Алиса рассмеялась и быстро села на колени парня, сцепляя ноги за его спиной.

Однако не успела дотянуться до губ, потому что внимание привлекла книга, покоящаяся на другом краю кровати. Эдвард явно читал до прихода девушки, и закладка, заложенная под конец произведения, взыграла любопытство.

— Ты читал?

— Да, я умею читать.

Алиса закатила глаза и, потянувшись к книге, взяла её в руки. Обложка soft-touch оказалась приятной на ощупь, а закладка в виде тёмно-розовой фенечки вызвало умиление.

— Цель человеческого существования — инертное состояние, в котором прекращается любая деятельность, — прочитала вслух и сомнением посмотрела сначала на название книги, а после на улыбающегося парня. — Очень воодушевляюще.

— Я слышу сарказм, — пропел Эдвард, а девушка продолжила цитировать «книгу мёртвых поэтов».

— Фрейд был расположен к мыслям о смерти, и сам подтверждал, что думает о ней каждый день. Также он обладал нездоровой привычкой при прощании говорить друзьям: «Прощай, возможно, мы больше не увидимся».

— Очень предусмотрительно, скажи?

— Эм-м, сомневаюсь, что эта книга способствует хорошему настроению.

— Она довольно иронична. — не согласился Принс и освободил руки девушки от книги, чтобы они могли окутать его шею. — И поучительна.

Видя сомнение на глубине небесных глаз, добавил:

— Правда. Я стал проще относиться к факту смерти.

Алиса поморщилась и накрыла ладонью ухмыляющиеся губы:

— Ни слова об этом! Энн и философский кружок плохо на тебя влияют.

— Скорее я плохо влияю на членов с маленькой буквы, которые не продвинулись в своих знаниях дальше учений Аристотеля, — парень посмеялся и чмокнул ладошку, отчего Голден ощутила щекотку.

Переместила ладошку на щетинистую щёку и прижалась губами к губам Эдварда. Невесомый поцелуй стремительно набрал обороты, стоило языкам встретиться с единственным намерением — довести друг друга до болезненного онемения.

Алиса теснее прижалась к жилистому телу и рассмеялась, когда Принс повалился спиной на кровать и позволил кудрявой копне волос скрыть их от внешнего мира, точно шатром.

— Обалденный вид, — прошептал Эдвард, большим пальцем сминая тонкие губы девушки. — Предлагаю весь день провести в кровати.

— Сегодня собрание философского кружка, не забыл?

— К чёрту! Я любимчик старика Деннета: могу и пропустить сходку придурков.

— Ты — хвастун!

Принс прищурился:

— Я бы посоветовал тебе быть осторожнее: мои пальцы находятся слишком близко к твоим трусикам.

— Пошляк, — рассмеялась девушка, но смех быстро перерос в откровенный стон, когда предупреждение быть осторожной не возымело эффекта.

Ощутила длинные пальцы между ног и неосознанно поддалась вперёд, вновь и вновь прокручивая в голове картины прошлой ночи. Влажный язык очертил её приоткрытые губы, поймал ещё один стон и заскользил ниже по подбородку.

Чёртов воротник платья препятствовал горячим поцелуям, потому от платья избавились в первую очередь — оно приземлилось на пол, а следом за ним отправилась футболка парня и весь мешающий ласкам гардероб.

Рядом с ним забывалось всё плохое.

Казалось, он и есть источник всего плохого, что случилось в жизни.

Но именно сейчас, в это самую минуту, он был единственным, кто разукрашивал жизнь яркими красками. Пусть и в пределах маленькой комнаты.

* * *

Эдвард увеличил громкость музыки, которая через наушники заглушала встревоженный голос девушки. Она встала с лавочки, на которой они сидели, и отошла на несколько шагов.

Разговаривала с отцом, потому не могла унять дрожи в голосе. Разговор с матерью давался легче, по крайней мере, удавалось держать себя в руках, а голос спокойным.

Эдвард перевёл взгляд с фигуры девушки, вышагивающей вдоль бордюра, и уставился на тюльпановое поле, которым славился Олений парк. Только вот из-за непогоды цветы сравнялись с землёй и не представляли из себя ничего привлекательного.

Парень редко сюда приходил, а если быть откровенным, то вовсе предпочитал обходить парк стороной. Здесь скучно и неуютно, что подтверждалось отсутствием живой души. Он и представить не мог, что последний выходной перед учебными буднями проведёт в Оленьем парке, разделяя лавочку с Голден.

Эдвард удивлял сам себя: отказался завалиться в студию парней и предпочёл мёрзнуть в непривлекательном парке с грустной девушкой.

Если утром она излучала улыбку и претендовала на замену солнца, что радовало яркими лучами с облаков, то с каждым часом её энергия потухала. После разговора с родителями вовсе исчез намёк на улыбку — девушка вернулась на лавочку со стеклянными глазами.

— Всё нормально?

— Разговаривала с папой, — большим пальцем гладила экран мобильного телефона и пожала плечами. — Его речь…стала сбивчивой и непонятной, но чувствует себя хорошо. А это самое главное.

Эдвард кивнул, и девушка, поколебавшись, убрала телефон в карман пальто.

