Я проехал мимо его соседей и направился прямо к трассе I-5, ни разу не обернувшись назад.

* * *

Тридцать три часа дороги и одну ужасную бессонную ночь в отеле спустя я на месте. Я сворачиваю на подъездную дорожку — шум гравия под колесами звучит, как колыбельная — и впервые за последние несколько недель я вижу свой дом. Было странно вернуться домой и увидеть, что все знакомое выглядит таким маленьким и чужеродным, после того как я, казалось, провел целую вечность в большом мире.

Именно в этот момент я понимаю, насколько мой мир отличается от мира Харлоу. Насколько он тише. Вместо огромных небоскребов я вижу открытые поля, кристально голубую воду и небо с цветными полосами облаков, уходящих за горизонт. Я почти полностью окружен лесом, а воздух за домом наполнен острым ароматом гниющих деревьев и осенней листвы. Здесь нет пробок, шума, и, гуляя целые сутки, ты вряд ли встретишь хотя бы одного человека.

Воздух ощущается влажным — все вокруг влажно — и мои ботинки исчезают в траве, по которой хорошо бы пройтись газонокосилкой. После нескольких недель под калифорнийским солнцем эта погода застает меня врасплох. В следующем месяце должен начаться сезон штормов, за мое отсутствие начали опадать листья, и земля покрылась оранжевым, красным и бордовым. Я поднимаюсь на крыльцо и достаю ключи, смахивая листву в кучу. С легкостью открывшись, дверь широко распахивается, после чего со скрипом закрывается за моей спиной.

Мой дом небольшой, на две спальни, но чистый и удобный, и всего в паре шагов от воды. Я купил его в один удачный год и благодарен Благоразумному Финну, что все продумал заранее и купил дом, а не как придурок Колтон, который купил неэкономичный Мустанг и квартиру по пути в Викторию.

В доме был немного спертый воздух, поэтому я отставляю чемодан и открываю везде окна, чтобы проветрить. Становится прохладно, и почти мгновенно дом заполняется запахами соли и сосны. Сквозь заднюю стеклянную дверь видны бескрайние краски голубого и зеленого, а в некоторых местах зелень была такой густой, что доходила до самого берега.

Я оставляю дверь открытой и иду на кухню перекусить, но вскоре понимаю свою ошибку — надо было купить что-нибудь по дороге. Мой холодильник практически пустой, поэтому я разогреваю немного супа из банки и беру консервированные персики, которые нашел в кладовке, а уже завтра пойду в магазин.

Часы в дороге, полная голова мыслей и недостаток сна берут свое, и я сразу же направляюсь в свою комнату. Не закрывая окон, я раздеваюсь, скидываю покрывало и, впервые за долгое время проживания здесь, я с удовольствием ложусь в собственную кровать.

* * *

Когда я проснулся, в доме было холодно. Но это и хорошо, моя жизнь — здесь, и прохладный резкий ветер — это именно то, что мне нужно, перед тем как вернуться на лодку и провести там остаток дня.

Полноценная ночь сна позволила моему мозгу отдохнуть после всех этих дорожных раздумий. Я встаю с постели и одеваюсь, ощущая уверенность, что я точно смогу наладить наш бизнес. Чувствую облегчение от принятого решения, несмотря на нервные спазмы в животе. Я верю в себя и в братьев достаточно, чтобы быть спокойным: мы сможем снова встать на ноги, не смотря ни на что.

Я только надеюсь, что этим мы не загубим свои жизни.

Еще нет и пяти утра, а я уже на пристани. Соленый воздух наполняет легкие, и я двигаюсь на автопилоте, тело прекрасно помнит, что и как нужно делать.

Парни уже заняты. Там, где была заменена проводка, лежит новый настил, а рулевое управление в машинном отделении работает, как надо. Оборудование настроено, сети отремонтированы, и я чувствую гордость за братьев.

— Финн? — слышу я, оборачиваюсь и вижу моего младшего брата, Леви, поднимающегося на борт.

— Я здесь, — откликаюсь я.

Он идет на мой голос и входит внутрь, неся в обеих руках дымящуюся кружку с кофе. На нем теплая клетчатая куртка и шапочка, натянутая на вьющиеся волосы.

— Вот черт, — поставив кружку и широко раскрывая объятия, говорит он. — Рад, что ты вернулся, путешественник.

Похоже, в Сан-Диего я стал настоящей тряпкой, потому что когда он отстраняется, я тяну его назад, обнимая еще крепче.

— Спасибо, — отвечая я. — Спасибо, что позаботились о лодках. Вы, парни, неплохо справились, — я отстраняюсь, но прежде стаскиваю с него шапочку, взъерошив блондинистые волосы.

Его характерная улыбка на месте. Леви всегда был самый улыбчивым из нас и настоящим шутником, тут он меня не разочаровал.

— За мной идет Колт, но мы можем улизнуть и покрасить друг другу ноготочки, если тебе сильно хочется.

— Пошел на хуй, — говорю я и, смеясь, бросаю в него его шапочку.

С огромным бумажным пакетом с обедом в одной руке и яблоком в другой появляется Колтон.

— Вы только посмотрите, кто вернулся, — говорит он. Он обнимает меня с такой же силой, что и Леви, и все сейчас встает на свои места: братья Робертс на лодке, готовые начать новый день. Кроме того, что этот день начинается по-другому.

