Честно говоря, это бред полный, и я часто слышал, мол люди видят свет или наоборот какой-то мрак, когда находятся между мирами, уже приближаясь к финишу.

Это произошло в Калифорнии. Леон тогда был не в духе по одной простой причине - не удалось установить контакт с главным мафиози города, и я двинулся на одну из стрелок совершенно один. Никакого подкрепления из нескольких машин, ни отличного мудрого стрелка, никого.


Когда одна из сторон замышляет какой-то нечестный путь заработка от второй стороны, начинается борьба. Жестокая и по-настоящему безжалостная. Я тогда отделался парочкой ножевых ранений, однако они оказали мне "честь", и та боль приглушила мое сознание кардинально. Тогда-то я почти и унесся с этой планеты, но что-то меня задержало. Наверное, усердное желание жить. Для чего? Для перестрелок, убийств и денег. Для кого? Я долго думал, для кого же я останусь жить на этой планете, на земле, насквозь пропитанной смертью, кровью и плохим будущем. Мысли остановились только на приёмной матери. Именно она протягивает мне теплую руку, которую я готов сжимать долго и ласково - так, как она заслуживает.

Когда неведомой силе в отличии удалось меня выдернуть из состояния какого-то коматоза, я почувствовал раздражающие покалывания по всему телу, твердую поверхность и что-то не менее надоедливое в коже. Хотелось расчесать это место, разорвать кожу, но достать это дерьмо, что так нервировало меня.

Я открыл левый глаз, затем правый, и в голову ударила немыслимая боль, которую я всеми силами старался подавить, чтобы понять происходящее.


Проморгавшись, чтобы нормализовать взгляд, я увидел лицо Ады, которая через тонкую трубку делилась со мной своей кровью. Я проморгался еще раз, зажмурился изо всех сил и попытался вспомнить, что же произошло и по какой причине она сейчас здесь. Девушка крепко спала, мило сопела рядом, подергивая изредка носом.

- Ада, - прошептал я, и изображение моментально раскололось, как и моя голова. Я хотел изо всех сил крикнуть, чтобы выпустить пары гнева, родившиеся этой же болью. В считанные секунды подступила и одышка, странная дрожь по телу. Помутнение рассудка только подливало масла в огонь той внутренней печи, что только что заработала в полной мере.

Она не должна быть здесь...


Не должна переливать мне свою кровь...


Не должна открывать глаза...

- Эй, Уинтер, - последнее желание было выброшено в мусорку, - а я даже не знала, что у тебя четвертая положительная, - с трудом улыбнулась девушка, быстро убрав несколько волосков со лба. Мне она показалась отдохнувшей, такой спокойной и непринужденной. Отчасти и мне передавалось это беззаботное состояние здорового человека, но сейчас... Я не здоров и спокоен.


Я безумен.

- Зачем ты это сделала? - я одарил донора колким взглядом, начиная искать в себе силы достать чертову иглу из вены.

- Кейн, стой! Что ты делаешь?

Я больше не мог говорить. Разум победила лишь одна цель - покинуть это место, чтобы не видеть эти зелёные глаза, этого человека, девушку, от которой я никогда не ждал помощи. Той, над которой я издевался. Той, что встретилась с жестоким Кейном.


Той, которая принимала все мои безжалостные удары, но сейчас вливает мне свою кровь.


Это сводило меня с ума. Казалось, у меня сейчас быстро полетит крыша и я убью ее за оказанную помощь.

Вскоре я понял, почему еще мне знакомо это дурацкое состояние. Та слабость и головокружение, шаткость ног в идеале похожи на алкогольное опьянение, и мне на секунду показалось, что я прошлым вечером набухался, но рана в груди давала явственно понять, что это не алкоголь или наркотики. Это свинцовая пуля.

- Кейн! - что есть мочи орала девушка и вытащила из вены свою иглу. - Тебе надо лежать! - маленькие ручки надавили на мои массивные плечи.

- Почему у тебя четыре ладони? - прошипел я, присмотревшись к танцующему изображению.

- Кейн, - я услышал громкое сглатывание. - Тебе нельзя вставать!!

- Заткнись, - зажмурившись, я кое-как постарался вернуть себе нормальное зрение, и у меня это вышло.

Я встал и медленно поплелся к двери. Дерьмо. Она находилась в двух метрах от меня, - но мне казалось, что в нескольких километрах.

- Уинтер, черт тебя дери! - шатенка вновь вцепилась в меня и начала витать вокруг, как стервятник вокруг тушки.

- Ада, катись в Ад, - еле вымолвил я, продолжая свой тяжкий перебор ног, сопровождающийся лишь стонами.

- А разве мы уже не здесь?

Она права. Жизнь - это Ад, в котором мы существуем, не понимая ее смысла, в итоге развивая этот мир. А потом смерть. А что дальше? Ответ никому не ясен.

Казалось, я слышал благой мат и женские проклятья, пока наконец не покинул чертов кабинет. Еле опираясь на стену, я шел по узкому плохо освещенному коридору.


