Наконец, Алиса не выдержала молчания между нами, осторожно спросив:

— Как ты, Эдвард?

— Нормально.

— Я соболезную и-и…

— Забей, — махнул рукой друг и, не сбавляя шаг, повернулся к своей компании. — Мне показалось, или прозвучало слово «секс»?

Софи хихикнула:

— Тебе не показалось: я давала советы Линну, как кадрить девчонок.

— Ты прошаренная, что ли?

— Кое-что знаю, да, — не уставала хихикать Софи, заставляя Алису закатить глаза. Она не обернулась, чтобы не усугублять конфликт, потому терпела внутреннее раздражение и угрюмо молчала.

— Хочешь, и тебе советы дам.

Эдвард фыркнул:

— Спасибо, как-нибудь сам справлюсь.

— Значит, это правда?

Они зашли во двор жилого дома, и Эдвард развалился на жёлтой лавочке, вальяжно раскинув руки в разные стороны:

— Что «правда»?

— Ты с кем-то встречаешься, — Софи не спрашивала, а утверждала, и этот факт болезненно отозвался в сердце Алисы.

Она в упор посмотрела на друга, дожидаясь, когда же он опровергнет слухи. Ничего подобного не произошло. Эдвард улыбнулся, наблюдая, как к нему подсела девушка, и щёлкнул её по носу:

— В Лондоне много красивых девчонок.

Софи показано надула губы:

— Красивее меня?

— Ну, да!

Девушка легонько ударила парня кулаком в плечо и отсела на самый край, заставляя его глухо рассмеяться. Обвил руками её талию и притянул ближе, забавляясь наигранными кривляньями и возмущениями.

Конечно же, Софи приятно ощущать его руки на своём теле. Конечно же, ей приятно ощущать его близость и смех, вибрирующий в районе уха.

Алисе резко стало холодно. На мгновение представила, какое тепло исходило от объятий Эдварда, и поёжилась, не имея возможности занять место Софи. Ей бы не хватило смелости так раскованно себя вести и громко смеяться. Так громко, что смех эхом проносился по всей территории комплекса.

— Линн, держи её! — крикнул Эдвард, когда девушке удалось вырваться из «объятий». Она тут же оказалась в коконе рук Линна, который вернул её обратно на лавочку и зажал между собой и другом.

Будто бы Софи была против. Настолько против, что сейчас улыбалась в тридцать два зуба, сама не замечая, как льнула к боку Эдварда.

— Придурки, — окрестила их Софи и вскинула голову на Алису, которая нашла в себе силы двинуться в сторону свободного края лавочки, лишь бы не стоять истуканом и вынужденно наблюдать за неудавшимся спектаклем.

Не успела Алиса опуститься на лавочку, как встретилась глазами со светло-зелёным взглядом. Что-то незнакомое, чужое промелькнуло в этом взгляде, отчего она замерла в неуверенности и…страхе?

— Голден, теперь можешь сваливать, — улыбнулся Эдвард той улыбкой, которой не принято выбивать у людей почву из-под ног. С такой улыбкой на губах невозможно всадить нож в самое сердце и несколько раз повернуть, вонзая металл глубже.

— Надоело, что ты бегаешь за мной, как собачонка, — холодные зелёные глаза задержались на ошарашенной Алисе несколько секунд, прежде чем переместиться на друзей. — Прикиньте, ребята, она мне телефон оборвала своими звонками и сообщениями.

Взгляд вновь вернулся к Алисе, которая всё также не могла осознать происходящее. Это взаправду? Происходит на самом деле?

— Прими мои соболезнования, — передразнил Эдвард и окончательно уничтожил, продемонстрировав ей средний палец. — Знаешь, что это, Голден? Это хуй. А вот это-о… — направил палец в сторону дороги, — … направление, куда ты должна свалить.

— Свалить на хуй, — со смехом разгадала ребус Софи, на что ни Алиса, ни Эдвард не обратили внимания.

Они продолжали сверлить друг друга взглядами, будто никто не желал проигрывать в негласной битве.

— Свалить на хуй, — повторила Алиса, ощущая, как саднило горло от рвущихся эмоций. — Вот как.

Лёд в глазах напротив заострился.

— Я больше тебя не потревожу.

— Буду премного благодарен.

Алиса первая отвела взгляд, на что возненавидела себя в ту же секунду. Развернулась и зашагала в сторону дороги, пытаясь вспомнить обратный путь домой. Она никогда не была в этом районе, и неизвестность пугала её так же сильно, как ушат дерьма, вылившийся на неё с подачи друга.

— И спасибо за виноград! — крикнула в спину Софи. — Твоя щедрость не знает границ, лохушка!

Алиса молилась, чтобы ей хватило сил не заплакать, хотя бы до тех пор, пока она не запрётся в своей комнате. Она молилась, чтобы ей хватило силы воли не обернуться и не спросить у Эдварда о причинах столь отвратного поведения.

К чему это шоу, когда можно было ответить на звонок или написать сообщение, дав понять, что она ему наскучила? Стала неинтересна! Ведь она не Софи — обсуждать грязные темы и позволять тискать себя на грязной лавочке слишком низко для неё, а для Эдварда, как оказалось, сверх идеала.