— Послушайте, — начинаю я, сняв бейсболку и почесав лоб. — Думаю, сегодня нам стоит остаться на пристани.

Колтон изучает меня с секунду.

— Почему?

Я осматриваю пристань и все еще не вижу, чтобы отец поднимался на борт.

— Папа остался дома?

— Наверное, придет позднее, — отвечает Колтон. — Тем более, когда он в курсе, что ты вернулся.

— В чем дело, Финн? — интересуется Леви. — Мы сегодня не будем расставлять сети?

Я решаю, что надо сразу им все рассказать, в присутствии отца или нет. Я надеваю бейсболку и смотрю на каждого брата по очереди.

— Думаю, я принял решение.

Леви подходит чуть ближе.

— И в чем оно заключается?

— Думаю, мы должны согласиться, — я смотрю на Леви и смеюсь над его умоляющим лицом. — На шоу.

Братья вопят от восторга и бросаются меня обнимать.

— Блять, да, — кричит Колтон и его голос эхом отражается от воды. — Ох, Финн, да это же здорово. Хвала небесам.

— Ты хоть представляешь, что скажут люди? — спрашивает Леви, но при этом улыбается так, что сразу видно — это его беспокоит меньше всего. — Они же нам проходу не дадут.

— Да пусть говорят все, что хотят, — отвечаю я. — Можешь им помахать из открытого моря, ведь наши двигатели на ходу.

— Ага, я им буду рассылать воздушные поцелуи, прикрывшись одной только выпиской со счета, как фиговым листком, — добавляет Колтон.

Леви ржет:

— Уж ты-то точно будешь.

Я стою и смотрю на них, не понимая, куда делись Леви и Колтон, которых я оставил, перед тем как уехать к Оливеру. Дела были хуже некуда, и, может быть, до сегодняшнего дня я этого не осознавал, наблюдая сейчас эту разницу. Они оба улыбаются, такие молодые и счастливые. И впервые за целый год смотрят на меня с надеждой. Счастье нельзя купить за деньги, но, согласитесь, намного проще его найти без беспокойства, когда ты поешь в следующий раз.

— Давайте-ка, — говорю я им, снимаю большой блокнот с крючка возле двери, большим пальцем листая ежедневные дела. — Хочу все еще раз проверить и сообщить им, что нам надо починить.

Леви направляется за мной в рубку.

— Ну а теперь расскажи про Калифорнию.

— Что означает рассказ о кисках, — перебивает Колтон.

— Следи за языком, Колт, — тихо упрекаю я.

Колтон смотрит на меня с самым комичным невинным лицом, какое я только видел.

— Все прошло хорошо. Было здорово встретиться с Анселем и Оливером. Посмотреть на магазин, — я помечаю пару напоминаний в блокноте, добавляю сегодняшнюю дату и начинаю писать список дел в порядки важности. — Я видел Харлоу, — добавляю, сразу же об этом жалея.

— Харлоу, — повторяет Леви с явным интересом в голосе. — Харлоу, которая в плащике?

Ну конечно, разве Леви мог о таком забыть. Карма — та еще сука, и Леви посчастливилось приехать ко мне домой как раз в тот момент, когда Харлоу садилась в такси. Он определенно был счастлив поделиться этой информацией со всеми членами нашей семьи.

Я смотрю на него поверх блокнота.

— Да, та самая Харлоу.

— Ах ты, сукин сын, теперь понятно, почему ты не отвечал на звонки.

— Да, на счет этого… — начал было я, но Леви уже качает головой.

— Мы большие мальчики, Финн, и сами справились. А вот ты заслужил отдых, мужик.

— Точно, — вторит Колтон.

— Ладно тогда, — немного растерянно отвечаю я, не зная, что на это ответить. — У нас есть двигатель, который мы должны перебрать, прежде чем сделаем контрольный звонок, так что за работу.

* * *

Как будто и не уезжал. Я работал от рассвета до заката — прерываясь только на обед, чтобы мы с братьями и отцом позвонили продюсерам сообщить, что мы все-таки согласны — и было так чертовски приятно работать до полной усталости, когда даже нет сил стоять, и ты слишком измочален, чтобы думать или беспокоиться.

Я проснулся посреди ночи, когда вся ясность ума отдыхала в сторонке. Мне приснился очень реалистичный сон. Снилась Харлоу, она сидела на мне и смеялась над моими словами. Ее обнаженное тело было еле различимо в лунном свете, а когда я проснулся и ничего этого не увидел, по всему нутру прошла боль.

Было куда проще лежать и смотреть в потолок, чем отважиться снова заснуть и снова увидеть ее во сне. Я не уверен, ускорила ли Харлоу невозможность наших отношений своим разговором с Сальваторе Марин за моей спиной, или это я разрушил их, согласившись на участие в этом шоу, но как бы то ни было, я должен признать: для нас нет никакого будущего.

Несмотря на все это, сейчас я понимаю, что никогда до сих пор не любил, и не представляю, как все это пережить. Мне и страшно, и интересно, всегда ли будет ощущение этой пустоты под ребрами, словно в Калифорнии я оставил что-то жизненно важное.