Наконец папа выводит нас обоих в коридор.

— Девочки, я вас люблю, — говорит он и кладет руки нам на плечи. — Но, пожалуйста, выметайтесь из дома. Вернитесь на пару дней к своей жизни. Я позвоню, если понадобитесь.

Проблема в том, что это не так легко. Еще после разговора с Финном во вторник во мне засело болезненное надоедливое чувство, что моя мама может умереть. Я ни с кем не могу это обсуждать, а даже если бы и могла, то озвучив, допустила бы саму возможность этой мысли и — что хуже — реальность. У меня было слишком много времени для размышлений. Моя работа на полставки не особо меня загружала. Я могла бы бегать или проводить кучу времени на пляже, ведь большинство моих друзей были весь день зяняты. Все, кроме Финна.

Когда Беллами уехала, я осталась стоять у дороги возле родительского дома и все пыталась взять себя в руки, буквально собраться по кусочкам. И вот я выпрямляю спину. Собираю все еще мокрые волосы в небрежный пучок. Разглаживаю руками футболку и джинсы. Надеваю фирменную улыбочку. Готова.

Я зову всех встретиться в кафе у Фреда, и без каких-либо возражений.

* * *

— Я не могу, — отвечает Лола, и я слышу громкий лязг на заднем фоне. — Сегодня не получится. Мне нужно закончить работу с панно. А Миа останется дома с Анселем, потому что он завтра улетает на несколько недель.

— Я едва могу это пережить это дерьмо, Лорелей Луиза Кастл.

— Ого, ты собираешься называть меня полным именем?

— Я не расчесала волосы после душа, на мне старая футболка Беллами с рисунком Hello Kitty, потому что я забыла всю одежду дома, а наш Латино-машина любви… — девочки знают, что я так называю папу, — вышвырнул меня из дома. Так что тащи свою задницу в «Царскую гончую»[15].

Она вздыхает.

— Хорошо.

Фред Фёрли открыл свой бар «У Фреда» в 1969 году, когда ему было всего двадцать семь. Сейчас ему семьдесят два, он был женат и разведен шесть раз, любит мою маму почти так же, как мой папа. Здесь я отмечала свой двадцать первый день рождения, и мистер Фёрли разрешил выпить всего две стопки. Я возвращалась тогда домой одна и единственная трезвая. Он поумерил свой характер, но все еще любит играть роль моего отца, из-за чего, вероятно, мне очень комфортно тут бывать. К тому же, лучше собраться здесь, чем в кофейне — из-за выпивки, конечно же.

У него ушло семь лет, чтобы понять, почему мой папа его бар называет Царская гончая, но название прижилось, хотя мистер Фёрли и не выглядит, как аристократ. Он спокойный, загорелый, подтянутый и всегда дает мне то, что нужно.

А сегодня как раз тематическая ночь для девочек.

Ансель и Миа по дороге подхватили Лолу и Финна и приехали почти в одно время с НеДжо, который припарковал свой скутер с другой стороны здания.

— А где Оллс, Олли, Олзифер? — с глупой улыбкой спрашиваю я.

Лола чуть отходит, оглядывая меня.

— Ты что, уже пьяная?

— Нет. Просто… Настроение странное, — и это правда. Я была немного выбитой из колеи, словно перестань я двигаться, и тут же рассыплюсь или растекусь лужицей масла по всей улице. — Хотя мне, наверное, лучше напиться.

— Оливер приедет сюда сам, — говорит Ансель. Он единственный, кто не смотрит на меня так, словно мои волосы горят, а в руках я держу взрывчатку.

Финн наблюдает за мной, его глаза спрятаны под козырьком бейсболки.

— Ты в порядке, Имбирная печенька?

Я киваю:

— Нет, — я беру его за руку, пользуясь возможностью ухватиться за его упругие горячие бицепсы. — Или да? Не знаю, день сегодня странный.

— Ага, это я уже слышал, — говорит он и провожает меня внутрь.

Мистер Фёрли делал ремонт пару лет назад, но по настоянию моей мамы оставил почти все без изменения, только поставил новые столы, стулья, немного подкрасил и поменял полы. Как я говорила, Фред любит мою маму. Но главный плюс этого заведения в том, что у нас есть свой диванчик в углу, и там постоянно стоит табличка «Забронировано», даже когда нас нет. Конечно, бар редко бывает заполненным, чтобы народ претендовал на наш столик, но все же это позволяет почувствовать себя по-настоящему крутыми.

Мы приветствуем Мистера Фёрли, заказываем напитки и топаем к столику. Финн неуверенно следует за нами.

— По-моему, это похоже на традицию, — говорит он, решив облокотиться на спинку дивана, а не садиться рядом со мной.

— Ты пробудешь тут достаточно долго и поймешь принцип. Он не совсем простой, — я начинаю загибать пальцы, пошагово объясняя: — Ты идешь к бару. Заказываешь у Фреда любой напиток. А затем возвращаешься к столику.

Он медленно кивает.

— Подошел, заказал, ушел.

— Хороший мальчик, все понял.

Финн меня немного удивляет, когда касается большим и указательным пальцами моего подбородка и с нежностью смотрит на меня, прежде чем повернуться к Анселю.

