Кристина Лорен - Грязная буйная штучка

— И скольких ты связывал?

Он сглатывает и смотрит мне в глаза. Я замечаю, что после моего вопроса у него на шее участился пульс. Я вижу, как он бьется. Его голос выходит более хриплым, нежели обычно, когда он признается:

— Всех.

Моя кровь превращается в ртуть, бурлящую и ядовитую.

— Всех?

— Да, Харлоу. Я… Мне это нравится, — он опускает голову и потирает заднюю часть шеи, глядя на меня сквозь ресницы. — И я уверен, многие на это соглашались, только чтобы быть со мной, а не потому что им самим нравилось.

— А кому-нибудь из них все же нравилось?

Он кивает.

— Может быть, моей первой.

— А как ее звали? — ничего не могу поделать. Вопросы так и сыплются из меня, до того как я соображаю, о чем спрашиваю.

Он немного отходит от стола, и я следую за ним.

— Эмили.

— Но ты не уверен, что она это любила? — это так странно: сидеть с друзьями в баре у Фреда и вести с Финном наш самый интимный разговор.

— Честно говоря, — тихо начинает он, — я не знаю. Вернее, думаю, что нравилось, только мне бы хотелось знать, как она воспринимает эти ночи сейчас. Она переехала после окончания, но мы были вместе чуть больше года до этого, — он отворачивается. — Единственным местом, где мы могли уединиться, была старая весельная лодка отца на пристани. Мы тогда украли пиво у ее отца. Я просто баловался с ней, с веревкой, и это было… — он молчит, но потом просто говорит: — М-да.

Я снова киваю, отпивая воду. И кажется, понимаю, о чем он хотел сказать. Он видел, как его девушке нравится, что его возбуждает, и это переросло в то, кем он стал. Но я действительно не хочу, чтобы он продолжал говорить об этом.

— Тем утром, когда я увидел тебя в Старбаксе… — начинает он. И я жду, что он продолжит, но он молчит.

— И? Что насчет того утра?

Он пожимает плечами и награждает меня «мне-что-правда-надо-объяснять?» взглядом.

— Я заметил, что ты выглядела растрепанной, но мне не показалось, что ты была расслабленной.

— А, ладно. Нас разбудила его мамочка, — говорю я. — Собственной персоной. Это был второй худший секс в моей жизни.

Он громко и радостно хохочет.

— А с кем был первый?

— С моим первым. Сейчас я понимаю, что он был крошечным, хотя было больно. Клянусь, оказалось, что меня лишили девственности маленькой морковкой.

— И о чем вы тут разговариваете? — появившись из ниоткуда и встав рядом со мной, интересуется Лола.

Финн едва может успокоить свой смех.

— Поверь, тебе лучше не знать.

— О маленьких морковках, — отвечаю я с понимающей улыбкой.

Лола кивает и улыбается ему.

— Прелесть, правда? Бедный Джесси Сандовал.

— А наша девочка настоящая поэтесса, — соглашается Финн.

Наша девочка. Это облегчает маленький болезненный укол, который я все еще ощущаю, когда вспоминаю, как Финн рассказывал мне о своем теле-шоу и по какой причине он не хотел делиться этим с близкими ему людьми.

Подходит Оливер и присоединяется к нашей маленькой компании.

— И почему мы сегодня стоим? Обычно Харлоу любит сидеть и швырять вещи через весь стол.

Я смеюсь, потому что это правда.

— У тебя просто жуткие способности Крокодила Данди[23].

— Я ниндзя, — Оливер поправляет свои съехавшие на нос очки, и мы все хохочем. — И ты знаешь, как сильно я люблю твои узкие познания об австралийской культуре.

— Я стараюсь.

За ним на диване все еще сидит НеДжо, пританцовывая на сиденье и пялясь на группу студенток на танцполе.

— Оливер, тебе и НеДжо непременно нужно подкатить вон к тем дамам.

— А почему не с Финном? — с понимающей ухмылкой спрашивает Оливер. — Он тоже холостой.

Я качаю головой.

— Конечно, холостой, но посмотри, как он сегодня нарядился. Будет, как в фильме «Ночь в Роксбери», и все будут его стесняться. — Финн, конечно же, откажется танцевать, а если и нет, амазонка внутри меня решает, что он должен быть со мной и только со мной. По крайней мере, пока не уедет.

Внезапно я чувствую панику. Финн завтра уезжает? Он побывал на встрече в Л-А, значит, ему пора?

Смеясь, Оливер смотрит на танцпол, но перед этим мельком оценивает реакцию Лолы.

— Эти цыпочки маленькие.

— «Маленькие» — это молоденькие? — уточняю я и наклоняюсь, чтобы получше их разглядеть. Девушкам явно было больше двадцати лет. — Или низенькие?

— Очень низенькие.

— Но посмотри на себя, — говорит Лола. — В тебе больше 190 см. По статистике тебе положена девушка ростом в 160.

— Это сейчас убило всю мою логику, — с улыбкой отвечает ей Оливер.

— Так, дружок, раз ты не танцуешь, неси мне еще пива, — заявляю я.

