Does anybody here wanna be my friend?

Want it all to end,

Tell me when the fuck is it all gon' end?

Voices in my head telling me I'm gonna end up dead (1)

Эдвард увеличил громкость стерео и приоткрыл окно автомобиля, впуская в салон холодный воздух.

Тут же волосы устроили беспорядок на голове, и несколько прядей спадали на глаза и перекрывали видимость дороги.

Остановил автомобиль на светофоре и забрал пятернёй волосы назад. Краем глаза обратил внимание на навигатор, что показывал мили и время, потраченное на поездку от Кембриджа до Лондона.

Оставалось примерно десять минут, и он увидит ненавистный дом, ненавистную морду Райдера и странноватую весёлость матери. Морально был готов к печальному зрелищу, однако не спешил ускорять автомобиль.

Незапланированные поездки всегда выбивали из колеи, тем более, если это нежеланные поездки. Так, встреча с чёртовым Райдером и матерью должна была случиться накануне Рождества, и преодолевать расстояние в шестьдесят четыре мили Эдвард планировал с Рози.

Компания девушки в последнее время сильно выручала, особенно при встрече с Райдером. Он вдруг становился милейшим человеком на свете, да и мать по-настоящему улыбалась, довольствуясь затишьем.

Благодаря девушке Эдвард позабыл, что после затишья неминуема буря, которую он благополучно обходил стороной под руку с мисс Свон.

Потому просьба матери приехать на несколько дней раньше посеяла в душе ростки беспокойства. Ещё год назад подобная просьба не вызвала ничего, кроме желания быстрее разделаться с сессией и поспешить «на помощь» к родительнице. Сейчас же не покидало беспокойство.

Возможно, дело в свадьбе. Точнее в её подготовке, которая затянулась из-за намерений миссис Свон устроить грандиозный праздник, а Энн настаивала на скромном торжестве.

Поддержку ни в семействе невесты, ни в собственном муже не нашла, а на поддержку сына не обратила внимания. Свадьбу пришлось отложить с ноября месяца на конец зимы.

Эдвард беспокоился.

Автомобиль остановился у откатных филенчатых ворот, и оглушительный сигнал раздался по всей территории спального района Лондона. Да, вышло не слишком добродушно по отношению к соседям, но молодой человек полностью переложил вину за содеянное на зевак-охранников.

Дом чёртового Райдера собрал в себя архитектурные элементы георгианской стилистики. Доминантой трёхэтажного здания стал центральный входной портал, образованный широкой лестницей и арочным проёмом с круглыми колоннами.

Впечатление производил и многогранный эркер, что был панорамно остеклён и выходил на открытую, озеленённую площадку.

Эдвард покинул автомобиль и обвёл дом хмурым взглядом. Импозантности в Райдере предостаточно, потому он неустанно любил производить впечатление, как своей лживой породой, так и величественной архитектурой дома. Чего стоили устремлённые вверх шпиля, которые имели угрожающе заострённую форму и украшали периметр кровли, венчая всё строение.

Эдвард натянул на лицо улыбку и вошёл в дом, наперёд зная, что мать будет встречать у самого порога. Какого же было удивление, когда за дверью никого, кроме уродливых статуй и вычурных картин не увидел.

— Ма-а-м, — подозрительно протянул, вышагивая по прихожей, и усмехнулся, когда улыбчивое лицо матери выглянула из-за угла:

— Эдвард дома! — радостно воскликнула, даже не подозревая, насколько сильно слово «дом» покоробило парня. — Как добрался?

— Ужасно голодный, — сжал хрупкие плечики матери в объятьях и заглянул в столовую. В конце длинного стола, что стоял в центре комнаты, была организована скромная сервировка: тарелка пирога, заварочный чайник, две кружки и вазочка с сахаром.

— Я испекла твой любимый пирог.

Когда этот пирог успел стать любимым Эдварда? Он точно такого не говорил, но расстраивать женщину не стал.

Лишь лукаво поглядел:

— Ма-а-м, мне можешь не лгать. Этот пирог — визитная карточка пекарни, что находится на окраине города.

Лицо женщины покрылось румянцем, и парень поспешил поцеловать её в щёчку:

— Я никому не скажу. Мы же команда — своих не выдаём, м-м?

Энн поглядела на сына странным взглядом, которого он не смог прочитать, и мягко улыбнулась:

— Попьём вместе чай? Только сначала зайди к Симусу.

— Сначала поем, а то испорчу себе аппетит.

— Пожалуйста, — погладила парня по щеке и отступила. — Не хорошо. Надо поздороваться с Симусом.

Эдвард закатил глаза, но не стал настаивать на своём. Прекрасно знал загоны матери и её талант нервничать по пустякам, потому большим шагом направился вверх по широкой лестнице, что уводила прямиком в кабинет Райдера.

Если чай остынет, он возненавидит чёртова Райдера ещё больше.

Остановился напротив двери и, приготовившись ко встрече с мужчиной, постучал. Не посчитал нужным дождаться разрешения войти и открыл дверь, чтобы увидеть стоящего у панорамного окна Райдера.

