Измученная наплывом клиентов, продавщица торопилась обслужить их до обеденного перерыва. Перебрав спортивные костюмы, она вытащила два и разложила их перед братьями Шэрон.

– А для таких крупных мальчиков, – сказала она, указывая на Шэрон, – у нас ничего нет. Обратитесь в магазин одежды для взрослых. Он за углом.

Этот эпизод навсегда врезался в память Шэрон, оставив в ее душе незаживающую рану.

Домой она вернулась зареванная и сразу кинулась к матери, пытаясь обрести утешение в ее крепких объятиях. Слезы градом катились по пухлым щекам девочки, а распухшие глаза, казалось, совсем утонули в них.

– Мамочка, – сдавленно, сквозь слезы, пробормотала она, – продавщица назвала меня мальчиком. И еще сказала, что я – жирная!

Шэрон надеялась, что мать опровергнет эти ужасные слова, кинется в злополучный магазин и добьется, чтобы гадкую продавщицу уволили. Однако та, взяв дочку за руку, отвела ее в супружескую опочивальню, где они остановились перед огромным, от пола до потолка, зеркалом платяного шкафа.

– Может, тебе это и неприятно, – сказала мать, – но будет лучше, если ты сама на себя полюбуешься. А теперь скажи, доченька, жирная ты или нет?

Шэрон, оторопев, уставилась на свое отражение. На нее смотрело толстоногое расплывшееся существо с коротко подстриженными, неопрятными волосами, пухлыми ляжками и обвисшими щеками. Зрелище было такое ужасное, что девочка не выдержала и разрыдалась.

– Присмотрись повнимательнее, Шэрон, – посоветовала мама. Но Шэрон не желала слушаться и уставилась на мать, стройную и прекрасную.

Марджори, мать Шэрон, трижды в неделю играла в теннис: дважды с подругами и еще один раз с тренером, молодым парнем, который только и делал, что нахваливал ее. Он был в своем деле мастер и прекрасно знал, как угодить женщине из низов, наконец выбившейся в люди.

Впрочем, Марджори всегда удавалось держать себя в отличной форме. Она была стройная и подвижная, умело накрашенная и загорелая. Макияж она накладывала безукоризненно, а пышные каштановые волосы, которые давно превратились в нежно-золотистые, подкрашивала каждые две недели, не забывая делать прическу пять раз в неделю.

– Пора мне самой за тебя взяться, – с напускной суровостью сказала она, обнимая дочь за рыхлые плечи.

Шэрон вспоминала потом, что тогда едва ли не впервые ощутила материнское тепло. И еще – нежный аромат духов «Шанель № 5», почти перебивавший запах табака.

– Красавицей ты уже никогда не станешь, – добавила Марджори, щипая дочь за полную щеку, – но похудеть я тебя заставлю.

С тех пор для Шэрон началась жизнь, полная мучений. Она прыгала с одной диеты на другую, горстями глотала таблетки и с каждым годом ненавидела себя все сильнее.


Когда, взволнованно размахивая большим коричневым конвертом, в кабинет ворвался Майкл, Джорджина беседовала по телефону. Дело было во вторник, поздним утром. Джорджина уже просмотрела список новостей, но ничего особенно любопытного не заметила. Но глаза Майкла горели. Она быстро закончила разговор.

– Как ты относишься к тому, чтобы поместить в номер «бомбу» про нового министра-лейбориста, его любовницу и двоих детей? – с места в карьер завопил Майкл. – Посмотри-ка, что доставили утром в нашу экспедицию!

В конверте оказался составленный неким частным сыщиком отчет о результатах слежки за Тони Блейкхарстом, действующим министром, который слыл идеальным семьянином. Отчет содержал ошеломляюще разоблачительные сведения о его интимных связях с тридцатидвухлетней блондинкой из его же аппарата, копии свидетельств о рождении ее двоих детей (без указания имени отца), а также биографические данные о жене и обоих сыновьях министра. Да, это и впрямь была настоящая «бомба», в особенности после заявления недавно избранного премьер-министра, который, выступив в парламенте, предупредил, что не потерпит грязи как в рядах своей партии, так и в правительстве. Хотя с другой стороны, неоспоримых доказательств связи этих двоих в отчете не было.

Приложенные фотографии самого Блейкхарста в кругу семьи и фотографии блондинки с детьми служить таковыми определенно не могли.

– Материал и в самом деле сенсационный, – сказала Джорджина, изучая снимки. – Но доказательств не хватает. В таком виде наши юристы его не пропустят. – Она вдруг улыбнулась и покачала головой. – Не правда ли, странно, как часто любовница напоминает помолодевшую версию жены? При взгляде на эту женщину вряд ли кто-то может подумать, что она способна соблазнить мужчину. – Джорджина снова покачала головой. – Удивительно, сколько мужей ведут двойную жизнь! Непонятно только, почему жена до сих пор ни о чем не подозревала, если муж так редко бывает дома.

– Насколько мне известно, она живет себе припеваючи в Хампстеде, – сказал Майкл. – Купается в роскоши и ни о чем не заботится. Когда у тебя все есть, лодку раскачивать ни к чему. Но ты еще не все видела. Тот, кто это прислал, определенно намерен погубить Блейкхарста. Посмотри на эту записку.