Как же я поднебесно рад, что здесь нет докторов или кто там работал надо мной. И какой идиот решил спасти мою жизнь?

- Хейзел! - орала Ада, гоняясь по коридорам и заглядывая в каждую дверь.

О-о-о, Хейзел, теперь я знаю, кто меня лечил. Хорошее было время. Она действительно идеальна в роли врача не только в настоящей жизни, помогая людям с недугами, но и в постели. Интересно, помнит ли она, как кричала подо мной.


Меня даже подбодрило это воспоминание, и изображение в глазах стало четче.

- Черт, - выругалась девушка, подбежав ко мне. Преградив путь своим телом, она скрестила руки на груди, а я лишь закатил глаза.

- Уйди с дороги.

- Нет. Угомонись и ляг обратно.

- Да. Уйди с дороги и заткнись, - нахожу в себе силы толкнуть надоевшую в сторону, а затем и побежать на выход. Еще я рад тому, что здесь нет запутанных коридоров и тому подобных, этот штаб абсолютно мелок и ничтожен.

Холодный ветер моментально ударил мне в лицо, когда я открыл железную дверь такой же низкой температуры. Ночной мрак помутил мой рассудок только сильнее, и я вконец перестал понимать, что же за дерьмо происходило вокруг.


Каждый мой шаг подозрительно громко звучал в моих же ушах. Пока я шел по тротуару, мог отчетливо слышать свое бешеное сердцебиение.


Неведомо куда я двигался минут десять, пока внезапный яркий свет не озарил площадь, и я не осознал, что нахожусь на проезжей части.

- Черт, - именно так я комментирую звук приближающейся машины, ее звонкий сигнал и усиленное торможение.

Все вокруг замедлилось...  Кажется, что я наблюдаю за жизнью другого, незнакомого мне человека, или смотрю телевизор .

- Ада! - мои штаны наполнились искренней радостью, когда я увидел освобожденную из чулана подружку.

- Кейн! - ее улыбка всегда радовала мой глаз и заставляла неимоверно трепетать душу.

- Ада! - мы крепко сжали друг друга в объятиях.

- Стив! - воскликнула вдобавок Форстерс, заметив моего близнеца. - Я не ослышалась, ребята? - сглотнув, она натянула улыбку. - Вас забирают?! Мальчики!!

- Ада, - я мягко взял затекшие запястья подружки, запачканные в непонятной черной субстанции. - Нас действительно забирают, забирают далеко в Америку, Ада.

- Ам.. Ам... Амер-рику? - шепотом отреагировала именинница.

- Да, Ада, я не знаю, что теперь делать!

- Как, что? Ехать! В восемнадцать я уйду отсюда, меня заберет бабуля, и я... я.... приеду к тебе!!!

Приеду к тебе...

Приеду к тебе...

Знакомый удар головой спровоцировал вспомнить все, что было забыто прежде. Всех, кого я успел потерять в стенках памяти. Девушку, которая была моим ярким озорным лучиком в детстве. Детский дом, который был настоящим проклятьем моего начала жизни.


Но только она превращала этот ужас в радость и восхищение.

- Ад-д-да Ф-форс-стерс, - прошептал я, в последнюю секунду увидев заплаканное и неимоверное испуганное лицо девушки, которую всем сердцем любил в далеком детдомовском детстве.

Мгновенья тишины.



И тогда я почувствовала сильное удушье. То самое язвенное чувство внутри, когда пытаешься сдержать порывы эмоций, что начинает болеть и кружиться голова. И плюс к этому, ты забываешь о равновесии, падаешь, зарываешься в себя и начинаешь реветь. Дико реветь, истощая слезохранилище.

- Т-т..ты... - с его уст сорвался сухой хрип, и я еле разобрала то слово, которое произнёс Уинтер.

Его слабый взгляд делал неимоверно странные вещи с моим телом. И я на сто процентов была уверена, что то, что происходит у меня внутри, называется приступом паники. Каждой клеточкой своего тела я чувствовала жар, затем холод, затем снова несносный жар. Казалось, я готова была взорваться в любую минуту.


Он впервые назвал меня полностью по имени, что возрождало в моей голове сотню мыслей, тысячи вопросов и миллионы подозрений.

- Что я натворил? Господи! Что же я наделал? - из машины выбежал обычный на вид мужчина невысокого роста, но довольно крупного веса. Задыхаясь, он сотрясал свой живот и щеки, а его светло-зеленая рубашка с оранжевыми пальмами взмокла, будто на него минуту назад вылили ведро с водой. - Я убийца! Убийца! - продолжал тот, возрождая у меня сильное желание вырубить его одной правой.


Сейчас мне многое мешает думать, и единственное, что я сначала принялась делать.  - молиться, чтобы Кейн Уинтер не покинул белый свет.


Не теряя и минуты, я принялась думать и стараться подавить всю ту дрожь, которая успела пробрать меня до самых костей. Хейзел и Леона нет, и они, черт подери, неведомо где!