Подняла голову на небо и уставилась на одиночный хоровод снежинок, что неспешно приземлялись на землю и быстро таяли. На чёрном небе ни луны, ни звёзд, только очертания падающих снежинок и блики уличных фонарей. Один из них стоял у лавочки и работал с перебоями, отчего свет несколько раз мигал на последнем издыхании и потухал, погружая улицу в сумрак.

Спустя минуты с громким, режущим звуком включался и освещал лавочку тускло-жёлтым светом.

— Ты не замёрзла?

Алиса отвлеклась от созерцания фонаря, который по её подсчётам должен был заглохнуть в течение тридцати секунд, и посмотрела на парня:

— Нет, — протянула руку и коснулась ладонью его покрасневшего носа. — А вот ты замёрз.

— Сказала девушка с посиневшими губами, — закатил глаза Принс и, перехватив ладонь, поцеловал кончики холодных пальцев. — Завтра твоя смена в пабе?

— Да. Придёшь?

— Постараюсь.

Алиса поджала губы и, перехватив заинтересованный взгляд светло-зелёных глаз, грустно вздохнула:

— У нас не получится так часто видеться, как на этих выходных, — уткнулась лбом в мужское плечо и, немного помолчав, решилась на вопрос. — Как думаешь, что происходит?

«Между нами» повисло в воздухе, но не нуждалось быть озвученным. Эдвард прекрасно понимал, о чём спрашивала девушка, и ответа на вопрос не знал.

Происходило определённо что-то странное, раз объяснения не было ни у него, ни у Голден. Однако он был уверен на тысячу процентов: это «странное» благоприятно влияло, как минимум на его сон, настроение, и притупляло желание окрестить второго встречного «идиотом».

Алиса тоже чувствовала, что рядом с молодым человеком было спокойнее. Не так страшно при мысли о семье, и не так грустно. Казалось, что любая проблема обязательно имела решения, и из любой, даже самой сложной ситуации можно найти выход. Главное — крепко держать парня за руку и кончиками пальцев пересчитывать его печатки и лианы вен под кожей.

— Я не думаю об этом и ничего не анализирую… Просто наслаждаюсь.

Девушка хихикнула и подняла взгляд на Принса:

— Судя по твоему угрюмому лицу ты не очень-то наслаждаешься.

— А ты бы выбрала ещё более сомнительное место для встречи.

— Парк — идеальное место для свидания.

Эдвард откинул голову назад и сокрушённо застонал:

— Свидание-е-е! Я надеялся, мы обойдёмся без этого слова.

Алиса старалась удержать на губах улыбку, но эмоции пересилили желание не выдать себя с потрохами. Вдруг стало намного холоднее, и дело не в мокрых снежинках, что падали на макушку и впитывались в вязанный шарф.

Эдвард не мог не заметить резкой смены настроения, когда и без того настрой девушки граничил с отметкой «дерьмо». Поправил пятернёй влажные волосы и сильнее укутался в куртку, которая едва ли спасала от зябкого ветра:

— Со временем ты привыкнешь к моему «своеобразному»… — показано продемонстрировал из пальцев кавычки, — …юмору.

— Времени на это точно будет?

Парень нахмурился, а Алиса нашла в себе силы придать голосу больше беспечности:

— Вдруг в один прекрасный день ты пригласишь меня погулять, отведёшь в незнакомое место и покажешь… — средний палец предстал перед светло-зелёным взором, — …направление. На хуй.

Палец резко сковала крепкая мужская ладонь и дёрнула вперёд, отчего девушка испуганно ойкнула и приблизилась корпусом к оледенелому, как в прямом, так и в переносном смысле, Эдварду.

Он процедил:

— Тебе скучно стало, Голден? Поэтому решила доебаться?

Алиса вспыхнула:

— Не ты ли успел заскучать, а?

Отбросил от себя продрогшую руку девушки и поднялся на ноги, ощущая, как каждая кость затрещала от долгого пребывания на морозе. Эдварда распирало от желания схватить кудрявую дурочку за плечи и хорошенько встряхнуть.

Видимо, на морозе её мозг отказывался функционировать и работал с тем же успехом, что чёртов уличный фонарь. К слову, фонарь погас.

— Как же ты не понимаешь! Я, чёрт возьми, стараюсь. Реально стараюсь не думать ни о чём, что могло бы напомнить о…прошлом. Я матери ни разу за эти выходные не позвонил, потому что боюсь снова услышать слёзы в её голосе, новости об ублюдке-Райдере, и вспомнить! — гневно прошипел, склоняясь над девушкой. — Думаешь, я от нечего делать морожу зад в этом захолустном парке? Ты непроходимая дурочка, Голден!

Развернулся и зашагал по тропинке в сторону выхода из парка, который пролегал через арку Главного зала, но не услышал позади себя движения. Остановился и оглянулся на лавочку, на которой продолжала сидеть Голден.

Эдвард на мгновение прикрыл глаза и постарался, чтобы голос прозвучал как можно спокойнее:

— Ты идёшь?

Тишина в ответ заставила втянуть ноздрями воздух и притупить гнев, который то и дело намеревался перехватить бразды правления над здравомыслием. Когда пошёл обратный отсчёт до взрыва, Алиса подала голос: