- А с виду глянешь – сейчас развалится, - буркнул Макс, глядя вслед нашему подозреваемому. Пфф, звучит как. «Подозреваемый» - прямо не жизнь, а детективный сериал. А мы Малдер со Скалли, расследующие череду странных похищений сладостей и продуктов из школы.

Стоит этим мыслям пронестись в голове, громко хмыкаю, пропуская момент, когда Макс оборачивается и собственное сердце отбивает странный ритм.

Тук-тук.

Тук-тук-тук.

Черт возьми, в какой момент он из статуса «враг навеки» перешел в статус «хочу его целовать всегда»? Стоит поднять голову, заглянув в серые глаза, ставшие на порядок темнее, чем были, сама тянусь к губам, прихватывая его губу, ощутив вдруг ставшими привычными объятия. Мои пальцы сжимают мягкую кожу его куртки. Глаза закрыты, тихий горловой стон вызывается из горла. Все мысли о Гринче, странностях, связанных с ним и той сумке, мгновенно вылетают из головы. Эй, Надя, очнись. Это Еремин, твой давний враг. Фу, прекрати его обнимать и целовать.

Эй, зачем к волосам потянулась?

- Гроза, - выдыхает Макс, едва отрываясь от моих губ, обхватывая ладонями шею и наклоняясь, прижавшись своим лбом к моему. Мимо проходят люди. Кто-то с улыбкой, а кто с осуждением качает головой, бросая на нас взгляды. Вижу, понимаю, они видят влюбленную пару подростков, целующихся посреди оживленной улицы ранним утром.

Подушечка большого пальца левой руки Еремина скользит по коже моей щеки, оставляя ощутимый след. Накрываю своей ладонью, сплетая наши пальцы. Не пара, а два сладких слипшихся пряника.

- Чуешь, пахнуло ванилью, - шепчу, слыша тихий смех в ответ.

- Дурочка ты, - произносит весело и мне почему-то, совсем не обидно.

Домой возвращаюсь спустя час. Бабушка наверняка ругать будет, она же еще вчера подозрительно в мою сторону косилась, пока я сказочку про клуб и ноющую Аринку сочиняла. Отпустила хоть, однако надавала кучу наставлений. С мальчиками не гуляй, в незнакомые машины не садись, на вот тебе перцовый баллончик Надя, ты помнишь уроки сумо?

- А чего кавалера к нам не позвала? – веселый голос и я мгновенно застываю, распахнув глаза, уставившись на стоящую в коридоре бабушку. Судя по спортивной повязке на домашнем спортивном костюме, она сегодня выходила на пробежку. До меня доходит – она же нас видела!

- Говорила же, хороший мальчишка. А ты все: бабуля, он дурак, да кому нужен, - хохотнула, головой качая.

- Ой, баб, - вздыхаю, закатываю глаза.

- Что, Надежда Сергеевна, вы уже переступили порог священного храма, обители под названием «Любовь»… - заунывно запела Мария Игнатовна, поправляя мятные пряди волос и бросая розовую спортивную повязку с надписью «Адидас» на тумбу. Закатываю глаза, с наслаждением сбрасывая ботинки и снимая куртку, иду за ней на кухню.

- Бабуль, опять «Кармелиты» какой пересмотрела?

- Что за ехидные шуточки, внучка? – фыркает бабушка. Затем весело смотрит в мою сторону, ставя чайник и доставая из шкафчика лакричные конфеты. – Всего-то две серии «Богатые тоже плачут»!

- А, Луис Альберто, - хмыкаю, беря одну и разворачивая с шуршанием яркий фантик. Мы – две поклонницы старых сериалов. Ерунда ерундой, но вдвоем в обнимку под плечом с шоколадными брауни да холодным молоком – это ритуал с детства. Как бы плохо не было, всегда забирались, пересматривая очередную серию «Дикий ангел» или «Рабыня Изауры». Даже «Клон» как-то решили пересмотреть под Новый год, значит сегодня у нас вечером очередные традиционные посиделки с задушевными разговорами о моем, кажется, бойфренде под плач Марианны.

Радует, что уроков немного. Не радует очередной тест по русскому во вторник и промывание наших косточек в школьном чате. Если не считать троицу куриц – у нас очень дружный класс. Вот сейчас зачитываю бабушке шутки оттуда. А она громко хохочет, пока на мониторе в очередной раз страдает главная героиня. За ночевку в школе не отругала, а вот по поводу Гринча головой покачала, говоря:

- Знаешь, Надь, Валька, конечно, был тем еще занудой и злобной личностью, но вряд ли бы он стал что-то воровать. Его всегда только животные занимали, их любит гораздо больше, чем людей.

И ничего удивительного, люди порой невероятно гадкие. Хотя у Валентина Арсеньевича эта нелюбовь чрезмерно зашкаливает. Кутаюсь сильнее в синий теплый плед, отпивая из кружки молоко и задумчиво хмурюсь, параллельно отписываясь Максу. Спросила, где взял телефон, сказал, использовал тот, что на прошлый Новый год подарил отец. Видимо, там совсем плохо с отношениями, если он продолжал долгое время упорно пользоваться старым и лишь смерть телефона разлучила их.

Туда-сюда, милые картинки, чуть-чуть пошловатые шутки. Парни такие глупые порой. Однако сердце по-прежнему стучит, отчего невольно улыбаюсь, ловя внимательный бабушкин взгляд, стоит поднять голову.

- Ой, не начинай, - закатываю глаза.

- Я молчала, - выставляет вперед ладонь, ехидно посмеиваясь. Вот язва, а потом удивляется, в кого я такая уродилась. Привычно прижимаюсь к ее хрупкому плечу, кладя на него голову и невольно погружаюсь в сон, ощущая ласковые поглаживания по голове. Совсем не помню, чем закончилась серия, на автопилоте добралась до кровати, услышав пожелание хорошего сна и успев прочитать такое же от Макса в смс.

