Его болтовню едва осознаю, потому что все чувства сосредоточились на точках соприкосновения наших тел. Сколько раз за свою жизнь мне хотелось заснуть, не боясь, что спящий за стеной пьяный отец ворвётся в мою комнату? Несчётное количество раз. Сколько раз я мечтала проснуться и осознать, что я в безопасности, и мне ничто не угрожает? Несчётное количество раз. Сколько раз по итогу я чувствовала себя хотя бы относительно спокойно и безопасно? Ни разу.

И только сейчас, в объятиях парня, о котором я толком ничего не знаю, но который уже сделал для меня больше, чем все остальные вместе взятые, мне впервые было спокойно и тихо.

— Макс? — вопросительно шепчу в темноту, хотя почти уверена, что парень уже спит.

Он немного возится позади меня, но я слишком устала, чтобы реагировать на его близость в этом самом смысле.

— Что? — сонно бубнит парень в мою шею, которую обжигает его дыханием.

Осторожно накрываю его тёплые руки своими ладонями: о совместной ночи я, как и в прошлый раз, подумаю завтра.

— Спасибо.

Максим целует меня в затылок, который тут же начинает покалывать.

— Не за что, детка, — шепчет он. — Спи.

И я послушно проваливаюсь в сон.

Утром я по привычке просыпаюсь в несусветную рань: за время жизни с родителями выработался какой-то внутренний будильник, поднимающий меня на ноги в половину шестого независимо от дня недели. Максим сопит на второй половине кровати, по-детски обнимая подушку. Из-за полутьмы разглядеть его лица не могу, хотя очень хочется, но свет включать не решаюсь. Тихо выскальзываю из-под одеяла, даже не сомневаясь, кто именно меня им укрыл, и направляюсь в сторону кухни: я серьёзно собираюсь отнестись к шутливому предложению Макса.

Включаю свет и несколько минут просто стою в тишине, любуясь блестящими шкафчиками, красивой посудой и чистотой помещения. Это прозвучит смешно, но, ещё никогда я не видела НАСТОЛЬКО чистой кухни, что хотелось просто визжать от восторга. Даже у Алисы, живущей с родителями, всё было не так. Сколько себя помню, у себя дома я постоянно пыталась отскоблить грязь отовсюду, куда дотягивались руки, и каждый раз надежда на то, что однажды я увижу дом чистым, таяла, словно дым.

Пытаясь выбросить из головы печальные воспоминания, я открываю холодильник и обалдело застываю на месте: он оказывается забит продуктами под самую верхушку, причём всё было в упаковках, которые даже не открывали — просто купили и распихали в соответствующие ячейки. Я некоторое время собираюсь с мыслями, потому что понятия не имею, для чего нужна добрая половина продуктов, и что любит на завтрак Максим: не хотелось бы получить своё блюдо обратно себе в лицо.

Пока я залипаю на содержимое холодильника, за спиной раздаётся жалобное «мяф»; от неожиданности я практически подпрыгиваю на месте и поворачиваюсь к источнику звука. Бакс вальяжной походкой направляется ко мне и начинает тереться об мои ноги мягкой шерстью. Почесав его за ушком, отчего тот начинает урчать совсем как его хозяин вчера, обвожу комнату глазами и натыкаюсь на двойную пластиковую миску салатового цвета. В холодильнике для кота даже отведена целая полка — видимо, Макс очень его любит, раз покупает столько вкусностей. Наливаю котёнку молока и открываю банку паштета: питомец питается даже лучше, чем я…

Пока Бакс занят делом, я быстро соображаю омлет на двоих, жарю гренки и грею воду для чая. Из холодильника достаю колбасную нарезку и сыр и на всякий случай баночку с черничным джемом: Максим сам выберет, чего ему хочется больше. К дорогущей навороченной кухонной технике даже не подхожу — слишком велик риск сломать что-нибудь, а расплатиться за поломку я вряд ли сумею.

Во время готовки совершенно забываю о собственных проблемах и даже о том, что нахожусь в чужой квартире. На мне вчерашняя одежда, и очень хочется в душ, но без Макса и его «боевой спецподготовки» я туда даже не сунусь.

Не выдерживаю и намазываю один бутерброд вареньем: привычка «кусочничать» осталась ещё с тех времён, когда по праздникам к нам приходила бабушка и помогала маме с готовкой. Меня постоянно ругали за то, что вечно верчусь под ногами и хватаю со стола всё, что плохо лежит, а мне просто хотелось быть частью чего-то большего; таинственного ритуала, который несколько раз в год объединяет членов семьи в единый механизм, в котором каждому отведено своё место и роль. Правда, стать частью я так и не успела: механизм заклинило, и в скором времени детали разлетелись в разные стороны и, несмотря на то, что мы с родителями по-прежнему жили под одной крышей, чинить возникшую поломку никто не собирался.

Совершенно не замечаю ничего вокруг, пока вспоминаю «былые деньки» и ностальгирую по тёплым семейным отношениям. Прихожу в себя только когда чувствую, как чьи-то руки разворачивают меня в противоположную сторону, и натыкаюсь взглядом на Макса. Он сонно щурится, замечает в моих руках импровизированный бутерброд и нагло откусывает не самый скромный кусок. А меня это его действие не столько удивляет, сколько заводит — настолько интимным и доверительным оно мне показалось. А может, я, как всегда, всё себе нафантазировала.