Вот нам приносят напитки, и все решают заказать что-нибудь из еды, а мы с Лолой немного болтаем. Она недавно подписала контракт с фирмой Dark Horse на серию комиксов, и моя первая реакция до изучения гугла была: «О-о, я так рада за тебя».

После того как погуглила, мне захотелось себя ударить. Все это произошло сразу после нашего возвращения из Вегаса, и мне все еще трудно принять все эти изменения. За пару месяцев она стала популярной, раздавала интервью, посетила несколько небольших магазинчиков, и, наконец, ее детище, Рыбка Рэйзор (она рисовала этот персонаж с тех самых пор, как начала держать карандаш), выйдет в свет.

Пока мы разговариваем, возвращается Финн, снова облокачивается на спинку дивана и ждет, когда мы закончим.

Я смотрю на него через плечо.

— У тебя пустой стакан.

Он покачивает своим стаканом, глядя на жидкость со льдом.

— Нет, у меня еще есть немного.

— Ой, значит у меня пустой, — протягиваю свой и смотрю самым невинным взглядом.

Он смеется и берет его.

— Скажи, чтобы записали на мой счет, — кричу ему, когда он подходит к бару.

Он посылает мне хулиганистый взгляд через плечо.

— Я понял.

— Полегче, Госпожа Вега, — приподнимая бровь, говорит Лола.

— Тебя зовут Харлоу Вега? — спрашивает НеДжо, изогнув светлые брови.

Я киваю, закидываю оливку себе рот и повторяю:

— Харлоу Вега.

— А твои родители вообще хотели, чтобы ты училась в колледже, или решили, ты сразу пойдешь к шесту?

Я щелкаю языком и облизываю пальцы.

— Аккуратней, НеДжо, а то стояк уже виден.

— О! — НеДжо поворачивается к Лоле. — Кстати о стояках. Я так хочу, чтобы твою книгу напечатали и чтобы она продавалась с бешеной скоростью. Тогда на Comic Con[16] будет что-то невероятное. Ты была бы цыпочка-автор, в сексуальной маске и костюме из спан…

— Ты что, под кайфом? — спрашивает Лола.

Понимая, что вопрос чисто риторический, тем не менее, НеДжо отвечает:

— Вообще-то да.

— Я не собираюсь демонстрировать глубокую глотку на корн-догах[17], облизываться с сисястыми девчонками в костюмах женщины-кошки, просто чтобы показать, что могу повеселиться с любителями комиксов.

Именно в тот момент к столику подходит Оливер, он выглядит ошеломленным с округленными глазами за его очками с широкой оправой. Он пристально смотрит на нее, но потом его взгляд смягчается и становится очень похожим на восхищение. Его реакция наталкивает меня на мысль. Наш тихий и милый Оливер увлечен Лолой? Я смотрю на Миа и понимаю, что ей в голову пришла точно такая же идея. Богом клянусь, если бы моя голова не была забита проблемами, я уже давно бы свела этих двоих вместе.

— А ты позволишь приударить за собой парню любителю комиксов в костюме женщины-кошки, умеющему заглатывающей корн-доги? — спрашивает ее Ансель, кивком показывая на Оливера. — Ну так, чисто теоретически.

— Предположу, что фанаты будут ошеломлены, независимо от того… — парирует Оливер, собираясь с мыслями, — глубоко ли в горле корн-доги или нет.

Миа морщит носик и покачивает головой, глядя на Олиера. Они практически никогда не может понять его австралийский акцент, и это забавно, ведь она замужем за парнем, у кого английский язык не родной.

— Фанаты будут рады, не смотря ни на что, — переводит для нее Лола.

Я вспоминаю тот первый вечер, когда мы зависали с Оливером. Миа как раз исчезла с Анселем в коридоре, и мы с Лолой остались с двумя пьяными незнакомцами. Внимательно его рассмотрев, мы поняли, что у Оливера на щеке несмывающимся маркером нарисован цветок.

— Любопытно узнать про цветочек, — сказала Лола, когда он подсел к ней поближе. На нем, как всегда, были его очки, черные прямые джинсы и футболка. Я была почти уверена, что это не татуировка… Почти.

— Простое, — загадочно ответил он и замолчал. Через пару секунд до меня дошло, что он сказал «Проспорил».

— Хочу подробности, — сказала Лола.

И Финн с удовольствием все рассказал. Оказывается, они только что закончили свой велопробег по Штатам, во время подобного и познакомились шесть лет назад.

— Спор был такой: у кого будут самые стертые шины, тот и получает рисунок перманентным маркером на лице. А Оливер не мог удержаться и использовал свой велик как горный. Я вообще удивлен, что они не превратились в месиво.

Оливер пожал плечами и стало ясно, что его абсолютно не беспокоил этот цветок на лице. Он тут был определенно не с целью кого-то впечатлить.

— Тебя все называют Олли? — спросила Лола.

Оливер посмотрел на нее в шоке от того, что это может быть его именем. С таким же успехом она могла спросить, не называют ли его Гартом, Эндрю или Тимоти.

— Нет, — категорично ответил он, и самое очаровательное, что его акцент слышался даже в одном слоге. Лола вскинула бровь — этот жест говорил о ее легком раздражении — и продолжила пить свой переливающий огоньками коктейль.