В школу по будильнику просыпаюсь с неохотой. Голова чугунная, мне мало одной ночи. Хочу минимум проспать сутки, не спеша никуда. Ворчливо поднимаюсь, щуря сонно глаза, стараясь не слишком шуметь, ведь сегодня бабушка не встает рано – день отдыха от спорта. Светлая кафельная плитка вкупе с ярким светом режет глаза, едва могу разлепить ресницы, разглядывая опухшую физиономию в зеркале, мрачно бурча:

- А еще говорят: зачем девочкам маски да патчи, - тянусь к живительным баночкам и спустя сорок минут красотка Надя облачается в школьную форму, завтракает и выходит из квартиры, прощаясь с бабушкой под старый хит группы ЕХО. Напеваю «Гроул», сталкиваясь на лестничной клетке нос к носу с Васькой, бредущим точно мумия в полусне по лестницу. Влево-вправо, невнятное мычание вместо приветствия.

- Ботан! – возмущенно хлопаю по спине, чуть не заставив бедолагу слететь со ступеней. – Опять полночи играл?

- Так выпустили новую "Ассасин Крид", я не мог пропустить и купил позавчера. Хорошо мама уехала с подругой отдыхать во Вьетнам, - выдает с хрипом. Все понятно, пару суток точно жил исключительно на подзарядке из кофе. Бесполезно в его голову сейчас вкладывать лишнюю информацию о нашем расследовании, хотя узнать его мнение хотелось бы. Лицо бледное, глаза красные. Хуже меня выглядит, потому стоит из подъезда выйти, как от нас Аринка шарахается в сторону, перекрестив воздух. В своей ярко-желтой курточке словно канарейка посреди очередного унылого серого дня в легком платке.

- Яровой, что за вид? Тебя давно из гроба подняли?

- Ха-ха, подружки-болтушки, - бурчит мой друг, качая головой, пока мы ржем над ним. – Покеда. Надь, потом расскажешь, чего у вас там происходит.

- Через пару суток. – хмыкаю громко, - как отоспишься, - и махаю вслед, потому что Ваське в противоположную от нас сторону. Поворачиваемся, шагая к школе неспешным шагом, пока Сорокина не нарушает благословенную тишину раннего утра. Птички пою, с деревьев почти опали листья, небо серое, точно глаза Макса в благоприятном настроении. Эх, романтика.

- Гроза, вырвись из сетей любви ванильной. Прям смотреть на тебя страшно. Еще чуток и запоешь тут, призывая зверей за тебя дома комнату убирать, - махает перед моим лицом подруга, окидывая веселым взглядом. – Вы реально ночевали в школе?

- Темные подробности не сказала бы, даже если были, - хохочу, пихая ее плечом. Сорокина фыркает, держа в руке свой Айфон, облаченный в забавный защитный корпус с заячьими ушами, быстро печатая сообщение одной рукой. – До чего вчера в чате дошли со своими расследованиями, Шерлоки? – интересуюсь, заглядывая ей за плечо. Опять с каким-то парнем в Тиндере переписывается, ну что за неугомонная девчонка?

- Бросили это дело, когда пацаны принялись прям там последний футбольный матч обсуждать, - фыркнула, а я поморщилась кривясь.

 - Фу, футбол.

- И не говори, - кивает подруга, поправляя вылезшую из фиолетового шелкового платка светлую прядь, убирая телефон в свою сумочку и хватая меня за руку. – Так вы теперь типо парочка? – интересуется, а я усмехаюсь уголком губ, иная красный листок, шаркая подошвой ботинок по асфальту.

- Не знаю, вроде да.

- Что значит «вроде да», Гроза? Весь класс в курсе влюбленности Макса в тебя. Да что там, вся школа, - закатывает свои очи голубые к небу Сорокина. Вскидываю нос, надменно отвечая:

- Кто ему виноват, надо было лучше изъясняться!

- Ну да, тебе два слова, ты - десять поперек…

- Что за намеки?

Возле под наш бодрый спор на тему первой любви встречаем сладкую парочку: Рожков с Ереминым. Стоит ближе подойти, Макс тут же делает шаг вперед, пытаясь захватить в свои объятия. Э, нет, тыква. Мы на это не договаривались.

- Гроза, - возмущается под ржач наших друзей, пытаясь поймать за руку. – Стой на месте!

- Ладно, салат латук мой ненаглядный, можешь за ручку подержать, но без рук, - фыркаю, позволяя притянуть себя ближе и невольно урча от легкого поцелуя в губы. – А где приз самой красивой девочке, чтобы она не расстраивалась, что сегодня понедельник?

- Сникерсы в рюкзаке, - отвечает весело, отчего хлопаю его по груди.

- Значит можно перейти на сахарно-ватную стадию, где ты «зая», а я «твое ненаглядное солнышко».

- У меня аж сахар на зубах заскрипел, - кривится Олег, стоит нам повернуть в сторону ворот. Ловлю на себе прожигающий взгляд Платоновой, идущей позади вместе с Летягиной, невольно дергая плечом. Артура не видно, но вряд ли он стал бы шушукаться и шипеть в мою сторону. Эх, а казалась нормальной девчонкой. Чую, подпортит она еще кровь. Мимо дефилирует «кудах-банда»  - Суханова, Петрова и Собакина. Окидывая нашу компанию презрительными взорами. Правда, Валька чуть с каблуков не навернулась, увидев, как Еремин обнимает меня за плечи. Чат не читала или решила, что это все шутки?