Он старался.

Алиса искренне недоумевала, куда подевался Принс, и кто сейчас перед ней стоял. Пришелец? Да, такой же красивый и чертовски привлекательный, но до дрожи в коленках безобидный. Настолько безобидный, что даже страшно и неловко.

Захотелось быстрее закрыть дверь и скрыться от «незнакомца», но он не уходил. Стоял в дверном проёме, как если бы напрашивался на приглашение.

Должна ли Алиса пригласить внутрь? Она сомневалась.

— Как ты?

Вопрос парня окончательно выбил почву из-под ног, отчего Алиса вынуждено облокотилась о дверной косяк. Предательское волнение спутало мысли, не давая возможности адекватно отреагировать на странности «незнакомца».

Чёрт возьми, она действительно боялась его и его чуждого «как ты?».

Алиса не выдержала и глупо захихикала:

— Это что, забота?

Светло-зелёные глаза сощурились, и в незнакомце промелькнули знакомые черты. Наконец-то!

— Любопытство.

— Нормально, — отчеканила и схватилась за дверную ручку, понимая, что именно сейчас подходящий момент для «побега». — Спасибо за конспект. Верну в течение часа.

Попыталась осуществить задуманное, но Принс, предугадав её действия, выставил вперёд ногу и ботинком заблокировал дверь.

Алиса испуганно ойкнула и в замешательстве уставилась на парня.

— Я хотел обсудить…кое-что.

«Нет! Нет! Нет!»

Меньше всего девушке хотелось обсуждать многозначительное «кое-что». Одно упоминание, а низ живота болезненно скрутило. Неприятная боль заставила нахмуриться и взять себя в руки.

— Думаю, нам нечего обсуждать. Как я поняла, ты жалеешь о случившемся, а я… Со мной всё нормально.

Принс едва уловимо качнул головой:

— Я не жалею.

Девушка замерла и медленно выдохнула, не зная, как реагировать на очередную странность Принса. Сегодня полнолуние, или он тренировал свой своеобразный юмор?

— В тот день ты сказал…

— Мы действительно обсуждаем это в коридоре? — перебил Эдвард. — Могу войти?

Алиса чуть было не схватилась за сердце:

— Тебе когда-нибудь требовалось разрешение?

Закатил глаза и вошёл в комнату, характерно поморщившись от зажжённых свечей. Будь его воля, он бы снёс к чёрту тумбочку, наставленную свечками и маслами, однако мог только гримасничать.

Плотно закрыл дверь и развернулся к девушке, которая с нескрываемой опаской разглядывала его, точно пришельца.

— Я не жалею о случившимся, — повторил Эдвард, не заботясь о хрупком девичьем сердце. — Но ты… Сомневаюсь, что ты в восторге от подсобки и моего поведения.

Отвёл взгляд и тяжело вздохнул:

— В общем, мне жаль.

Заметив на глубине голубых глаз промелькнувшую грусть, поспешно спохватился:

— Нет, я не жалею о сексе в целом, я жалею о подсобке и… Чёрт! — в раздражении взъерошил волосы на затылке, отчего на голове образовался непоправимый беспорядок. — Когда дело касается извинений, я очень плох.

Алиса неуверенно кивнула, как если бы поддерживала парня. Но никак не могла справиться с ошарашенным взглядом, которым следила за каждым действием гостя. Он выглядел… смущённым и растерянным, тем самым подтверждая собственные слова.

— Короче говоря, надеюсь, ты себя хорошо чувствуешь.

Боль кольнула живот, и неприятное жжение заставило переминаться с ноги на ногу. Настолько хорошо себя чувствовала, что надумывала посетить врача.

— Ты у всех, с кем спишь, интересуешься самочувствием?

В глазах напротив заострился лёд.

Эдвард отступил ближе к двери:

— Как раз после тебя собирался заглянуть ещё в несколько комнат.

Теперь она узнавала Принса. Теперь ей не так страшно и неловко. Теперь ей просто больно.

— К Рэйчел, например? Кстати, она очень гостеприимная: к ней много, кто захаживает, — ядовито проговорила Алиса и застыла, точно вкопанная, с нескрываемой тревогой накрывая живот рукой. — Господи, надеюсь, мне не надо беспокоиться об инфекциях и прочей грязи?

Градус в комнате перевалил за минус, и не спасало ни отопление, ни зажжённые свечи. Холодная улыбка Принса стала апогеем заморозков, а ледяной голос покрыл стены и пол комнаты коркой льда.

— Я здоров.

Резко развернулся и открыл дверь, но, прежде чем покинуть комнату, произнёс:

— Ещё раз извини.

Стоило двери захлопнуться, и Алиса без чувств приземлилась на кровать. Всё равно на перевернувшийся ноутбук и помятые листы учебника. Единственное, что волновало в этот момент — лихорадочное сердцебиение и оглушительный звон в ушах.

Казалось, не только комната, но и весь мир покрылся инеем от холодного голоса, который буквально окунул в прорубь и закупорил единственный выход на поверхность.

Алиса прижала ладони к раскрасневшимся щекам и вздрогнула от того, насколько у неё ледяная кожа на руках. Щёки, напротив, горели огнём и могли расплавить любой предмет в радиусе ста метров.

