Неожиданно оказался за пределами салона. Пелена дыма не сушила глаза, а лёгкие наполнились чистым воздухом. Ощущал боль в теле, но уже терпел спазмы в лежачем положении, терпел лучи дневного солнца на открытых ранах и терпел гул голосов, которых становилось всё больше и больше.

Однако перед глазами застыло лицо Рози.

Навечно застыло бледной маской с широкими, карими, немигающими глазами.

— Девушка, — попытался принять сидячее положение на каталке, но крепкие руки медицинского работника не позволили двинуться хоть на дюйм. — Надо помочь. Вы помогли?

Зрение подводило. Иначе не объяснить, почему Эдвард видел только бледное лицо и немигающий взгляд. Как же чёртово небо над головой? Лица медицинских работников, что успели надеть на него кислородную маску?

Эдвард задышал полной грудью и громко закашлял, превозмогая боль от незаживших побоев амбалов Райдера и новых ранений, причинённых такой глупой оплошностью парфюманки.

Он отчитает её. Непременно отчитает, и не позволит более садиться за руль, хотя бы до тех пор, пока не научится чувствовать габариты автомобиля.

Собственные мысли вызвали неконтролируемый поток слёз.

На этот раз он признал их. Слёзы.

Громко. Навзрыд.

* * *

Весна, 2021

Ещё вчера в главном коридоре учебного корпуса стояла парта, усыпанная мягкими игрушками, бесчисленным количеством ароматических свечек, цветами и фотографией.

Ещё вчера улыбающаяся Роуз Свон встречала студентов, провожала широкой улыбкой по длинному коридору и взамен ловила на себе сочувственные взгляды.

Кто-то обходил стороной память о милой девушке, кто-то считал своим долгом остановиться и грустным вздохом выразить свою скорбь, а кто-то громко перешёптывался, боязливо поглядывая на фотографию. Но только по-настоящему близкие друзья не могли сдержать слёзы, меняли воду в вазах и вставала с утра раньше всех жаворонков и зажигали свечи.

Однако сегодня не было ни парты, ни игрушек, ни цветов, ни свечек. Фотография улыбающейся мисс Свон исчезла также неожиданно, как и сама девушка.

Это стало шоком, как и ужасная авария стала шоком для всех, кто знал прекрасную парфюманку.

Челюсть свело судорогой, отчего Эдвард прикоснулся ладонью к щеке, покрытой кровяным синяком, и медленно выдохнул.

— Будто бы ничего не произошло, — проговорил, рассматривая красочный плакат на стене, около которой ещё вчера стояла парта.

Мимо пронесли веселящиеся студенты, и громкий смех вынудил зажмурить глаза.

— Будто все забыли, что Роуз умерла.

— Вчера я была в администрации и просила дать ещё неделю на прощание, но мне отказали, — Алиса обхватила плечи руками. — Сказали, что для многих это стресс — каждый день видеть фотографию Рози и вспоминать о страшной трагедии. Как они сказали? Жизнь продолжается.

Эдвард не заметил, как сжал пальцы в кулак. Цепки на костяшках потрескались, и просочилась кровь. Даже не заметил.

Сколько раз он слышал эту ничтожную фразу, которой кидаются умники, как правило, не познавшие горечь утраты.

Жизнь продолжается.

Легко говорить о продолжение жизни, когда в доме встречают родные люди, а телефон обрывается от звонков друзей. Легко продолжать жизнь, когда не испытал удушающего ощущения, что настигает в момент утраты.

В момент, когда ты видишь человека в последний раз и понимаешь, что этот раз действительно последний. Ты не успеваешь попрощаться, ты не успеваешь сказать что-то важное, ты даже не успеваешь смириться с потерей.

Ты просто претерпеваешь чёртово ощущения удушья.

Жизнь продолжается, но дышать нечем.

— Их жизнь продолжается, — согласился парень и посмотрел на поникшую Алису. — А жизни мистера и миссис Свон? Посмели бы они такое сказать родителям, что потеряли единственную дочь?

Девушка поджала дрожащие губы и, не удержавшись от эмоций, прильнула лбом к плечу Эдварда.

— Мне невыносимо думать об этом, — прошептала. — Никогда не забуду состояние мистера Свона на похоронах.

Как забыть убитого горем мужчину? По его глазам можно было прочитать нежелание видеть вокруг себя людей, принимать их соболезнования и кивком благодарить за однотипные фразы.

Ведь он понимал, что стоило страдальцам покинуть территорию кладбища, как их жизнь вернётся в прежнее русло. Их день не будет омрачён более, чем на время прощальной церемонии.

Эдвард ощутил болезненные судороги в области ключицы. Вспомнил крепкие пальцы, что схватили за грудки, вспомнил помутневшие от горя и злости глаза, что буквально ввели в нокаут и не позволили предпринять что-либо в качестве защиты.

Потому перевязанная голова встретилась с колонной, и перед глазами замелькали чёрные пятна.

— Как наглости у тебя хватило прийти сюда?

Дребезжащий голос мистера Свона звучал слишком невыносимо для восприятия, что буквально ускользало от парня. Казалось, ещё немного, и он повалиться на землю без сознания.