Джорджина, слегка нахмурив лоб, прочитала вслух:

– «Если хотите получить доказательства, поместите в колонку личных объявлений «Таймс» объявление следующего содержания: «Сюзи, я соскучился, позвони мне по телефону номер…» И укажите номер своего личного телефона».

Немного помолчав, Джорджина сказала:

– Не знаю, как тебе, Майкл, но мне это напоминает вендетту. Просто так карьеру действующего министра не губят. Да еще присылая донос в обычном конверте. Но как бы то ни было, упускать такую возможность мы не имеем права. Кусок слишком уж лакомый. Помести это объявление.

– А помнишь материал, который пару недель назад прислали в «Ньюс оф зе уорлд»? – спросил Майкл. – Про бывшего министра из правительства тори и его любовницу? Я беседовал со своим приятелем из их отдела новостей, и он сказал, что они тоже получили эти сведения в ничем не примечательном конверте от анонима. Там приводился подробный перечень всех тайных встреч парочки за последние месяцы, а также список ближайших свиданий с указанием адресов и дат! С помощью этих данных и удалось поймать министра с его любовницей в постели. Репортер снял гостиничный номер накануне указанной даты и установил скрытую камеру в изголовье кровати. А на следующий день вновь оплатил этот номер и преспокойно демонтировал оборудование.

– Да… – задумалась Джорджина. – Представляю, как кто-то насладился своей местью, когда десять миллионов человек прочитали о похождениях министра. Ты прав, Майкл, кто-то, безусловно, жаждет крови Блейкхарста. Найми частного детектива, и пусть денно и нощно с министра глаз не спускает! А также с его любовницы.

* * *

Когда водитель подвез Шэрон к нужному дому, перед парадным уже стоял красный «Ягуар-XK8» Эндрю Карсона.

– Заезжай за мной через два часа, – приказала она. Затем, посмотревшись в карманное зеркальце, побрела, слегка пошатываясь от выпитой водки, к двери.

Спасибо Эндрю, думала она, спасибо за великую силу секса. Поддернув повыше черную мини-юбку, она позвонила и, дожидаясь, пока Карсон откроет дверь, поправила чрезмерно узкий лифчик. Ее могучие груди, не помещавшиеся в чашечках, непристойно выпирали наружу.

Встречи с Карсоном проходили по неизменному сценарию: сначала секс, затем беседа; угощение не предусматривалось. Шэрон отчаянно старалась сохранить фигуру – на бесформенную толстуху, какой она была еще пару лет назад, даже Карсон не польстился бы.

Эндрю Карсон открыл дверь. Он был могучего сложения, в молодости увлекался регби, но годы и выпивка сделали свое дело, и теперь тело его стало дрябловатым, а на боках висел жирок. Однако в костюмах, пошитых так, чтобы скрыть изрядное брюшко, Карсон по-прежнему смотрелся прекрасно. Что касается двойного подбородка, то его искусно скрывала борода.

Последние тридцать из своих пятидесяти семи лет Карсон был женат. Супруга его жила в Йоркшире, пребывая в счастливом неведении о его многочисленных изменах. Сам Карсон львиную долю времени проживал в собственной лондонской квартире.

Трудоголик и предельно жесткий в деловых вопросах человек, Карсон занимал пост исполнительного директора группы «Трибюн». Дуглас Холлоуэй считал его одним из ближайших своих друзей и союзников.

Шэрон не успела подняться по ступенькам, как рука Карсона юркнула под ее юбку, нащупав голую плоть ляжки, нависшую над кромкой чулка. Шэрон тут же развернулась ему навстречу, его слегка покачивало от выпитого.

– Как, ты без трусов?! Какая прелесть! – восхищенно воскликнул он, словно мальчишка, нашедший потерянную игрушку. Усадив Шэрон на лестницу, он овладел ею с таким пылом, что не в меру узкая мини-юбка треснула.

– Здорово! – застонала она. – Это именно то, что мне нужно, Эндрю. Сильнее, наддай еще!

Она прекрасно знала, что, взяв столь бешеный темп, Карсон долго не протянет и расстреляет свою обойму в считанные секунды.

Их половые сношения всегда были излишне поспешными, обрывистыми и напрочь лишенными даже намека на романтику. Более того, в постель Карсон не укладывал ее еще ни разу.

– Если я трахну тебя в постели, у меня появится чувство, будто я жене изменяю, – пояснил он ей как-то раз без тени смущения.

Ей приходилось отдаваться Карсону в его служебном кабинете, в любом месте квартиры, а иногда – на заднем сиденье черного лимузина.

Для своего возраста Карсон был поразительно любвеобилен. И, как многие мужчины, столь же поразительно эгоистичен в удовлетворении своей страсти. Ласки перед сексом? Бросьте, это для тех, кому делать нечего. Минет? Это разновидность секса, при которой женщина должна ласкать мужчину, но не наоборот. Карсон кончал с ней всегда, а Шэрон с ним – никогда. Вот и сейчас, как обычно, он воспринял ее крики – через пару минут после начала совокупления – за признак оргазма.

Шэрон прекрасно освоила «Искусство стонать в постели». Она не только проштудировала эту брошюру, но и опубликовала ее по частям в своей газете.