Джулия Куинн - Гретна Грина

Он запил хаггис ещё одним глотком пива, посмотрел на нее со всей серьезностью, которую он мог изобразить, и спросил:

— Вы в этом уверены?

Она кивнула.

— Хорошо, если это так … — Он потянулся, взял ее тарелку, и переложил её содержимое на свою собственную. — Не можем же мы позволить хорошему хаггису пропадать впустую.

Маргарет начала осматриваться вокруг.

— Интересно, есть ли у него хлеб.

— Голодны?

— Умираю от голода.

— Если уверены, что выживите без еды еще десять минут, то старина Джордж, вероятно, принесет немного сыра и пудинг.

Вздох, который сделала Маргарет, был невероятно откровенным.

— Вам понравятся наши шотландские десерты, — обнадежил Ангус. — Ливера в них не найдется.

Но глаза Маргарет были прикованы к окну, расположенному на противоположной стене зала.

Предполагая, что ее глаза остекленели от голода, он сказал:

— Если повезет, то нам принесут кранахан[8]. Вы никогда в жизни не ели пудинг вкуснее.

Она не ответила, поэтому он пожал плечами и отправил в рот последний кусок хаггиса. Иисус, виски, и Роберт Брюс, как же было вкусно. Он и не подозревал насколько был голоден. Действительно, что может быть лучше хорошего хаггиса. Маргарет понятия не имела, от чего она отказалась.

Говоря о Маргарет… Он посмотрел на девушку. Теперь она косила одним глазом в другое окно. Ангус задался вопросом, не нужны ли ей очки.

— Моя мама делала самый сладкий кранахан в этой части Лох-Ломонда, — сказал он, полагая, что один из них должен поддерживать беседу на высшем уровне. — Сливки, овсянка, сахар, ром. Воспоминания заставляют мой рот наполниться …

Маргарет дышала с трудом. Ангус опустил вилку. Что-то в звуке ее дыхания, пробивающегося через губы, заставило его кровь заледенеть.

— Эдвард, — прошептала она. Затем выражение лица девушки из удивленного превратилось в такое угрюмое и мрачное, что с ним можно смело идти на битву с лохнесским чудовищем. Она вскочила на ноги и ураганом вылетела из зала.

Ангус положил вилку и застонал. Сладкий аромат кранахан доносился из кухни. У Ангуса от расстройства появилось желание биться головой об стол.

Маргарет? (Он смотрел на дверь, через которую она только что выскочила.)

Или кранахан? (Он с тоской смотрел на дверь кухни.)

Маргарет?

Или кранахан?

— Проклятье, — пробормотал он, поднимаясь на ноги. Похоже, победа осталась за Маргарет.

И поскольку он покинул кранахан, то появилось предчувствие, что этот выбор, так или иначе, отразиться на его судьбе.

Дождь перестал, но влажный ночной воздух ударил в лицо Маргарет, выбежавшей через парадную дверь «Осторожного человека». Она осматривала дорогу перед гостиницей дикими глазами, поворачивая голову налево и направо. Именно Эдвард проходил мимо окна. Маргарет была в этом уверена.

Краем глаза она заметила пару, которая быстро пересекала улицу. Эдвард! Золотистые светлые волосы мужчины выдали его тайну.

— Эдвард! — закричала она и стремительно направилась в его направлении. — Эдвард Пеннипакер!

Ни один признак не указал на то, что мужчина услышал ее, поэтому девушка подобрала юбки и помчалась по улице, выкрикивая имя брата все чаще, по мере сокращения расстояния между ними.

— Эдвард!

Мужчина обернулся.

Человек был незнаком.

— М-м-мне так жаль, — заикаясь, пробормотала она, делая шаг назад. — Я приняла вас за своего брата.

Красивый светловолосый мужчина любезно склонил голову:

— Ничего страшного.

— Ночь туманная, — объяснила Маргарет, — а я смотрела через окно…

— Уверяю вас, никакого беспокойства. А теперь извините меня, — молодой человек положил руку на плечи женщины, стоящей рядом с ним, и привлек ее ближе к себе, — но мы с женой должны идти.

Маргарет кивнула и наблюдала за ними до тех пор, пока они не исчезли за углом. Молодожены. По его голосу, потеплевшему на слове «жена», она поняла, что это именно так.

Они были молодоженами, и как все остальные здесь в Гретна-Грин, вероятно, тайно сбежали, а их семьи, вероятно, были в ярости. Но молодые люди выглядели такими счастливыми, что Маргарет внезапно почувствовала себя такой невыносимо уставшей, несчастной, старой и одинокой.

— Вам обязательно нужно было исчезнуть непосредственно перед пудингом?

Она моргнула и обернулась. Ангус — как такому большому мужчине удавалось двигаться так дьявольски бесшумно? — появился перед ней, сверкая глазами и подбоченясь. Маргарет ничего не ответила. У нее не осталось сил сказать что-либо.

— Полагаю, мужчина, которого вы увидели, не был вашим братом?

Она покачала головой.