Его силуэт затмевал лучи солнца, отчего они преломлялись и зигзагами уродовали стены кабинета. Жуткое зрелище.

Эдвард уже открыл рот, чтобы сообщить о своём приезде, но увидел на диване двух незнакомцев.

— Кажется, я невовремя, — с притворным сожалением заметил и успел ощутить на языке вкус пирога и горячего чая, к которым намеривался поспешить.

Однако голос Райдера остановил:

— Ты как раз кстати, — не развернулся лицом к парню, который едва ли удержался от чертыханья во всеуслышание и закрыл дверь.

Конечно, не рассчитывал на тёплый приём, но лицезреть затылок Мудака сомнительная альтернатива остывающему завтраку.

Райдер посмотрел на мужчин, облачённых в тактическую униформу, и кивнул, отчего они тут же, по команде, поднялись на ноги:

— Только лицо не заденьте.

Эдвард непонимающе уставился на двинувшихся к выходу незнакомцев и отступил от двери, дабы не преграждать путь этим амбалам. Новая охрана, что ли? Однако непонимание лишь усилилось, когда дверь осталась плотно закрытой, а личные границы вдруг разрушились.

Непонимание, удивление, переросшее в шоке, — коктейль эмоций взорвался одновременно с духом, что вышиб стольной удар кулака в солнечное сплетение.

Парень согнулся пополам и глухо выдохнул, претерпевая физическую встряску от неожиданного удара и происходящего безумия, что не укладывалось в голове.

Из-за боли не сумел сложить дважды два, а новый поток ударов, на этот раз пришедших на поясницу со стороны почек, вовсе лишил способности соображать.

Повалился на пол и прикрыл голову руками, позабыв о ранее брошенных словах Райдера. Не трогать лицо, значит, не бить по голове тоже? Тогда почему болела не только грудная клетка, колотило не только ноги, но и голова раскалывалась на две части. Так мучительно больно раскалывалась, будто массивная подошва армейских ботинок впечатывалась в затылок, когда на деле перемалывала рёбра.

— Достаточно, ребята.

Стоило ударам прекратиться, как Эдвард услышал собственный стон. Глухой и хриплый. Попытался подняться, но резкие спазмы в спине и грудной клетке не позволили изменить позу эмбриона. Ощущения такие, будто органы взбили миксером и оставили настаиваться.

Закашлял и прикрыл рот ладонью. Крови не было, но рот свело от металлического вкуса. Нос щекотало от запаха железа.

— Ну, сопляк, как ощущения?

— Ублюдок, — прохрипел и поморщился от боли в рёбрах. — Что это значит?

Райдер навис сверху и гаденько улыбнулся:

— Напоминание о твоём месте, щенок. Вздумал меня надурить? Шантажировать? — присел на кресло, что стояла у его стола, и не сводил маслянистых глазёнок с парня. — Какой же ты глупый, Эд, и наивный.

Эдварду всё-таки удалось принять сидячее положение, но руки никак не могли оторваться от живота. Казалось, если разжать «объятия», то все органы вывалятся к чёрту на радость Райдера.

— Сначала ты разозлил меня, а после я от души посмеялся. Квартира в Манчестере? Глупый мальчишка!

Принс замер и неверующе уставился прямо перед собой.

Нет. Нет. Нет.

— Что…?

— Ты подумал, что Энн променяет перинку, брендовые шмотки, дорогие побрякушки на то, чтобы переехать в захолустную комнату в самом убогом районе Манчестера вместе с недалёким отпрыском? — мужчина коротко хохотнул. — Вернее будет сказать не «переехала», а «сбежала». Конечно, похвально, что ты веришь в силу материнской любви, но-о-о зачем переоценивать её? Или ты переоцениваешь себя?

Эдвард не дышал.

Не потому, что не мог из-за болезненной пульсации в лёгких, а потому что не хотел. Лучше задохнуться и более не иметь возможности жить в гнилье под названием «реальный мир».

Только и мог, что пялиться в подлокотник кресла, по которому постукивали пальцы мужчины. Тук. Тук. Тук.

Предательство ударило сильнее, чем амбалы в униформе. Физическую боль возможно перетерпеть, а раны залечить. А что делать с предательством единственного человека, ради которого затевалось всё? Из-за которого всё имело смысл.

— В любом случае, ты выставил себя глупцом. Ничего удивительного. Итак, со свистулькой мистер Свон разберётся сам, а у тебя всего лишь два варианта.

Райдер издевательски помахал рукой перед лицом молодого человека, который впервые за несколько минут моргнул.

— Первый вариант: ты вымаливаешь прощение и впредь подаёшь голос только по моей команде. Второй вариант — ты исчезаешь, — гадливо усмехнулся и похлопал неподвижного парня по плечу. — Так как ты у нас парень недалёкий, я дам тебе время на раздумье. Теперь проваливай!

Не с первой попытки удалось подняться на ноги. Райдер, конечно, довольствовался мучениями Эдварда, с которыми тот проковылял до двери и с предательским стоном покинул кабинет.

Выпрямился и поморщился, прижимая руку к боку со стороны сердца. Внутренние органы горели огнём, но даже это пламя не сравнимо с тем, что почувствовал при виде матери.