— Простите, мистер…

— Ты воспользовался моей дочерью! Воспользовался её наивностью и доверчивостью!

Расплывчатым взором постарался сфокусироваться на разъярённом лице мужчины, но ничего, кроме бесконечной грусти и тоски, не увидел.

Только и мог, что отчаянно прошептать:

— Простите, пожалуйста…

Очередная встряска за грудки перевернула мир вверх дном. Эдвард обмяк в руках мужчины, который быстро избавился от ненавистной туши, отбросив в сторону колонны.

— Эй-эй, успокойся! — голос миссис Свон ворвался в сознание, когда парень опустился вниз по колонне. — Посмотри, он белее снега! Оставь его!

— Только в память о дочери. Только в память о моей Роуз я забуду о твоём существовании. Но даже не надейся найти работу в Англии. Не надейся!

Эдвард не помнил, сколько времени просидел, обнявшись с чёртовой колонной. В какой-то момент он вовсе перестал осознавать происходящее, плотно закрыв глаза и прислушиваясь к неугомонной совести.

— Эдвард!

Девичий голос вывел из прострации и заставил посмотреть на золото, аккуратно убранное в элегантный пучок. Как удалось Алисе усмирить буйство кудрей?

Ему не нравилось, что она боролась с золотым вихрем. Ведь она такая красивая в этом безумии!

— Вставай, Эдвард! — её тонкие руки пытались поднять парня, но это настолько бесполезно, и бесполезность настолько очевидна, отчего он рассмеялся. — Господи, твоя повязка в крови.

Пальчики забрались под ворот рубашки, и Эдвард услышал сдавленный писк:

— У тебя открылись раны! Эдвард! Что смешного я говорю?

Парень закрыл лицо руками и проморгал слёзы, чтобы после влажными пальцами забрать волосы назад. Кажется, он чувствовал приближение истерики. Иначе не объяснить глупого смеха, который заменил громкие стоны боли и отчаяния.

— Сейчас… Я поеду на перевязку, Алиса. Обязательно. Дай мне минуту.

Эдвард вынырнул из воспоминаний тяжёлого дня и кивнул, подтверждая слова девушки. Такого мистера Свона никогда не забыть, особенно тем, кто хорошо знал его прежде весёлый дух и задорную улыбку.

— Мне стыдно перед ним, понимаешь? — признался парень. — Если бы я отказался от затеи вызволять мать из золотой клетки, которая пришлась ей по душе, то Роуз не поссорилась бы с отцом, не довела себя до истерики и не села за руль!

Алиса подняла взгляд на молодого человека:

— Ты не заставлял Роуз. Она сама захотела участвовать в плане, у неё были свои мотивы. Ты не виноват, — обвила пальцами длинные пальцы в перчатках и повторила. — Твоей вины нет.

Они помолчали. Смотрели на яркий баннер, на громких студентов, что спешили занять место за ланчем, и думали о той, что больше никогда не выглянет из-за угла длинного коридора и не помашет рукой в знак приветствия.

Эдвард задумчиво улыбнулся, как если бы вспомнил о чём-то:

— Я так и не сказал ей, что каждую ночь зажигал благовония сандала, — пожал плечами. — Её советы реально помогали.

Алиса кивнула:

— А я не успела сказать, что не держу на неё зла, — на мгновение закрыла глаза и рвано выдохнула. — Сколько раз она подходила ко мне и просила прощения! Я отталкивала! Господи, я вела себя ужасно по отношению к ней!

Чувствовала, что не в силах сдержать эмоции, но как же не хотелось показывать слёзы на виду у всех. Объятья Эдварда — вот, что укрыло от любопытных носов. Объятья Эдварда способны на большее — укрыть от всех невзгод мира.

Девушка прильнула к его груди и ощутила на спине крепкие руки. Нежное поглаживание, даже сквозь ткань футболки, дарило тепло и безопасность. Вдохнула в лёгкие запах ванили и табака, и почувствовала, как медленно слёзы растворялись и не кололи глаза.

Спокойствие — вот, что всегда давал в избытке Принс, крепко-крепко обнимая.

После они разместились во дворе за столом, предназначенного на четыре персоны, и задумчиво ковыряли пластиковыми вилками макароны и несколько наггетсов.

У Алисы не было аппетита, но под внимательным взглядом парня заставила себя проглотить несколько макарон в виде ракушки. Сам же парень не притронулся к еде, подпирая голову ладонью.

Только обращался к бутылке воды, а после мял пальцами пластик. Неприятный звук казался усладой для их ушей, поскольку заглушал смех студентов. Смех, точно касание ножа по открытой ране.

Эдвард активнее терзал бутылку.

— Приятного аппетита!

Звонкий голос Марины вывел из задумчивости не только Алису, но и Принса заставил оторваться от странного занятия.

Девушка присела на свободный стул, а рядом приземлился Блейк с подносом, заставленным не только диетической продукцией, но и жирной пищей для «настоящих мужчин».

Не успела Алиса отреагировать на приход подруги, как рядом оказался Дилан и присел на корточки рядом с окаменевшим соседом.