— Тогда, ради Бога, женщина, не могли бы мы закончить наш ужин?

Невеселая улыбка искривила ее губы. Никаких обвинений, никаких «как вы могли, глупая женщина, убежать ночью». Только «не могли бы мы закончить наш ужин».

Что за мужчина!

— Это было бы прекрасно, — ответила она, беря его под руку, когда он предложил. — Я бы даже могла попробовать хаггис. Только попробовать, заметьте. Уверена, что никогда не полюблю это блюдо, но как вы сказали, правила вежливости требуют просто попробовать.

Он поднял бровь, и что-то в его лице с такими большими, густыми бровями, темными глазами и немного искривленным носом заставило сердце Маргарет пропустить два удара.

— Окх, — удивился он, направляясь к гостинице. — Чудеса не кончаются? Вы признаетесь, что внимательно слушали меня?

— Я слушаю почти все, что вы говорите!

— Вы предлагаете попробовать хаггис только потому, что видели, как я съел вашу порцию.

Румянец выдал Маргарет.

— Ага. — Его улыбка была положительно волчьей. — Только поэтому завтра я собираюсь заставить вас съесть хагга-магги.

— Не могу ли я попробовать только кранополи, о котором вы упоминали? То блюдо со сливками и с сахаром?

— Блюдо называется кранахан, и если вы постараетесь не ворчать на меня весь обратный путь к гостинице, то я мог бы склониться к мысли попросить мистера Маккаллума принести вам немного.

— Окх, как вы милосердны, — произнесла она саркастически.

Ангус остановился:

— Вы только что произнесли «окх»?

Маргарет удивленно моргнула.

— Не знаю. Возможно, да.

— Иисус, виски, и Роберт Брюс, вы начинаете походить на шотландку.

— Почему вы продолжаете говорить эти слова?

Теперь была его очередь моргнуть от удивления.

— Совершенно уверен, что никогда не называл вас шотландкой до этого момента.

— Не будьте глупым. Я подразумевала ваши слова о Божьем сыне, языческом напитке и вашем шотландском герое.

Он пожал плечами и толкнул дверь «Осторожного человека»:

— Это — моя собственная молитва.

— Сомневаюсь, что священник не считает ваше высказывание святотатством.

— Здесь мы называем их слугами божьими. Вы думаете, дьявол научил меня говорить это?

Маргарет почти споткнулась об его ногу, когда они заходили в малую столовую.

— Не шутите так.

— Если планируете провести некоторое время в Шотландии, то вам необходимо знать, что мы практичнее жителей более теплых стран.

— Никогда не слышала, чтобы слова «более теплые страны» использовались как оскорбление, — пробормотала Маргарет, — но, полагаю, вы только что использовали их именно для этого.

Ангус усадил ее на стул, сел сам, а затем высокомерно продолжил:

— Любой, заслуживающий внимания, мужчина быстро узнает, что во времена, требующие от него большего, он должен обратить внимание на вещи, которым, безусловно, доверяет и от которых зависит.

Маргарет уставилась на него с выражением скептицизма и раздражения:

— О чем спрашивается, вы говорите?

— Когда я чувствую большую потребность в силе, то говорю «Иисус, виски, и Роберт Брюс». Это прекрасно помогает.

— Абсолютный бред сумасшедшего.

— Если бы я был менее спокойным человеком, — сказал он, подавая знак владельцу гостиницы, чтобы им принесли сыр, — то мог бы обидеться на вас.

— Вы не можете молиться Роберту Брюсу, — упорствовала Маргарет.

— Окх, и почему нет? Я уверен, что у него гораздо больше времени, чтобы присматривать за мной, чем у Иисуса. В конце концов, Иисус заботится о целом мире, истекающем кровью, даже об англичанках, как вы.

— Это неправильно, — сказала Маргарет твердо, качая головой. — Это совершенно неправильно.

Ангус посмотрел на нее, почесал затылок и предложил:

— Возьмите немного сыра.

Глаза Маргарет расширились от удивления, но она взяла кусочек сыра и положила его в рот.

— Вкусный.

— Я прокомментировал бы превосходство шотландского сыра, но уверен, вы уже почувствовали некоторое разочарование в вашей национальной кухне.

— После хаггиса?

— Это одна из причин почему мы, шотландцы, выше и сильнее англичан.

Она фыркнула очень по-женски:

— Вы невыносимы.

Ангус сидел, положив голову на руки, согнутые в локтях. Он был похож на сытого, очень уверенного в себе мужчину, который знал, кто он и что хотел от жизни.

Маргарет не могла отвести от него глаз.

— Возможно, — согласился он, — но обычно я всем нравлюсь.

Она бросила в него кусочек сыра.

Ангус поймал его и сунул в рот, криво усмехаясь и жуя одновременно:

— Вы действительно любите бросаться вещами, не так ли?

— Забавно, но я никогда не чувствовала склонность к этому действию, пока не встретила вас.

— Обычно все говорят, что я проявляю в них лучшее.

Маргарет начала что-то говорить, но только вздохнула.