей помощи, это правда. Но да, я солгала… Арфаст знает правду, как и муж Сейнфреды, Замо. Но Ричарду мы решили об этом не говорить.

Арвид кивнул.

Альруна была рада, что ей не придется объяснять отцу это решение. Ему, как никому другому, было прекрасно известно о ситуации в этой стране. Все считали Гуннору женщиной, которая принесла мир в эти земли, женщиной, защищавшей интересы датчан. Никто не должен узнать, что она убила одного из датских вождей, и неважно, что Агнарр сам был виноват в случившемся.

— Почему? — спросил он.

— Почему она убила его? — И вновь Альруна нарушила свое обещание. — Потому что он убил ее родителей. И… потому что он ее изнасиловал.

Отец судорожно вздохнул, подсчитывая, когда Гуннора уехала из Руана, когда родился маленький Ричард.

— Она сказала твоей матери, что малыш точно от Ричарда!

Альруна спокойно посмотрела ему в глаза.