Невыносимо.

Эдвард приоткрыл глаза и уставился на красно-зелёный витраж, что в сумерках не прельщал своими красками.

Нажим. Боль. Пустота.

Поддел ногтем потрескавшуюся краску и пытливо избавил стекло от зелёного цвета.

Боль. Пустота.

С красным цветом оказалось сложнее — краска то ли была качественнее, то ли нашёлся умник, который наложил второй слой.

Боль. Пустота.

Эдвард оглядел свой запачканный ноготь, подмечая содранный заусенец до мяса, что покалывал при дуновении воздуха.

Боль. Пустота.

Сухие глаза неожиданно загорелись пожаром. Парень непонимающе уставился на окно и не сразу сообразил, в чём дело.

Первый луч восходящего солнца озарил витраж, преображая до восхищённого вздоха.

— Эдвард?

Голос оказался такой же неожиданность, как и рассвет. Посмотрел на девушку, что застыла на ступеньках, и быстро оглядел её с ног до головы.

Ни потрёпанного вида, ни заплаканных глаз, ни ссадин, — ничего не «кричало» об ужасной ночи. Только залёгшая усталость и желание провалиться в крепкий сон выдавали в Голден нарушительницу комендантского часа.

— Ты… здесь?

Эдвард вернул взгляд на витраж:

— Я дежурный.

И с жалостью осмотрел расковырянный участок витража, что с наступившим облегчением на душе смотрелся нисколько непривлекательно.

Глава 25

Эдвард сидел в конце аудитории и нервно постукивал ручкой по разноцветным листам блока. Рядом боролся со сном Дилан, и неподалёку вовсю храпел Блейк, что на его счастье не было слышно на первых рядах.

Как бы не старался подобрать максимально облегчённое расписание, всё-таки допустил фатальную ошибку с одной дисциплиной, лекционные занятия по которой проходили с группой… Голден.

Хотел облегчить жизнь, в итоге с самого утра испортил себе настроение.

Раздражённо постучал ручкой излишне активно, отчего Блейк недовольно заворчал. Плевать. Смотрел на золотые кольца, что перебирала девушка в тонких пальцах, старательно собирая их воедино.

Волосок к волоску.

Сложно.

Непослушные локоны выбивались из общей копны, и Голден никак не могла собрать их в высокий хвост.

Эдвард отвёл взгляд и продолжил неспешно постукивать ручкой по парте, стараясь подавить провокационной покалывания в кончиках пальцев. Чёртова тактильная память.

Тихий смех из воспоминаний вынудил закрыть глаза и полностью отдаться в те ощущения, что смаковал каждую секунду, перебирая пальцами золото.

— Больно?

— Даже приятно, — смеялась Алиса и передала резинку для волос, подгоняя молодого человека. — Сделай мне конский хвост.

— Это нереально, — усмехнулся и забрал золотистые волосы вверх, открывая взору косточки на шее. Не удержался и поцеловал нежную кожу, с наслаждением наблюдая, как на ней образовались мурашки.

— Но я постараюсь, — добавил и, поцеловав ещё разок, принялся орудовать резинкой и непослушными кольцами. — Какие планы на рождественские каникулы?

Не видел лица девушки, но на ментальном уровне почувствовал её грусть. Быстро расправился с хвостом и уткнулся носом в ложбинку между девичьей шеей и надплечьем.

— Еду домой. В Ливерпуль, — спустя минуту тишины ответила Алиса. — По прогнозам врачей, отец сможет на Рождество вернуться домой.

— Это же здорово!

Алиса немного повернула голову в сторону молодого человека и хихикнула, когда их носы соприкоснулись:

— Ты представить не можешь, как я счастлива. Мы, наконец-то, соберёмся вместе.

— Ты не выглядишь счастливой, — заметил Эдвард, как заметил дрогнувшие ресницы девушки, когда она перевела взгляд на стену, что украшала книжная полка.

— А какие планы у тебя?

— Поеду к матери вправлять ей мозги. В последнее время меня напрягает её поведение.

— Что-то не так?

Эдвард призадумался:

— Раньше меня пугал её грустный голос по телефону, сейчас же пугает странная весёлость. Странная, потому что… — нахмурился и едва заметно пожал плечами. — Не знаю. Может, я просто забыл, когда в последний раз мать радовалась.

— Это же лучше, чем она будет грустить.

— Нет, — твёрдо произнёс парень. — Не с Райдером.

Алиса помолчала, потому что боялась сказать что-то лишнее на такую скользкую тему. Она старалась не заговаривать ни о матери Принса, ни об отчиме, да и о своих родителях лишний раз не говорила.

Откуда ей знать, к чему могли привести подобные разговоры?

Эдвард чувствовал нечто похожее, потому поспешил сменить щекотливую тему и хитро улыбнулся:

— Мы не увидимся две недели.

Алиса с прищуром уставилась на изогнутые губы:

— Что-то ты не опечален.

Негромко рассмеялся и развернул девушку к себе, отчего одеяло под ними спуталось и свесилось с кровати.

— Я могу приехать к тебе на несколько дней. Скаже-е-м, ближе к концу каникул.