— Мне нравится такое утро, — он окидывает взглядом накрытый стол и целует меня в уголок губ. — Спасибо, детка.

Его последняя фраза греет мне душу и запускает внутри какой-то процесс умиления и благодарности, отчего мне хочется кинуться ему на шею.

Что я, в общем-то, и делаю.

Футболка при этом задирается по самое «не балуй», чем Макс не упускает случая воспользоваться и запускает под неё руки.

— Опять ты за своё? — хохочу я, потому что Соколовский проводит пальцами по моим бокам, отчего мне становится щекотно. — Что за волна озабоченности на тебя нашла?

Макс чуть отодвигается и хмуро смотрит в мои глаза.

— То есть, обнимая меня, ты считала, что я буду просто стоять? — Он прислоняется своим лбом к моему. — Чёрт, ты бессердечная.

— Макс… — начала было я, но мне, как всегда, не дали закончить.

— Молчи.

Парень целует меня в лоб, как ребёнка, и усаживается за стол. Тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к электрическому чайнику, с которым я точно справлюсь — когда-то у нас тоже было такое чудо техники. Пока вода закипает, я гипнотизирую взглядом шкалу измерения уровня воды и прислушиваюсь, как Макс за спиной поглощает завтрак с усердием кашалота. Будто из голодного края приехал, честное слово…

Характерный щелчок извещает о готовности воды, и я поворачиваюсь к парню.

— Что ты хочешь? — спрашиваю. Он недвусмысленно окидывает меня взглядом, и из меня вырывается нервный смешок. — Макс, я серьёзно.

— Какая ты… — вздыхает он. — Уж и помечтать нельзя. Наплевать. Из твоих рук я даже яд готов выпить.

От такой перспективы меня передёргивает: почему-то не могла представить себе мир без Макса. Даже мысленно.

Завариваю обоим чёрный чай и подсаживаюсь за стол. Мы молча уплетаем завтрак, я мою посуду под чересчур внимательным взглядом парня и поворачиваюсь к нему лицом.

— Я хочу в душ, но боюсь что-нибудь сломать, так что мне нужна твоя помощь.

Вот ничему меня жизнь не учит. Знаю ведь, что он любую фразу вывернет наизнанку и расшифрует для себя так, как удобно ему, и всё равно говорю вещи, которые можно понять двояко.

Макс с хищной улыбкой поднимается на ноги и прижимает меня к стене.

— Могу даже спинку потереть, — довольно мурлычет он куда-то в изгиб моей шеи.

Я психологически погибаю, когда одна его рука стискивает моё бедро, а вторая сжимает талию, притягивая ближе к своему обладателю.

— Вообще-то, я имела в виду, что ты просто покажешь мне, что где включается… — бессвязно бормочу я, и мои мысли разлетаются испуганными птичками, когда я чувствую его губы в том месте, где шея соединяется с плечом. — Максим…

Хотелось произнести это недовольным голосом, но вместо этого вышел полувздох-полустон, и, кажется, я только что всё усугубила, потому что его лицо резко перемещается к моему, и он сминает мои губы в грубом требовательном поцелуе, которому я просто не в состоянии противостоять.

— Ты понятия не имеешь, как сильно я тебя хочу, — хрипит парень, пока я пытаюсь восстановить функцию дыхания. — Не знаю, сколько ещё смогу сдерживаться, но, на всякий случай будь готова к тому, что выдержка меня подведёт.

Я молчу, потому что в голове совершенно нет мыслей, а если бы и были — не знаю, что можно на такое ответить. «Держи себя в руках»? «Ты справишься»? «Я в тебя верю»?

«Не сдерживайся!» — упрямо вопит сердце, и мне приходится приложить все усилия, чтобы заставить его замолчать.

— Макс, нам ещё на пары нужно, — отрывисто произношу я. — И мне бы очень не хотелось ехать в универ грязной.

Парень тяжело вздыхает, выпускает меня и ведёт в ванную, в которой сам регулирует для меня температуру воды, сказав, что с одного раза я всё равно не запомню, а времени учить меня, как следует, у него нет. Скорее всего, он просто таким образом издевался надо мной, но я решила не обижаться, потому что в какой-то степени парень был прав.

Тёплая вода приятно снимает усталость и позволяет расслабиться — впервые за последние несколько дней. Мне немного непривычно, что не приходится думать о том, что сегодня будет очередной выматывающий душу вечер, и не нужно никого бояться — почему-то чисто интуитивно чувствую, что Макс меня ни за что не обидит. Может смутить, соблазнить или подшутить надо мной, но сделать больно — никогда.

С выключением воды проблем не возникает, и я выбираюсь на прохладный кафель, вытираясь пушистым махровым полотенцем. Жаль, что у меня нет других вещей кроме тех, что были на мне последние сутки; почему-то именно сейчас хотелось почувствовать чистоту каждой клеточкой тела.

Я успеваю надеть на влажное тело бельё, когда дверь в ванную неожиданно распахивается, и на пороге появляется Макс. Его глаза моментально темнеют, напоминая грозовое облако, а я покрываюсь красными пятнами стыда с головы до пят и нервно прикрываюсь полотенцем.