«Зачем я спросила про других девушек?» — мысленно гневалась на себя Алиса и глухо застонала, закрывая лицо тетрадкой. И только тогда вспомнила, что Эдвард передал ей конспект.

Сумасшедшая ночь! Очередная сумасшедшая ночь с Принсем!

Откинулась спиной на подушку и закрыла глаза.

Он не жалел о случившемся.

Он извинился.

Резко подскочила на кровати и схватила ноутбук, желая удостовериться в фазе луны. Однако не успела открыть вкладку поисковика, как мобильный телефон разразился громкой мелодией входящего звонка.

Меньше всего девушка ожидала увидеть на экране фотографию матери. Первый час ночи, почему она не спала?

— Ма-ам? — с сомнением протянула Алиса, отвечая на звонок.

— Алиса, как дела? Смена уже закончилась?

Дрожащий голос Джоанны заставил девушку настороженно вытянуться:

— Я уже в общежитии. Что случилось?

Тишина на другом конце телефона не продлилась долго — прервалась рваным всхлипом, что окончательно разорвало в клочья остатки спокойствия девушки.

— У твоего отца случился инсульт.

Если бы не опора в виде кровати, Алиса непременно бы упала. С грохотом, до боли во всём теле, до страшных трещин в костях. И хоть продолжала сидеть на мягком матрасе, чувствовала себя именно так: свалившейся с высотки прямиком в груду камней.

— Он же не… Пожалуйста, скажи, что всё обошлось…

— Скорая приехала вовремя.

Алиса только сейчас осознала, что ждала ответа, затаив дыхание. Было страшно представить, как бы она смогла дышать, услышав самые страшные слова в жизни.

— Это же хорошо. Теперь же всё хорошо, да?

— Самое ужасное позади, Алиса. У него расстроена речь и обездвижена часть лица, но врачи обещают полное восстановление, — женщина громко прокашлялась, избавляясь от хрипоты в голосе, и уже твёрдо произнесла. — Твоему отцу повезло. Как же ему повезло, Алиса!

Девушка прикрыла глаза и прерывисто выдохнула, чувствуя, как тело болело в нескольких местах одновременно. Хотелось закрыть руками грудную клетку, которую, казалось, выпотрошили и помятые органы всунули обратно, хотелось обхватить ладонями низ живота и усмирить жжение. Хотелось приложить холодный компресс к голове и избавиться от колющей боли в висках.

Однако Алиса продолжала неподвижно сидеть и смотреть на пустующую кровать соседки.

— Это из-за алкоголя, — обречённо констатировала. — Ему не помогает лечение.

— Пытались избавиться от алкоголизма, а тут новая напасть! На мне долг висит за клинику, ещё сверху прибавилась оплата двухдневного пребывания в больнице и терапия. Врачи настаивают на терапии. Боюсь, Алиса, мне больше не дадут в кредит.

Девушка затравленно оглянулась по сторонам, как если бы кто-то мог помочь и подсказать. Никого. Пусто.

Пусто снаружи и бесконечно одиноко внутри.

— У меня зарплата на следующей недели. Я сразу же, как получу, перешлю деньги тебе. И-и-и…может, оформим кредит на меня? Это возможно?

Алиса была готова хоть сейчас подписать любые документы, бежать во все банки Кембриджа, лишь бы отец оставался в больнице и прошёл положенную терапию.

— Я уточню этот вопрос, — негромко проговорила Джоанна. — Как же я устала. Иной раз руки опускаются.

— Всё будет хорошо! — сжала пальцы в кулак, ощущая, как в глазах скапливалась влажность, и не позволила голосу дрогнуть. — Пожалуйста, мама, хоть ты береги себя.

Когда разговор подошёл к концу и в уши ударила тишина, Алиса расплакалась. Слёзы выкатились из глаз, точно вода прорвала платину, и разбивались о листы тетради.

Девушка писала. Быстро, неразборчиво, путаясь в буквах и не улавливая смысла предложений. Она переписывала конспект, лишь бы занять себя. Лишь бы избежать истерики.

Впервые Алиса не удивлялась почерку парня, потому что не вчитывалась в содержимое. Глотала слёзы и писала, пока пальцы не заныли от усталости, пока не онемели, и пока влажность не распространила чернила по всей странице.

Тогда девушка вырывала к чёрту лист и переписывала. И снова, и снова, стараясь не подпускать к себе истерику.

Нельзя этого делать.

Надо беречь себя. Надо беречь маму. И попытаться спасти отца.

Алиса дрожащей рукой поставила точку в последнем предложении и забежала в ванную комнату, чтобы тщательно промыть лицо от солёных слёз.

Кожа покраснела от беспощадного трения с махровым полотенцем, и потому заплаканные глаза не столь резко контрастировали. Расчесала волосы, которые не успели высохнуть после душа, напротив, сильнее намокли от обилия слёз.

Хотела затянуть непослушные пряди в хвост, но сил не осталось на то, чтобы справиться с необузданной копной. С нескрываемой горечью посмотрев в зеркало, девушка поспешила выйти из комнаты и отправиться в мужское крыло.

Она обещала вернуть тетрадку, и она вернёт. А после запрётся в комнате и не покинет её пределы до следующей рабочей смены. Ещё она не выпустит мобильный телефон из рук, дожидаясь звонка матери.