Прежде чем завернуть за угол многоэтажного дома она позволила себе слабость — обернулась и посмотрела на чёртову лавочку. Хорошо, что на тот момент про неё уже забыли, потому что эти несколько секунд стали необходимыми. Необходимыми, чтобы посеять в себе ненависть и лелеять с особым трепетом, вспоминая этот день.

Алисе резко расхотелось плакать.

Именно в этот момент она поняла, что её Принц из диснеевских мультфильмов остался в детстве, а этот парень, так отдалённо напоминающий выдуманного персонажа, подкачал по всем фронтам.

За такого мистера Принса ни одна принцесса не выйдет замуж, не позволит украсть первый поцелуй и даже не подаст руки.

Алиса не проронила ни слезы, чувствуя только разочарование. Разочарование в человеке, который оказался не таким хорошим человеком, каким она себе его представляла.

Этот Принц не стоил её слёз. Слёзы Софи — это высшая цена.

Алиса скрылась за поворотом и даже не обратила внимания, как пылал её затылок от пронзительного взгляда.

— Эд? — девичья ладонь коснулась плеча парня, заставляя его в раздражении скинуть руку:

— Отвали, — рявкнул и только сейчас заметил торчащий целлофан из кармана её куртки. — Что за херня?

— Виноград этой клуши!

Эдвард протянул руку, и Софи, поколебавшись, вложила пакет в раскрытую ладонь.

— Вкусный, кстати. Надеюсь, не заразный, а то мало ли, что можно подцепить от этой Голден.

Эдвард без раздумий сжал содержимое в кулак и выбросил в ближайшее мусорное ведро, попав точно в цель:

— Гадость.

Глава 2

Осень, 2017

Питерхаус — один из более тридцати колледжей Кембриджского университета, внешний вид которого на фотографиях вызывал неописуемый восторг.

К чему-то подобному успела подготовиться Алиса, будучи уверенной, что изучила каждую деталь архитектуры на картинке, и больше ничто не могло её удивить.

Она ошиблась.

Стояла напротив входа в Главный зал и заворожённо оглядела здания, выполненные в готическом стиле, витражные окна, в которых затерялся солнечный зайчик и переливался ярким огнём.

У Алисы перехватило дыхание от величия, которым был пропитан каждый уголок, каждый сантиметр земли, и даже воздух отличался от воздуха в родном городе.

В воздухе витало волшебство. Будто в руках девушка сжимала не заявление о поступление в университет, а билет в Хогвартс.

Сердце забилось чаще, и Алиса сильнее сомкнула пальцы на бумагах, медленно разворачиваясь к матери. Она выглядела не менее впечатлённой, и улыбка на её губах казалось такой же безумной. Счастливой.

— Не верится, что я буду здесь учиться, — призналась Алиса и наполнила лёгкие свежим воздухом. И правда, особенный воздух. Воодушевляющий.

Девушку не покидало чувство, что за спиной вот-вот вырастут крылья, и она взлетит высоко над этим старинным зданием, над всем Кембриджем, над самой планетой Земля.

Наверное, приближение Новой жизни ощущается именно так: волнующе и одновременно вдохновляюще.

— Почему я не удивлена, — ехидно проговорила Джоанна, вырывая девушку из мыслей об облаках и крыльях. Непонимающе уставилась на мать и проследила за её взглядом, направленным точно на широкую лавочку у входа в Зал.

— Вышла замуж за владельца нескольких дилерских центров, и вот теперь провожает сына в Кембриджский университет! — продолжала удивляться мать, не замечая, как окаменело тело дочери.

Не замечая, как она застыла и неотрывно смотрела на молодого человека, чьи руки обвились вокруг плеч матери, а улыбка сверкала так ярко, что затмевала осеннее солнце.

Он так вырос.

Возмужал.

Сложно не заметить изменений, которые буквально кричали о себе: татуировки на руках, непонятные печатки на пальцах, своеобразно уложенные каштановые волосы на голове, широкие брюки с подтяжками и малиновая рубашка.

Так необычно для Эдварда из её воспоминаний, но так свойственно незнакомцу, чей голос и смех сотряс старый Кембридж.

— Спустя полгода после смерти мистера Принса…

Алиса нашла в себе силы оторваться от семьи Принс, чтобы не встречаться взглядом с… Его глаза такие же светло-зелёные, как ей помнилось, или стали ещё холоднее?

Джоанна покачала головой:

— Что за стыд…

— Как мне теперь быть?

— В смысле?

Алиса в неуверенности посмотрела на мать:

— Меня распирает от несправедливости, когда я вижу их счастливые лица… Папа сейчас… а они…

— Эй-эй, малышка, — женщина обхватила холодные пальцы дочери ладонями и крепко сжала. — С папой всё будет хорошо, даже не думай об этом волноваться! Главное сейчас — учиться и наслаждаться университетской жизнью.

Алиса запрокинула голову назад, ощущая, как слёзы в любую секунду готовы были выкатиться из глаз. Её распирало от потребности вновь оглянуться на семейку Принс и тем самым кинуть кость своему гневу. Вскормить его.