— Я бы пошел, но уверен, что парализован от пояса до пальцев ног.

Я шутя толкаю его.

— Тогда пусть Лола с тобой сходит. Ей надо еще выпить.

Лола начинает протестовать, что ей хватит, но все равно идет с ним, а я за ними наблюдаю. Она высокая, а он все равно возвышается над ней и наклоняется в ее сторону, когда они идут, словно примагниченные друг к другу. Интересно, а Оливер в курсе, что, позволяя ему это делать, Лола считает его одним из своих. В этот частный закрытый клуб входим только я, Миа, папа Лолы, мои родители, а теперь и Оливер.

— Он никогда не попробует, — говорит позади меня Финн, и я понимаю, что он говорит об Оливере, что тот не попробует ухаживать за Лолой. — Он убежден, что ей это не интересно.

— Я не уверена насчет нее, да, — соглашаюсь я. — Все дело в том, что Лола не увлекается парнями, она больше думает о работе.

Он согласно хмыкает.

Полностью развернувшись к нему, я говорю:

— Смотри, они уже подошли к бару, НеДжо практически в отключке, и он не услышит нас из-за музыки. Ты можешь расслабиться и рассказать, как прошла встреча?

Финн проводит рукой по лицу и глубоко выдыхает, убедившись, что его никто не услышит.

— Мне они понравились. То есть они, конечно, два идиота, расспрашивали о нашей личной жизни, каких женщин мы пригласили бы на свидание, — он игнорирует мою победную лунную походку, и продолжает: — Но парни, которые будут продюсировать шоу, настоящие профессионалы. Они проделали подготовительную работу, узнали все про нашу сферу, и… — он вздыхает, — они мне понравились. Их идеи не совсем ужасные.

— Тогда почему ты выглядишь таким несчастным? — мое сердце начинает немного побаливать. Вдруг понимаю, что пока наблюдала, как все это его угнетает, я искренне захотела, чтобы он был счастлив.

И с каких это пор меня больше волнует его счастье, а не собственные оргазмы? Лола не единственная, кто впустила одного из этих парней в свой внутренний круг. Теперь Финн официально один из Моих Людей.

— Потому что мне проще быть категорически против этого, — отвечает он. — Этим утром это была ни к чему не обязывающая встреча. А сейчас я понимаю, что это одно из простых решений. Альтернативой было бы потерять наш бизнес и остаться ни с чем.

Пусть это звучит немного драматично, но именно сейчас я понимаю, что это значит — лишиться всего. Мама только закончила свой первый день химиотерапии — цель этого лечения успеть убить раковые клетки, прежде чем они убьют маму — и все, что у меня есть, это пара сообщений от папы, что она хорошо себя чувствует.

Финн борется, возможно, с самым трудным решением в своей жизни. А я только сейчас осознала, что он — Мой человек, и сейчас я полна сил помочь ему пройти через все это.

Это хреново, ведь на самом деле я знаю, что нас обоих сделает счастливыми: наши голые тела, переплетенные в постели. И чем больше я понимаю, что у меня к нему настоящие чувства, тем больше уверена: я не смогу провести с ним эту ночь. Финн будет первым парнем, с кем я занималась сексом, при этом испытывая к нему любовь. Ох.

Он пожимает плечами, засовывая руки в карманы.

— Ну как-то так.

У меня немного кружится голова, я заставляю себя дышать и сконцентрироваться на разговоре. С собственными проблемами разберусь позже.

— Так когда ты возвращаешься домой? — стараясь звучать легко и непринужденно, интересуюсь я.

— Через пару дней.

В груди резко заныло.

— У-у-у.

Он улыбается, не отводя взгляда от моего рта.

— Ты признаешь, что будешь скучать по мне, Имбирная Печенька?

Я показываю ему средний палец и не отвечаю.

Харлоу заявилась ранним утром, умудряясь держать в одной руке поднос с тремя стаканчика кофе на вынос, а в другой бумажный пакет.

— Доброе утро, Солнышко! — щебечет она, проходя мимо меня в гостиную. — Я принесла завтрак.

— Сейчас семь утра, Печенька, — бормочу я, почесывая подбородок. Я два дня не брился, стою без рубашки… Ей вообще повезло, что я нацепил хотя бы штаны. — Что ты здесь делаешь?

— Нам нужно устроить мозговой штурм, — она идет на кухню и шепотом спрашивает: — Оливер еще дома?

В этом старом доме довольно прохладно. Деревянные полы ощущаются прохладными под моими босыми ногами, когда я плетусь ей вслед.

— Он в душе.

По крайней мере, я так думаю. Дома я просыпался до рассвета и уходил на пристань. Но эта пляжная жизнь избаловала меня и потакала моим совиным желаниям подольше поспать. Хотя сомневаюсь, что хоть раз за последние двенадцать лет я спал хотя бы до семи утра. Сегодня я ждал, когда Оливер уйдет, чтобы позвонить братьям и рассказать о вчерашней встрече с продюсерами.

Но все мысли о них тут же испарились, когда я повернулся и увидел нагнувшуюся над раковиной Харлоу и ее идеальную попку в обтягивающих штанишках для йоги.