Сначала удивление, а после неподдельная радость озарила лицо девушки.

— В Ливерпуль?

Эдвард издевательски приподнял брови на бессмысленный вопрос, но девушка не стала заострять внимания на активной мимике. В её голове уже выстраивался план из прогулок по родным закоулкам, посещению их «общих» мест, наполненными прекрасными воспоминаниями.

Алиса ткнула пальцем в ямочку от самодовольной улыбки парня:

— Это было бы прекрасно, — и смущённо добавила. — Я была бы очень рада твоему приезду.

— Ещё бы, — фыркнул Эдвард. — Ты же и дня без меня не можешь прожить.

Алиса в изумлении оглядела парня и приподнялась на кровати:

— Чего-о-о? Это ты запер меня в своей комнате и не выпускаешь! — вскочила на ноги, когда Эдвард повалился спиной на подушки, и зацепилась взглядом за отражение в зеркале.

Указала пальцем на гнездо, что сотворил «кудесник» из её волос, и выжидающе приподняла брови:

— Да-а, ты постарался!

Эдвард засмеялся:

— С собранными волосами тебе не идёт. Лучше с распущенными.

Девушка угрожающе подошла к кровати и нависла над недо-стилистом:

— Так своей Музе не говорят.

Светло-зелёные глаза округлились:

— Музе? — переспросил и рассмеялся. — Голден, твоя самоуверенность очаровательна.

— Ты напрашиваешься.

— Оу-у, просвети меня. Как стоит говорить… Музе?

Алиса повела плечом и показано засмотрелась на свой маникюр:

— Ну-у, знаешь… Красивым всё идёт.

— И скромным тоже, — кивнул парень и потянул «скромницу» на себя, заставляя повалиться прямиком в крепкие объятья.

Избавил золотые кольца от бесполезного аксессуара и запустил пятерню в шёлковую копну волос. Кончики пальцев приятно закололи, вызывая предательскую дрожь по всему телу. Дрожь коснулась и голоса, с которым зашептал в манящие губы Голден:

— Я приеду к тебе. Только позвони, напиши, просто дай знать, и я приеду к тебе в любой день.

Громкий храп Блейка вырвал из воспоминаний, и очень вовремя — на горизонте показалась короткостриженая девушка, которая направилась не к своим подружкам, а к последним партам.

К Эдварду.

Он непонимающе уставился на девушку, взглядом давая понять, что это вовсе необязательно. Однако она уже подошла, уже наклонилась и уже поцеловала в губы.

Тактильное воспоминание, что минутой назад опалило кожу губ, рассеялось без следа.

Принс бросил взгляд в сторону Голден, которая что-то активно записывала в блокнот, и отстранился от лженевесты.

— После занятий я загляну к тебе, — убедившись, что друзья не обращают на них никакого внимания, понизил голос. — Надо поговорить.

Рози настороженно кивнула, потому что серьёзность в голосе парня не предвещала хороших новостей. И взгляд зелёных глаз не успокаивал.

— Я что-то сделала не так? — предположила, искренне смутившись поцелуя. — Ты сам говорил, что нам необходимо чаще…

— Всё верно, — кивнул Эдвард и, чмокнув подругу в щёку, подтолкнул в сторону первых рядов. — Поговорим позже.

Рози ничего не оставалось, как в полной растерянности подойти к своей парте и приготовиться к лекции. К слову, лекция прошла с нехорошим предчувствием, что тревожило сердце.

В свою очередь Принс не мог сконцентрироваться на лекционном материале. Намеренно не смотрел на преподавателя, которого угораздило наматывать круги рядом с партой Голден, и упорно сверлил взглядом пустой лист.

Ощущал, как болели глаза от недосыпа и медленно подкрадывалась мигрень, однако не позволял себе уподобиться Блейку. Достаточно одного замечания преподавателя, чтобы привлечь к их галёрке внимание всей аудитории. ЕЁ внимание.

Эдвард проморгал сухость в глазах и поборол зевок. Ужасные выходные. На протяжении трёх ночей боролся с бессонницей, и, когда казалось, что Морфей сжалился, звенел будильник.

Эдвард лежал в кровати и пялился в потолок, как и сейчас сидел за партой и пялился на пустой лист. Мыслями был далеко от аудитории, от университета, от Кембриджа. Мыслями то и дело возвращался в прошлое — в ужасный вечер пятницы, когда золотоволосая Голден проигнорировала и ушла…на свидание?

Он не видел её все выходные. Не пересекался с ней в коридорах общежития, хотя намеренно чаще обычного покидал комнату и торчал у чёртово витражного окна. Не видел ни во дворе, ни в столовой, ни в библиотеке, ни в треклятом парке, даже в кафетерии и пабе её не было.

Снова латино-Роберто?

Эдвард недовольно поджал губы и, поставив локоть на стол, подпёр ладонью голову. Устал от повторяющихся мыслей. Устал от неизвестности.

Голден действительно встречалась с неким Роберто, или это очередная сплетня? А если встречалась, то насколько у них всё серьёзно? Ему можно доверять?